Читать онлайн «Описание земли Камчатки». Страница 73

К сей же статье птиц принадлежат и гагары, которых четыре рода[333] примечено, в том числе три больших и один малый. Из больших гагар один род с хвостом, другой имеет на шее повыше зоба глинистое пятно, третий находится у автора Вормия под именем северной гагары, или лумме, а четвертый у Марсилия под именем малой гагары[334].

Камчадалы по летанию их с криком предсказывают перемену погоды, ибо, по мнению их, должно быть ветру с той стороны, в которую летят гагары, однако предсказание их не всегда сбывается, но часто и противное тому бывает.

Примечено на Камчатке около реки Козыревской и стерхово[335] гнездо, как пишет господин Стеллер, однако их никому там видеть не случилось.

Из малых водяных птиц довольно там травников[336], разных родов куликов, зуйков[337] и сорок татарских[338], из которых малые роды ловят силками при море. Пигалиц и турухтанов[339] нигде по Камчатке не усмотрено.

В сей статье главные птицы орлы[340], которых на Камчатке примечено четыре рода. 1) Черный, у которого голова, хвост и ноги белые. На Камчатке их редко видают, напротив того. весьма много по островам, лежащим между Камчаткой и Америкой, как видно из описания господина Стеллера, который при том объявляет и сие: что они гнезда делают на высоких утесах из хвороста, которые на сажень в диаметре, а толщиною около полуаршина.

Несут по два яйца в начале июля. Молодые бывают белы, как снег. Смотря их на Беринговом острову, был господин Стеллер в превеликой опасности от старых; ибо хотя он детям и никакого вреда не сделал, однако орлы так нагло на него устремлялись, что едва мог от них палкой отбиться. Впрочем, они, гнездо оное оставя, делали новое на другом месте.

2) Белый, по-тунгусски ело называемый, которого нам в Нерчинске случилось видеть, не бел был, но сер, а белого орла почитает за ело господин Стеллер, объявляя притом, что водится он токмо около Хариузовой реки, которая в Пенжинское море устьем впадает. 3) Черно-бело-пестрый. 4) Темно-глинистый, у которого по конец крыльев и хвоста пестрины овальные; и сии два рода в великом множестве там находятся[341].

Орлов камчадалы едят и мясо их почитают за приятную пищу.

Из других хищных птиц много там скоп, белых кречетов, соколов, ястребов, копчиков, филинов, сов, луней[342], а больше всего воронов, ворон черных, сорок[343], которые от наших ни в чем не разнствуют, ронжей[344], дятлов пестрых и зеленых[345], которые поныне не описаны, для того что их ни убить, ни поймать нельзя, ибо они ни секунды не сидят на одном месте.

Сверх того, водятся там в немалом числе кукушки, водяные воробьи, тетеревы, польники, куропатки, дрозды, клесты, щуры, жаворонки, ласточки и чечетки, трясогузки белые[346], которых камчадалы ожидают весною с великою жадностию и начинают от времени их прибытия новый год вешний.

В заключение сей главы сообщим мы реестр произрастающим, зверям, рыбам и птицам, с именами камчатскими, корякскими и курильскими, чтоб читателю при случае без труда справиться можно было, как какая из объявленных вещей от тамошних народов называется.

Ежели бы на Камчатке великая мокрота, дожди и ветры не препятствовали размножению насекомых, то б летом от них нигде покою не было для того везде почти тундра, озера и болота.

Плевки[347] по всей Камчатке во все лето ведутся и причиняют запасу превеликий вред, особливо во время рыбного промысла, ибо они вывешенную для сушенья рыбу в кратком времени так объедают, что одна только кожа остается. И в тех местах столь их много, что земля ими сплошь бывает как усыпана.

В июне, июле и августе месяцах, когда ясные дни случаются, весьма беспокоят комары и мошки[348], однако оное не так чувствительно, для того что люди бывают в то время у моря для промысла рыбы, где их из-за холода и непрестанных ветров немного ведется.

Клопы на Большой реке и Аваче появились недавно и завезены туда в сундуках и в платье, а на самой Камчатке и поныне их не примечено.

Бабочек из-за мокрой погоды и ветров весьма там мало, выключая места около Верхнего Камчатского острога, где их для суши и лесов довольнее. Некогда сии насекомые в великом множестве налетели на судно[349], которое было верстах в 30 от берега, и многие дивились, что они могут перелетать без отдыха такое знатное расстояние.

Также немного на Камчатке и пауков[350], чего ради камчатские бабы принуждены бывают искать их с великим трудом и прилежанием, когда желают быть чреватыми, и едят их перед совокуплением, по зачатии младенца и перед родами, для способнейшего разрешения от бремени.

Ничто так камчадалов, в земляных юртах живущих, не беспокоит, как вши и блохи, а особливо женский пол, у которых долгие и по большей части пришивные волосы. Я сам видел многократно, что некоторые женщины ничего больше не делали, как токмо вшей одну за другой беспрестанно из головы таскали; другие для уменьшения труда, подняв косы, рукою, как гребнем, чесали их над куклянками и сгребали кучами. Мужчины со спины стирают их дощечками и плетешками, которые нарочно для того делают. Камчадалы все вообще едали их, что делают и подлые китайцы, но будучи от казаков за то бранены, а иногда и биты, многие ныне того опасаются, однако мне сию мерзость случалось видеть.

Господин Стеллер слышал некогда, будто у моря находится насекомое, вше подобное[351], которое чрез скважины на коже в тело впивается, от чего люди во всю жизнь прежестокую болезнь чувствуют и другим способом не могут избавиться, как вырезыванием животного: чего ради тамошние жители, живя на рыбных промыслах при море, весьма оного опасаются.

Сие достойно примечания, что по всей Камчатке нет ни лягушек, ни жаб, ни змей: одних токмо ящериц довольно[352], которых камчадалы почитают шпионами, посылаемыми от подземного владельца для подсмотра за ними и для предсказания смерти: чего ради они прилежно наблюдают ящериц и, где ни завидят, терзают их в мелкие части, чтоб не могли дать известия пославшему их.

Ежели же случится уйти от них помянутому животному, то в великую печаль и отчаяние впадают, ежечасно ожидая смерти, которая иногда от уныния их и последует, к вящему утверждению прочих в суеверии.