Читать онлайн «Магия мозга и лабиринты жизни». Страница 41

Действительно, для решения задач первого направления необходимы и достаточны лаборатории нейрофизиологической (в том числе и ПЭТ) направленности: проводится анализ именно результатов применения нейрофизиологических методик. Второе направление, без успехов которого не может жить первое, безусловно, требует организации и использования всех тех методических подходов, которые определяют современный уровень диагностики и лечения болезней нервной системы. Отсюда, как вполне понятно, и витальная необходимость всех десяти лабораторий института. И сожаление по поводу того, что нет сейчас средств для создания еще лаборатории магниторезонансной томографии. Она очень важна для диагностики тех больных, при исследовании которых (и при дополнении этих работ исследованием волонтеров) также получают данные о мозге человека, которые легли и ложатся в основу первого и второго прорывов в изучении мозговой организации собственно человеческих функций в XX в.[64]

Лаборатории института, подчиненные его основным задачам, создавались не так, как в многопрофильных институтах университетского типа. Принцип организации лаборатории там, если все разумно, базируется на двух основных позициях.

1. Жизнь настойчиво заставляет заняться какой-то проблемой – и адекватный времени, умный директор ищет человека, который бы за такую проблему взялся. Такое происходит, но не часто, особенно сейчас. И ставок нет, и оборудования нет (денег нет!!!). Есть только целесообразность, важность создания такой лаборатории.

2. Внутри большой лаборатории (отдела) сформировалось новое перспективное направление, а все остальное, необходимое для формирования лаборатории, хотя, может быть, и не полностью, есть. Умный директор формирует на этой основе лабораторию. Не буду объяснять, почему умный и чем это хорошо. Кто близок к этой ситуации – знает, остальные, знакомые с многообразием значения формулировки «человеческий фактор», поймут.

В Институте мозга человека формирование лабораторий жестко подчинено решению главной, своего рода суперпроблемы – изучению работающего, думающего, здорового и больного мозга человека.

Лаборатории используют в прямом или косвенном изучении мозговых механизмов нейрофизиологические, нейрохимические, молекулярно-биологические, иммунологические подходы. Приведенные выше и первая и вторая задачи формально могли бы рассматриваться как продолжение работ отдела нейрофизиологии ИЭМ АМН СССР, внесшего очень существенный вклад в то, что мы обозначаем как первый прорыв в изучении мозга человека в XX столетии, явившийся прежде всего результатом возможностей инвазивной техники. Однако сегодняшняя работа Института мозга человека идет уже в рамках второго прорыва, при использовании не только инвазивной, но и современной неинвазивной техники (ПЭТ), а также ряда дополнительных приемов в изучении деятельности и организации мозга человека. При этом уровень инвазивных нейрофизиологических исследований определяется в большой мере и накопленным опытом в этом направлении, и постоянным совершенствованием инструментального аспекта осуществления инвазивных приемов. В этом последнем случае речь идет о нашей стереотаксической технике, стоящей выше мирового уровня и позволяющей широко варьировать стереотаксические вмешательства в зависимости от клинических задач.

Здание ПЭТ, здание, построенное специально для позитронно-эмиссионного томографа, стоит рядом с нейрохирургическим корпусом, где проводятся практически все чисто нейрофизиологические исследования по первому направлению. Позитронно-эмиссионный томограф работает и на первое, и на второе направления. Дом, где он «живет», украшен наверху кольцом из камня. Кольцо – как символ томографа, его неотъемлемой части. Это кольцо нельзя не заметить. На меня оно производит впечатление, которое я могу сопоставить только с еще одним образом в моей жизни, теперь, может быть, чуть-чуть поблекшим в свете кольца. Дело в том, что тогда, когда мы впервые увидели на экране осциллографа пляшущие иголки – разряды нейронов клеток человеческого мозга, у меня возникло и остается ощущение прикосновения к таинству. Я видела эти зеленые всплески на экране так, как будто все остальное, повседневное (не экстремальное, конечно!) проходило сквозь эти всплески. Это, наверное, трудно представить себе. Как аналогию могу привести любовь – любя и особенно влюбляясь, видишь весь мир в свете этого прекраснейшего чувства, даже если оно доставляет страдания. Я также вижу кольцо ПЭТ, причем каменное, как символ, – ярче, чем реальное. Думаю, что схожее влияние оказывает оно и на работающих в ПЭТ-корпусе, и, может быть, прочтя эти строки, они осознают, что это именно так. Для меня привыкания к возможностям ПЭТ практически нет. Я знаю о них, даже, к сожалению, об отсутствии некоторых, которые сейчас появились у функционального магниторезонансного томографа – и все же!..

Как абсолютно нереальным казалось мне в те далекие годы, когда начинались наши инвазивные исследования, увидеть то, что происходит в целом мозге! Как говорилось выше, уже с момента получения первых сведений о развитии новых технологий поняли мы их возможности в нашей проблеме… И какое удивительное чувство возникает, когда видишь то, что разыгрывается в мозге человека, когда он думает! Как «долгожитель», я жила и работала еще и в совершенно других условиях, когда серийный электроэнцефалограф рассматривался как уникальное оборудование. Не претендую на значение обобщения своего видения развития физиологии мозга человека – через очарование пляшущих игл, через символическое и реальное кольца. Допускаю, что некоторые более молодые сотрудники из нейрофизиологических лабораторий и лаборатории ПЭТ идут в институт как на обычную службу… А жаль, если это так… Удивление перед чудом природы – мозгом человека, постепенно познаваемым через все развивающуюся технологию, и озаряющие мозг ученого идеи – большая, стимулирующая радость в жизни.

Нам трудно жить сейчас. Товаров стало много, соблазны и для главы семьи, и для всех ее требовательных членов резко возросли – и не всегда хочется судить тех, которые уходят «в деньги». Но пусть те, кто остается с нами, всегда знают, помнят: их мыслью, их трудом создается история познания высочайшего творения природы – мозга человека, история, которая обязательно будет иметь отражение в медицине, в технологии и в развитии общества! Нельзя упрощать соотношение: мозг человека – общество людей, но и нельзя не видеть здесь взаимосвязи, взаимовлияния при (желательно) опережающей роли мозга человека. Активное использование законов развития общества возможно не только благодаря углубленному их изучению, но и путем применения знаний о мозге человека. А уж как общество, в свою очередь, влияет на мышление человека – не мне об этом писать, этому посвящено много томов и научной и художественной литературы!