Читать онлайн «Записки министра». Страница 8

В марте 1920 года состоялся второй Оренбургский съезд Советов. Курсанты охраняли здание съезда и присутствовали на его заседаниях. Я услышал тогда среди других речь председателя губисполкома Николая Дмитриевича Каширина, оренбургского казака, члена большевистской партии с 1918 года. Сын атамана, он тем не менее вместе со своим братом Иваном сразу же перешел на сторону Советской власти и сформировал из верхнеуральских казаков крупный красный отряд, позднее ставший вместе с рабочими отрядами В. К. Блюхера костяком знаменитой 30-й стрелковой дивизии. Она отличилась в борьбе с колчаковцами и врангелевцами. О ее подвигах поется в известной красноармейской песне:

Навсегда остались в моей памяти руководители местной большевистской организации: возникшего в апреле 1920 года Киргизского облбюро РКП(б) С. Д. Арганчеев, А. М. Алибеков, М. М. Мурзагалиев, председатель Оренбургского губкома РКП(б) волевой и решительный И. А. Акулов.

Важное событие произошло летом 1920 года: в августе была образована Киргизская АССР в составе Акмолинской, Астраханской (частично), Закаспийской (частично), Семипалатинской, Тургайской и Уральской губерний. Столицей республики стал Оренбург. А в октябре состоялся учредительный съезд Советов республики. Из районов будущего Казахстана съехались посланцы трудящихся — казахские скотоводы, русские земледельцы и рабочие, казачья беднота. Верблюды, ишаки и лошади, нагруженные сумками с продовольствием и восседавшими на них пестрыми вооруженными всадниками в папахах, чалмах и фуражках, куртках, бурках, лаптях, ботинках и сапогах, заполнили пыльные улицы и площади Оренбурга. Город украсили кумачовыми полотнищами. Люди раскупали газеты, отпечатанные на грубой серой и желтой оберточной бумаге. Девять дней курсанты, только что вернувшиеся из Левобережного Поволжья, где они преследовали белобандитов, дежурили у здания, в котором разместились представители Советской власти КАССР: старый коммунист, председатель Совета Народных Комиссаров республики В. А. Радус-Зенькович, председатель ее ЦИК, представитель казахского народа С. М. Мендешев, его заместители красный казак И. Ф. Киселев и стойкий боец за Советы в Казахстане А. Т. Джангильдин.

Вне четкой цепи взаимосвязанных воспоминаний, скорее как бы отдельными яркими пятнами уцелели в памяти некоторые картины оренбургской жизни того времени. Вот первомайский субботник 1920 года. Весь народ вышел на уборку города. А вот майский митинг. На огромной Хлебной площади толпа. Невысокая трибуна с трех сторон охвачена людской массой. По партийной мобилизации едут на польский фронт коммунисты. К каждому из них подходят жившие в детском доме сыновья л дочери погибших за дело революции поляков и прикалывают на грудь красный бант.

Осень… Степной ветер метет по улицам почти лишенного зелени города пыль вместе с редкими листьями. В небольшом особнячке заседают говорящие не по-русски товарищи. Над входом красуется плакат «Уй Мадьярорсаг» («Новая Венгрия»). Это проходит губернская партийная конференция венгерских интернационалистов.

Начало 1921 года. Пришло известие, что из Москвы прислали ткацкие машины. Курсанты охраняют место разгрузки. Заинтересовавшись событием, через несколько недель, отпросившись у начальства, отправляюсь на прядильно-ткацкую фабрику. Как приятно видеть знакомые контуры станков, слышать их перестук! Ползет бумажная основа, вплетается шерстяной уток, и, подрагивая, лезет из-под рамы шинельное полусукно.

Наконец, самые тяжелые воспоминания, связанные с голодной весной 1921 года (позднее, когда голод еще более усилился, меня уже не было в Оренбурге). Каждый день через станцию проходят поезда, набитые людьми. Это из голодающего Центра и Поволжья едут в Ташкент — «город хлебный». Некоторые, вылезши из теплушки за водой, так и остаются лежать возле железной дороги, не имея сил подняться с земли. Вопят мешочники. Плачут дети. Вот несколько человек трясущимися пальцами сворачивают цигарки, с капустной и крапивной ботвой вместо табака, из выпущенных губздравотделом листовок «О способах применения суррогатного хлеба». В стороне на кострах жгут усеянное вшами платье тифозных. К набережной медленно бредут казахские семьи. Они собрались возле Караван-Сарая в надежде на помощь. Но помочь удалось не всем: городские рабочие сами сидят на мизерном пайке.

Ни одна другая политическая партия, ни одна иная власть на свете не выдержала бы того, что пережила наша страна в страшные 1921–1922 годы. Поднять государство из руин, поставить людей на ноги, открыть перед ними горизонты новой жизни, завоеванной в дни социалистической революции, иностранной военной интервенции и гражданской войны, смогла только Коммунистическая партия, только Советская власть!

В начале 20-х годов различные губернии нашей страны охватил политический бандитизм — серия мелкобуржуазных антисоветских мятежей, явившихся продолжением гражданской войны и нередко смыкавшихся с прямой белогвардейщиной. Причин тому было несколько. Среднее крестьянство, активно поддерживавшее Советскую власть в течение трех предыдущих лет, начало тяготиться политикой военного коммунизма, а в особенности продразверсткой, и кулаки попытались использовать это обстоятельство для организации антисоветских выступлений. Общий упадок экономики в разоренной долголетней войной стране, разруха, неурожаи, голод, эпидемии, страшные бедствия трудовых масс породили у политически неустойчивых колебания и шатания. Самые сознательные и передовые рабочие, ведомые Коммунистической партией, неустанно трудились над тем, чтобы заложить в стране основы социализма. Но некоторая часть пролетариев деклассировалась, торговала на базарах керосинками и зажигалками или уехала в деревню.

Усилили подрывную подпольную деятельность партии эсеров и анархистов. Летом 1920 года на своем съезде в Париже эсеровская эмиграция приняла решение организовать в Советской России так называемые СТК («союзы трудового крестьянства») и поднять ряд мятежей, которые должны были слиться и привести к свержению Советской власти. Эта антинародная деятельность поощрялась и субсидировалась международным империализмом, который убедился в невозможности свергнуть диктатуру пролетариата прямой интервенцией и перешел к активной поддержке внутренней антисоветской и антипартийной оппозиции. Наконец, несколько изменился и состав РКП(б). Многие беззаветные борцы за социалистическую революцию погибли на фронтах или скончались от болезней, тягот и лишений. В большевистскую партию потянулись исходившие из карьеристских побуждений «попутчики», и кое-кому из них удалось примазаться к коммунистическим рядам. Все это, вместе взятое, облегчило действия врагов трудового народа и помогло им развязать многочисленные мятежи и провокационные выступления.