Читать онлайн «Дикие лошади. У любой истории есть начало». Страница 34

«Но нам же нужны деньги, Джим!» — возразила я.

Деньги от продажи алкоголя помогали нам выживать в течение года. Мы прекратили продавать спиртное, и через полгода банк отнял наш дом за долги по кредиту.

Осень — мое любимое время года. Становится холоднее, и горы зеленеют после августовских дождей. Но в том году я не смогла насладиться сентябрьскими закатами и ясными звездными ночами. Мы с Джимом решили продать все наши вещи на аукционе. Мы должны были избавиться от всего: мебели, его инструментов, шин, насоса для накачки шин и бензоколонки со стеклянным цилиндром наверху. После этого мы планировали привязать чемоданы к багажнику на тачке и присоединиться к безработным, которые направлялись в Калифорнию.

Мы волновались и переживали по поводу наших перспектив на будущее. Однажды утром мы были в гараже, разбирали инструменты и обсуждали, какие из них возьмем с собой. Неожиданно в гараже появился старший брат Кэмел по имени Блеки. Это был пузатый человек с пушистой бородой, который всегда ходил в вышитом жилете. Он был гением-счетоводом во всех вопросах, касающихся овец. Например, он мог посмотреть на стадо, после чего точно сказать, сколько в нем голов и сколько килограмм шерсти можно с них состричь.

После того случая, когда Джим помог спасти его ягнят, Блеки начал периодически заезжать в гараж, чтобы поболтать. Чем лучше он узнавал Джима, тем больше уважал. Блеки говорил, что Джим разбирается не только в овцах, но и в крупном рогатом скоте, лошадях, а также во всех остальных животных, покрытых мехом или перьями. Джим никогда не хвалился своими знаниями, и это Блеки тоже оценил. В особенности Блеки нравилась одна история, которую рассказал местный индеец хопи. Когда Джим был молодым, орел начал кружить над только что родившимся теленком, и Джим поймал летящую птицу, набросив на нее лассо.

В то утро мы сидели за шатким, покрытым линолеумом столом в гараже, и Блеки сообщил нам, что они с братом продали ранчо группе инвесторов в Англии, которые планировали разводить на нем скот. Инвесторы попросили их с братом порекомендовать человека, который может управлять этим ранчо, и, если Джиму это интересно, то они с братом готовы замолвить за него словцо.

Джим протянул руку под столом и сжал мое запястье так сильно, что у меня пальцы хрустнули. Мы оба прекрасно знали, что единственной работой в Калифорнии была работа сборщиков винограда и апельсинов, за которую безжалостно конкурировали между собой безработные батраки и разорившиеся фермеры. Владельцы плантаций и садов постоянно уменьшали зарплату. Но мы не собирались признаваться Блеки в том, что попали в критическую ситуацию.

«Что ж, это предложение, которое я готов рассмотреть», — спокойно ответил Джим.

Блеки отправил в Лондон телеграмму и через несколько дней получил ответ. Он заехал к Джиму и сообщил, что инвесторы готовы его нанять. Мы не стали проводить аукцион, и у Джима осталась большая часть его инструментов, хотя бензоколонку и шины мы продали автомеханику из Седоны. Рустер приехал из Ред Лейка на телеге, в которую мы погрузили мебель, и посадили детей и Мей-Мей на заднее сиденье тачки. Рустер ехал на телеге, Джим за рулем тачки, а я на Пятнистой была замыкающей в колонне. Мы отправились в ближайший от ранчо город, который назывался Селигман.

До Селигмана мы доехали быстро, потому что трассу 66 не так давно впервые заасфальтировали. Селигман оказался меньше Эш Форка. В этом городе было все необходимое для небольшого города в сельской местности. Здесь находилось здание, бывшее одновременно почтовым отделением и тюрьмой, отель, бар, кафе, а также магазин промтоваров, в котором джинсы Levi’s лежали стопкой высотой более метра, а также продавали лопаты, катушки веревки и проводов, ведра и жестяные коробки с печеньем.

Из Селигмана нам надо было проехать еще 22 км на запад через поля, поросшие травами и можжевельником. Павлиньи горы на горизонте были темно-зелеными, а небо над головой синим, как цветок ириса. Проехав 22 км по трассе 66, мы свернули на грунтовую дорогу, по которой надо было проделать еще 30 км. Получалось, что из Селигмана до ранчо на телеге нужно ехать целый день. Наконец под вечер мы подъехали к воротам, перед которыми дорога заканчивалась.

В обе стороны от ворот на специально высаженных молодых деревьях можжевельника была натянута колючая проволока. Ограждение уходило так далеко, насколько видит взгляд. На воротах не было никакой надписи, а сами они были закрыты. Когда мы подошли к воротам, то увидели, что они не заперты — створки ворот были на цепи, на которой висел открытый навесной замок. Мы въехали в ворота, проехали еще шесть километров и добрались до огороженного участка, на котором стояло несколько некрашеных деревянных зданий и росли огромные кедровые деревья.

Здания были расположены у подножия горы, заросшей четыреххвойной сосной и молодыми кедрами. На восток, насколько видел взгляд, простирались поля, выходившие к плато Колорадо. Дальше был расположен Могольонский моренный вал — тектоническая вытянутая платформенная структура с отвесными скалами розового цвета. Это была линия тектонического разлома, который простирался до Нью-Мексико. В ту сторону не было видно ни одного дома, ни человека и никаких признаков цивилизации — только бесконечное небо, поросшая травой степь и горы на горизонте.

Братья Кэмел уволили всех работников, нанятых ими на ранчо, за исключением старого Джейка — заросшего щетиной и жующего табак старика, который вышел из сарая и, прихрамывая, подошел к нам. Старый Джейк хромал, потому что, чтобы его не призвали в армию во время Первой мировой войны, он положил пальцы ноги на рельсы перед приближающимся поездом. «Я не собираюсь участвовать в конкурсе бальных танцев, — говорил Джейк, — а для того, чтобы ездить верхом, пальцы на ногах не нужны. Лучше без этих пальцев, чем быть отравленным газом на фронте».

Старый Джейк показал нам ранчо. Главное здание с облупившейся от солнца краской и с огромной верандой было большим. На территории был огромный сарай, а рядом с ним четыре строения: кузница, амбар для хранения зерна, помещение, где вялили мясо и сушили кожу, а также «аптека», в которой на полках стояли ряды лекарств, притирок, растворов и снадобий, плотно закрытых пробками или ветошью. Старый Джейк прокомментировал некоторые детали: мешки с серой, банки со смолой, которую использовали для лечения поранившегося скота, камень для заточки ножей в кузнице, а также систему водостока, которая собирала дождевую воду.

Он показал нам остальные строения: курятник, амбар для инструментов и жилой дом для работников ранчо. Потом мы пришли в гараж, где стояло более двадцати самых разных экипажей, телег, фаэтонов, кибиток с двумя и более сиденьями; крытый старый конный фургон, который могли использовать первые переселенцы, приехавшие в эти места; а также несколько автомобилей, включая старый пикап «Chevrolet». Старый Джейк с гордостью показывал нам каждое транспортное средство и произносил его название. Кроме этого в гараже была осмотровая яма, над которой можно было поставить машину для ремонта.