Читать онлайн «Описание земли Камчатки». Страница 82

Иглы, у которых уши отломятся, умеют они весьма искусно починять, каковы б они малы ни были. Расклепывают кончик, где уши были, камнем, и другою иглою просверливают новые, и так делают, пока уже одно почти острие только останется.

Железную и медную посуду еще во время моей бытности токмо те употребляли, которые знали, что честь и чистота, и старались российскому житию последовать; в том числе были знатнейшие новокрещенные тойоны, которые живут близ российских острогов и часто имеют с нашими обхождение, а прочие деревянной своей посуды и поныне не оставляют.

Сказывают, будто железные инструменты знали камчадалы еще до покорения Российской державе и получали их от японцев, которые приезжали к Курильским островам, а однажды и на Большую реку морем; и будто камчадалы японцев шишаман называют для того, что чрез них узнали железные иглы, ибо игла по-камчатски шиш называется.

Что касается до Курильских островов, то сомнения нет, что прежде сего приезжали туда японцы на бусах[381] и торговали: ибо я и сам достал с Курильских островов японскую саблю, лаковый поднос и серебряные серьги, которые не откуда получены, как только на Японии; а бывала ли когда японская буса на Большой реке, о том доподлинно утверждать нельзя, для того что, кажется, трудно поверить, чтоб такие мореходы, каковы японцы, отважились идти для купечества в незнаемые страны и проведывать пристанищ с трудом и опасностью; разве, может быть, приносило когда такое их судно погодою, как то нередко случается.

Из всей работы сих диких народов, которую они каменными ножами и топорами весьма чисто делают, ничто мне так не было удивительно, как цепь из моржовой кости, которая привезена на боте «Гаврииле» с Чукотского носа. Оная состояла из колец, гладкостию подобных точеным, и из одного зуба была сделана; верхние кольца были у ней больше, нижние меньше, а длиною была она немного меньше полуаршина.

Я могу смело сказать, что по чистоте работы и по искусству никто б не почел оную за труды дикого чукчи и за деланную каменным инструментом, но за точеную подлинно.

По недостатку в инструментах чукотский оный художник, конечно, не скучлив был к работе и имел довольно свободного времени, которое мог употребить на сию безделицу: ибо, смотря по другим вещам, сколь продолжительно они делались от камчадалов, сомневаться не можно, что он употребил на сию работу не меньше года времени.

А к чему сия цепь была употребляема, о том не известно, ибо казаки нашли оную в пустой чукотской юрте.

Корякские куяки[382], которые они из мелких продолговатых косточек сшивают ремнями, и их так называемые костяные троерогие чекуши, которые насаживают они на долгие ратовища и в военное время употребляют, также не недостойны примечания: ибо кость так гладко обделана, что лоснится.

Что касается до санок их, каким образом их делают, о том писано будет в главе о собачьей езде; а здесь сообщим мы известие о лодках, где какие в тех местах употребляются и из какого дерева обыкновенно бывают.

Камчатские лодки, или по-тамошнему баты, делаются двояким образом и по разности образцов разными именами называются, одни кояхтахтым, а другие – тахту. Кояхтахтым от наших рыбачьих лодок никакой не имеют отмены, ибо и нос у них выше кормы, и бока разложисты, а у лодок тахту нос и корма с боками равны или и ниже, бока же разведены, но внутрь вогнуты, чего ради к езде весьма неспособны, а особливо в погоду, ибо вода в них тотчас заливается.

Кояхтахтым употребляются по одной реке Камчатке, от вершины до самого устья, а в других местах, как по Восточному, так и по Пенжинскому морю – тахту.

Когда к лодкам тахту пришиваются набои, что обыкновенно делается у жителей Бобрового моря, тогда они байдарами называются[383], и жители в них гоняются по морю за морскими зверями.

Донья у таких байдар колют они нарочно и, зашив китовыми усами, конопатят мохом или мягкой крапивой, ибо примечено ими, что нерасколотые байдары на морских валах колются и бывают промышленникам причиною погибели. Островные курильцы и на Лопатке живущие байдары строят с килем, доски пришивают усами ж, а конопатят мохом.

По всей Камчатской земле не делают лодок ни из какого дерева, кроме тополя, выключая курильцев, которые того не наблюдают: ибо они строят байдары свои из леса, выбрасывающегося из моря, который приносит из Японии, Америки и с берегов китайских, а у них не растет леса, к строению удобного.

Северные камчатские народы, сидячие коряки и чукчи делают свои байдары из кож лахтачных, как уже выше объявлено, а причина тому, может быть, недостаток же в удобном лесе или что не имевшим железа кожаные делать способнее было.

В батах и рыбу ловят, и кладь возят по два человека, из которых один на носу, а другой на корме сидит. Вверх по рекам взводят баты на шестах с превеликою трудностью, ибо на быстрых местах стоят иногда с полчетверти, все вытянувшись на шесты, которыми опираются, пока лодка на пол-аршина подастся.

Однако, несмотря на все трудности, удалые камчадалы взводят таким образом баты и с грузом верст по двадцати вверх, а налегке переходят верст по тридцати и до сорока. Чрез реки перегребают обыкновенно стоя, как волховские рыбаки в челноках своих. Клади на больших батах можно возить пудов по тридцати и по сорока.

Когда кладь легка, но озойна[384], какова, например, сухая рыба, то перевозят оную на паромах, сплотив два бата вместе и намостив мост, однако вверх по быстрым рекам паромы проводить и трудно, и продолжительно, чего ради употребляются они токмо по реке Камчатке, которая по глубине своей и умеренной быстрине к тому способна; а по другим рекам только вниз на паромах ездят, а вверх редко, и то по нужде, когда по окончании рыбных промыслов у моря надобно переезжать в острог со всем домашним прибором и с малолетними или когда кладь такова, что в бат уместить нельзя, как, например, бочки и кадки с рыбою, которой насаливают у моря.

В камчатском житье, как в крестьянстве, в разные времена и работа бывает различная. Летнее время мужчины трудятся в ловле рыбы, в сушении ее, в перевозке от моря на свои жилища, в припасе собакам корма, костей и кислой рыбы; а женщины, между тем, чистят изловленную рыбу, пластают, а иногда и в ловле мужьям способствуют.

Излишнее время употребляют они на собирание разных трав, кореньев и ягод, не токмо на пищу, но и в лекарства: делают сладкую траву, которую прежде токмо на пищу, а ныне и для сидения вина употребляют, готовят кипрей[385] и траву, из которой плетут ковры свои, епанчи, мешочки и другие домашние мелочи, и все, как съестные, так и другие припасы, имеют на руках своих.