Читать онлайн «Сталин. Вспоминаем вместе». Страница 37

Перестроечный вариант (добавленный текст выделен курсивом):

Последний раз я видел Михаила Николаевича в 1931 году на партийном активе, где он делал доклад о международном положении. М. Н. Тухачевский убедительно говорил о растущем могуществе нашего государства, о широких перспективах нашей социалистической экономики, науки, техники и расцвете культуры. Говоря о роли нашей большевистской партии в строительстве нового государства и армии, Михаил Николаевич тепло вспоминал о В. И. Ленине, с которым ему довелось много раз встречаться и вместе работать[250].

Меня тогда поразило то, что он почти ничего не сказал о Сталине. Сидевший рядом со мной начальник войск связи Красной армии, старый большевик-подпольщик Р. В. Лонгва сказал мне, что Тухачевский не подхалим, он не будет восхвалять Сталина, который несправедливо обвинил Тухачевского в неудачах наших войск в операциях под Варшавой.

Читающий этот текст должен понять, что Сталин ликвидировал Тухачевского не за участие в реальном заговоре военных, в котором тот сразу же и безоговорочно признался, а за принципиальность маршала. Не сказал о Сталине в докладе – расстреляли. Неужели Жуков так любил Тухачевского, что вспомнил слова старого большевика Лонгвы, фамилия которого не известна сегодня никому?[251]

Перестроечный вариант (добавленный текст выделен курсивом):

Позднее, выступая в 1936 году на 2-й сессии ЦИК СССР, М. Н. Тухачевский снова обратил внимание на нависшую серьезную опасность со стороны фашистской Германии. Свою яркую, патриотическую речь он подкрепил серьезным анализом и цифрами вооружения Германии и ее агрессивной устремленности. Однако голос М. Н. Тухачевского остался «гласом вопиющего в пустыне», а сам он был взят под подозрение злонамеренными лицами, которые, клевеща на Михаила Николаевича, обвинили его во вражеских и бонапартистских замыслах, и он трагически погиб в 1937 году. Инспекция кавалерии провела большую работу по пересмотру организации кавалерийских частей и соединений, системы вооружения и способов ведения боя[252].

Снова мы видим желание как бы мимоходом обвинить Сталина в смерти «безвинного» Тухачевского. Который говорит яркие и патриотические речи, подкрепленные цифрами. Вывод, который должен созреть в голове неподготовленного читателя, таков: Сталин убивал ярких патриотов. Для усиления эффекта используется словосочетание «взят под подозрение злонамеренными лицами», которые затем клевещут на Тухачевского и его губят. Кто же эти злонамеренные лица? Неужели весь НКВД? Нет, здесь вывод напрашивается сам собой. Это – серая посредственность Сталин, который не хочет отдавать власть яркому и патриотичному Тухачевскому.

Глава 7. Необъявленная война на Халхин-Голе

Георгий Константинович сделал важнейшее дело – сумел разгромить японцев летом 1939 года и тем самым сорвал возможность нанесения одновременного удара по нашей стране с двух сторон: Германией и Японией. Разгром японской армии, осуществленный Жуковым, не просто снял напряженность на нашей дальневосточной границе – он изменил всю геополитическую ситуацию в мире. Гитлер окончательно решил заключить договор о ненападении с Москвой и не поддался искушению его нарушить под давлением из Лондона и Парижа уже после разгрома Польши. Поэтому Жуков – герой дня в СССР того времени. Вот как «дописывает» «перестроечный Жуков» свою встречу со Сталиным. Первую встречу, между прочим.

Сначала идет подробный разговор о произошедших боях, о японской армии, о ее вооружении. Сталин задает много вопросов, Жуков обстоятельно отвечает. Не будем перегружать читателя подробностями этой беседы – сразу перейдем к ее концу. Разговор Жукова со Сталиным, как он описан в мемуарах, вышедших при жизни маршала, показывает Иосифа Виссарионовича толковым руководителем.

Перестроечный вариант (добавленный текст выделен курсивом):

…В начале мая 1940 года я получил приказ из Москвы явиться в наркомат для назначения на другую должность. К тому времени было опубликовано постановление правительства о присвоении высшему командному составу Красной армии генеральских званий. В числе других мне было также присвоено звание генерала армии…

Возвратясь в гостиницу «Москва», я долго не мог в ту ночь заснуть, находясь под впечатлением этой беседы. Внешность И. В. Сталина, его негромкий голос, конкретность и глубина суждений, осведомленность в военных вопросах, внимание, с которым он слушал доклад, произвели на меня большое впечатление. Если он всегда и со всеми такой, непонятно, почему ходит упорная молва о нем как о страшном человеке. Тогда не хотелось верить плохому[253].

Как изменить положительное впечатление на противоположное? Добавив два предложения. Всего два мазка кистью неизвестного нам «художника» – и картина в корне изменена. Сталин уже страшный человек, а положительное впечатление, которое он всегда в реальности производил на всех мемуаристов, – не более чем обман. Вот так и фальсифицируют историю. Принцип прост – если в бочку меда добавить всего лишь ложку дегтя, то получится бочка дегтя. Так попытались сделать и с мемуарами маршала Жукова.

Глава 8. Командование Киевским особым военным округом

Поскольку в этой главе сфальсифицировали большой кусок, мы разобьем его для анализа на несколько частей. Курсив показывает добавки «десталинизаторов» к реальным мемуарам Жукова.

Перестроечный вариант (добавленный текст выделен курсивом):

После совещания на другой же день должна была состояться большая военная игра, но нас неожиданно вызвали к И. В. Сталину. И. В. Сталин встретил нас довольно сухо, поздоровался еле заметным кивком и предложил сесть за стол. Это уже был не тот Сталин, которого я видел после возвращения с Халхин-Гола. Кроме И. В. Сталина в его кабинете присутствовали члены Политбюро. Начал И. В. Сталин с того, что он не спал всю ночь, читая проект заключительного выступления С. К. Тимошенко на совещании высшего комсостава, чтобы дать ему свои поправки. Но С. К. Тимошенко поторопился закрыть совещание.

– Товарищ Сталин, – попробовал возразить Тимошенко, – я послал вам план совещания и проект своего выступления и полагал, что вы знали, о чем я буду говорить при подведении итогов.

– Я не обязан читать все, что мне посылают, – вспылил И. В. Сталин.

С. К. Тимошенко замолчал.