Читать онлайн «Быть Хокингом». Страница 19

Мать Стивена призналась мне, что, по ее мнению, первые симптомы заболевания Стивена проявились при необъяснимой болезни в тринадцать лет. Она также полагала, что мне необходимо знать все нелицеприятные подробности развития заболевания Стивена, которые проявятся по мере ухудшения его состояния. Однако, если уж существующие методы лечения объявлялись несомненным шарлатанством, я не видела особого смысла в том, чтобы разрушать мой природный оптимизм чередой мрачных пророчеств без какого бы то ни было временного утешения. Я отвечала, что предпочитаю не знать деталей развития болезни, поскольку так сильно люблю Стивена, что выйду за него замуж несмотря ни на что. Я создам для него благоприятную среду, отказавшись от собственной карьеры, которая теперь казалась мне не столь необходимой в сравнении с предстоящим мне делом. В свою очередь, как я наивно полагала в двадцать один год, Стивен будет ценить меня и поддерживать в моих собственных начинаниях. Я также верила в обещание, которое он дал моему отцу в обмен на мою руку: что он не будет требовать больше, чем я в состоянии выполнить, и не станет обременять меня собой. Мы оба также пообещали отцу, что я окончу колледж.

Отец Стивена предупреждал меня о том, что жизнь Стивена будет короткой, как и период, в который он сможет выполнять свой супружеский долг. Более того, он советовал нам поспешить со свадьбой, заверив меня, что болезнь Стивена не передается по наследству.

Приготовления к свадьбе шли своим чередом, ознаменованные множественными перемещениями из Сент-Олбанса в Кембридж и обратно, а также типичными свадебными разногласиями: так, Стивен отказывался надевать парадный костюм для утренних приемов, хотя мои отец и брат настаивали на этом, считая, что необходимо придерживаться правил этикета. Стивен также отказался продевать гвоздику в петлицу, считая этот цветок вульгарным, хотя у меня его цвет и аромат пробуждал воспоминания об Испании. Роза оказалась компромиссным вариантом. Мой отец считал, что на любой свадьбе должны говориться памятные речи; Стивен забастовал, отказавшись произносить хоть слово. Вопрос с подружками невесты завис в воздухе и оставался нерешенным до последнего момента; в день свадьбы благодаря чьей-то находчивости их заменили юным Эдвардом в роли импровизированного пажа. К счастью, о месте свадьбы споров не возникло; единогласно было принято решение о том, что ее проведет капеллан Пол Лукас в часовне Тринити-холла.

О месте свадьбы споров не возникло; единогласно было принято решение о том, что ее проведет капеллан Пол Лукас в часовне Тринити-холла.

Церковному обряду, запланированному на 15 июля, должна была предшествовать скромная гражданская церемония днем раньше в Ширхолле[43], Кембридж, поскольку сами колледжи не уполномочены заключать браки, а 25 фунтов за специальную лицензию архиепископа Кентерберийского были сочтены лишними расходами. Остановив выбор на маленьком помещении, мы некоторое время ломали голову над тем, как разместить всех гостей. Некоторых друзей и родственников пришлось безжалостно вычеркнуть из списков; для оставшихся была предусмотрена площадка церковного хора.

Ко всей этой неразберихе добавлялся еще и Наполеон III, Парижская коммуна 1871 года и мой выпускной экзамен по французскому. Незадолго до свадьбы Стивен впервые посетил Международную конференцию по общей теории относительности, в том году проходившую в Лондоне. Я вместе с ним пришла на официальный государственный прием на улице Карлтонхаус-террас, где мы познакомились со многими физиками, впоследствии сыгравшими значительную роль в карьере Стивена: это были Кип Торн, Джон Уилер, Чарльз Мизнер, Джордж Эллис и два русских ученых. Многие из них стали друзьями нашей семьи на долгие годы. Именно на этой конференции мировое научное сообщество, изучающее теорию относительности, впервые было захвачено исследовательской лихорадкой в отношении черных дыр (тогда у них не было столь живописного названия; как феномен они упоминались только в прозаичном описании коллапсирующих звезд). Как показало время, этот ажиотаж продлился несколько десятилетий.

Я уселась на место водителя, Стивен устроился рядом со мной; осторожно съехав с обочины, я повезла нас в направлении деревни Лонг-Мелфорд в Суффолке, где у нас был забронирован номер в гостинице «Бык».

После церемонии гражданского брака, состоявшейся 14 июля под речитатив служащего загса в окружении кабинетов с очередями и искусственных цветов Шир-холла, ко мне подошла моя свекровь и со своей кривой усмешкой проговорила: «Добро пожаловать, миссис Хокинг, потому что люди запомнят тебя под этим именем». На следующий день – день святого Свитуна – шафер Стивена Роб Донован успешно провел нас и наших близких сквозь все перипетии венчания и увеселений в окрестностях Тринити-холла. Это потребовало от него большой ловкости, учитывая количество престарелых родственников и диаметр шляпы Филиппы, украшенной невероятным количеством цветов наперстянки, дельфиниума и маков, видимо, для того чтобы не уступать саду колледжа в изобилии растительности. День был очень счастливым, несмотря на облачное небо и накрапывающий дождик. Наконец ранним вечером, после официального окончания праздника в вестибюле колледжа, где мой отец выразил Стивену публичную благодарность за женитьбу на мне, Роб Донован отвез нас на окраину Кембриджа. Там нас ждала заранее припаркованная на боковой улице машина, наш недавно купленный красный «Мини», обклеенный знаками «Ученик» и недостижимый для коварных замыслов моего брата. Я уселась на место водителя, Стивен устроился рядом со мной; осторожно съехав с обочины, я повезла нас в направлении деревни Лонг-Мелфорд в Суффолке, где у нас был забронирован номер в гостинице «Бык».

Слишком скоро та первая идиллическая неделя после свадьбы стала лишь тихим островком воспоминаний об извилистых улочках Суффолка, пышных садах, покрытых мхом деревенских церквушках и деревянно-кирпичных домах. Тем временем мы уже сидели в самолете в ожидании вылета в Нью-Йорк, пройдя регистрацию задолго до других пассажиров. Позади была блаженная неделя с проносящимися за окном автомобиля сонными селениями, коттеджами и побережьем; на нас неотвратимо надвигался научный прогресс, синтетические традиции и ускоренный ритм жизни Нового Света.

В аэропорту Кеннеди мы встали в очередь на паспортный контроль и заметили, что в нашу сторону направляется высокая, строго одетая стюардесса, высматривая что-то в папке, которую держала в руках. «Как ваши фамилии?» – спросила она, проверяя списки. «Джейн и Стивен Хокинг», – ответили мы, не ожидая никаких экстренных сообщений. «Хм, – сказала она удивленно, – вас нет в моих списках. Сколько вам лет?» Теперь настала наша очередь удивляться. «Мне двадцать один, а ему двадцать три», – ответила я за нас обоих. «Ну надо же, прошу прощения! – смутилась она. – Я приняла вас за несовершеннолетних без сопровождения».