Читать онлайн «Червивое яблоко. Моя жизнь со Стивом Джобсом». Страница 37

Во время ожидания я не переставала ерзать. На прилавке рядом с книгой отзывов и предложений я заметила брошюру о дзен-буддизме, которая привлекла мое внимание. «Вам стоит ознакомиться с ее содержанием», – сказал мужчина. Затем он вновь ушел с головой в работу. Я взяла брошюру и начала ее читать, поглядывая на мужчину, пока тот готовил мой ланч. Он двигался очень размеренно, стряхивая крошечные капельки воды с одного листа салата за один подход, а затем возвращался на место, чтобы положить их на кусок хлеба, который только что отрезал. В итоге он принес мне сандвич и сделал это с такой заботой, что у меня появилось странное чувство, будто меня обслуживает кто-то с очень высоким уровнем духовного развития. Именно с помощью этого сандвича, наполненного брюссельской капустой, я впервые познакомилась с миром дзен-буддизма. Мужчину звали Стив Бодхиан, и он был рукоположенным монахом.

Я увидела Стива Бодхиана в его монашеском одеянии в следующую среду в хайку зендо Лос-Альтоса, месте, изображенном на брошюре. Зендо было расположено в двухместном гараже, переоборудованном в современный японский центр медитации. Впервые туда попав, я увидела великолепные, окрашенные в пшеничный цвет татами, которыми оказался застлан весь пол, и похожий на балкон ярус для сидения, тоже покрытый ими. Передняя стена была оборудована сценой в форме островка, построенной специально для учителя, с двумя выступающими платформами позади него, где сидели наиболее продвинутые ученики. Выглядящие по-королевски свитки с японской каллиграфией висели за сиденьем учителя, а перед ним были разложены церемониальные принадлежности: чаша в форме ладана, подушки, на которых были колокольчики двух размеров, похожие на кубки, колотушки и длинная палка. Помещение не было слишком просторным – в нем могли поместиться всего около 17 человек, – однако настолько хорошо организовано и так красиво, что пустота комнаты казалась всеобъемлющей.

Я звонила в течение недели, и мне было сказано приходить в среду в 17.30, на час раньше группы, чтобы я могла научиться, как «сидеть» и вести себя, когда придут остальные. Худощавый мужчина лет тридцати уже ждал меня снаружи, когда я добралась до нужного места. Мы сняли обувь, затем он достал из стоящего снаружи деревянного ящика две овальные подушки для медитации, называемые дзафу, и два мягких мата – дзабутоны. Он передал мне подушку и мат, затем взял свои под мышку. Я последовала его примеру, после чего мы приступили.

Меня предупредили, что я должна поклониться, прежде чем войду в зал. Затем мы бесшумно передвинулись к деревянной платформе, где он продемонстрировал три различных способа сидения. Первый состоял в том, чтобы подогнуть ноги под себя с каждой стороны подушки. Он сказал, что именно таким образом сидят японские женщины, одетые в кимоно. Следующими позами были полулотос и полный лотос, сразу после чего мой проводник отметил важность поддержания тела в стабильном положении, которое я могу обрести путем триангуляции моей нижней части тела на подушке и коленей на мате. Он сказал мне: «Делай так, как у тебя будет со временем получаться». Меня забавляли его инструкции, я пыталась всячески шутить, чтобы установить с ним личный контакт. «Равнозначно ли падение с подушки выпадению из вагона?» – спросила я. Однако он был полностью погружен в работу, так что я угомонилась и сконцентрировалась. Затем он показал мне, как сложить кисти рук в симметричную чашевидную форму, называемую мудра, и разместить их напротив нижней части живота, возле пупка. Когда пришло время, мне следовало повернуться лицом к стене и сохранять абсолютное молчание. При этом мой подбородок должен был быть слегка прижат, а верхняя часть головы наклонена вперед – так я сохраняла прямую осанку. Я также должна была держать веки частично открытыми и расслабленными. Медитация с открытыми глазами типична для дзен-буддизма. Более того, говорят, что точность формы, которую принимает тело, является сама по себе просветлением. В дзен-буддизме ты не пытаешься достичь просветления, по логике ты уже просветлен, поэтому здесь речь не идет о каком-либо путешествии и постижении чего-либо. Эта религия убедительна, элегантна и обманчиво проста.

Спустя некоторое время я обнаружила, что все люди в зендо были умными и немного экстравагантными, спокойными, заботливыми и по-доброму посмеивающимися над странными вещами. Казалось, что все они поэты, и/или ученые, или женаты на поэтах и/или ученых. Большинство из них были каким-либо образом связаны со Стэнфордским университетом. Позже я узнала, что японский буддизм частично был создан для японского интеллектуального класса как деятельность по освобождению сознания от интеллектуального шлака. В конечном итоге в моем понимании все элементы мозаики сложились воедино, однако в первый день я будто попала в центр девственного леса людей-деревьев.

В тот вечер я сидела в положении полулотоса на протяжении кажущихся практически невыносимыми сорока минут медитации, пока наконец изящно не прозвенел колокольчик. Когда это произошло, все поклонились. Все еще сохраняя тщательную внутреннюю концентрацию, люди быстро повернулись вокруг на своих пятых точках, продолжая смотреть вниз, но на сей раз лицом к группе и учителю. В этот момент в комнату вернулась тишина, и я чувствовала, как открылось глубокое резонирующее пространство и как каждый человек, присутствующий в комнате, становился цветущим источником тишины. Комната была наполнена проникновенным чувством одобрения. Тишина коллективной силы впечатляла, пока учитель тщательно думал над тем, что скажет. Он не торопился начинать говорить, а я была в такой агонии, что не удержалась и осмотрелась вокруг, чтобы убедиться, что все идет так, как должно. О мой бог! Неужели мы все действительно просто собираемся так и сидеть?

Наконец учитель заговорил, и это была изысканная, осторожная речь. Я никогда не слышала такой абсолютной и кроткой уверенности. Я помню, как он сказал: «Мы идем к правде ни с чем и вернемся ни с чем». Это была традиция дзен, и она проникла прямо в глубину моей души. Я не могла отвести взгляда от учителя, да и не хотела, хотя и подозревала, что это, возможно, невежливо. На нем была красивая мантия в оборку с длинными рукавами с петельками. Большую часть его тела покрывали великолепные складки черного материала с белыми и цвета слоновой кости воротничком и манжетами. Его фигура дышала безмятежностью. Ему трудно было скрывать свои эмоции, они все, от серьезности до веселья, отчетливо читались на его лице. Впервые в жизни я настолько вдумчиво слушала кого-то из Японии, и из-за правды на его добром лице и мягко произносимых слов голосом янтарного тембра я почувствовала исключительный прилив очищения.