Читать онлайн «Сталин. Жизнь одного вождя». Страница 31

30 мая 1922 г. произошел эпизод, который вновь свидетельствовал об особых отношениях Ленина и Сталина. Больной Ленин, страшившийся паралича, вызвал Сталина в свою резиденцию в подмосковное поместье Горки. Он потребовал от него яд, чтобы в критической ситуации покончить жизнь самоубийством. Сталин тут же рассказал об этом поручении сестре Ленина Марии Ильиничне Ульяновой и находившемуся в то время в Горках Н. И. Бухарину[198]. Согласно воспоминаниям Марии Ильиничны, все вместе они решили ободрить Ленина. Сталин вернулся и сказал Ленину, что время для исполнения его намерений еще не пришло, что врачи обещают выздоровление. Ленин, как писала Мария Ульянова, «заметно повеселел и согласился, хотя и сказал Сталину: «Лукавите?» – «Когда же вы видели, чтобы я лукавил», – ответил ему Сталин»[199].

Ленин разными способами демонстрировал Сталину свое расположение. Находясь в тяжелом положении в Горках, в июне 1922 г. Ленин передал в Москву рекомендацию: «Обязать через Политбюро т. Сталина один день в неделю, кроме воскресенья, целиком проводить на даче за городом». Политбюро приняло такое решение[200]. Этот ленинский прием заботы о соратниках Сталин взял на вооружение и неоднократно пользовался им, когда сам оказался у власти. Вскоре Ленин пошел на поправку. В августе Сталин достаточно регулярно бывал у него в Горках. По воспоминаниям Марии Ульяновой, «Ильич встречал его дружески, шутил, смеялся, требовал, чтобы я угощала Сталина, принесла вина и пр.»[201]

Этот период согласия между Лениным и Сталиным продолжался до осени 1922 г.

Болезнь Ленина имела огромные политические последствия. Партия, построенная под вождя, оказывалась в уязвимом положении. В Политбюро неизбежно витали мысли о ленинском наследстве. Особую силу приобрела «тройка»: Зиновьев, Каменев, Сталин. Их главным противником выступал Троцкий. Фактически это противостояние было продолжением ленинской тактики изоляции Троцкого. Однако в условиях болезни Ленина такая тактика способствовала опасному усилению «тройки». Осознав это и надеясь на выздоровление, Ленин попытался в очередной раз повернуть руль, восстановить нарушенный баланс сил. Наиболее удобной мишенью для ленинской атаки против «тройки» оказался Сталин.

Исходной точкой нового наступления Ленина можно считать конфликт вокруг программы объединения советских республик в единое государство. Фактически такое объединение уже состоялось в результате гражданской войны. Во второй половине 1922 г. было решено провести его формально, публично объявив о принципах построения нового государства. В главном между большевистскими вождями не существовало разногласий. Никто и в мыслях не допускал возможность отделения или реальной автономии тех составных частей бывшей Российской империи, которые удалось сохранить под верховенством большевистской Москвы. Споры шли о форме, о степени самостоятельности местных большевистских властей, в любом случае подчинявшихся дисциплине единой партии.

Сталин занимал в этом вопросе самые откровенные позиции. Он предлагал без лишних церемоний и дипломатии конституционно закрепить реальное положение вещей и истинные намерения центра. Все крупные республики (Украина, Белоруссия, Грузия, Азербайджан, Армения) и более мелкие национальные образования Сталин предлагал включить в состав Российской Федерации на правах автономий. В целом в этом предложении не было ничего особенного. Оно вполне соответствовало партийной линии и поддерживалось большинством центральных и республиканских работников. Скорее всего, неожиданно для Сталина Ленин высказался против плана автономизации. Он предложил объявить о создании союза формально независимых советских республик, не имея в виду, конечно, реально обеспечивать эту независимость. Мотивы вмешательства Ленина трудно определить точно. Возможно, он реагировал на недовольство сталинской программой со стороны грузинских и ряда украинских руководителей. Возможно, для Ленина это был хороший повод для включения в активную политическую жизнь. Как раз в это время болезнь Ленина временно отступила, и он готовился приступить к регулярной работе.

В сентябре 1922 г. Ленин разными способами, как уже бывало не раз, начал проталкивать свою программу, критикуя Сталина за торопливость. Сталин был уязвлен. Он сопротивлялся, отступал с боями, обвиняя Ленина в «национальном либерализме»[202]. Понять все это нетрудно. Сталин оказался в достаточно унизительном положении, был вынужден менять свою позицию, за которую совсем недавно столь энергично выступал. Однако всерьез бороться с Лениным Сталин не решился. На заседании Политбюро 28 сентября состоялся показательный обмен записками между Сталиным и Каменевым:

Каменев: Ильич собрался на войну в защиту независимости […] Сталин: Нужна, по-моему, твердость против Ильича […] Каменев: Думаю, раз Владимир Ильич настаивает, хуже будет сопротивляться.

Сталин: Не знаю. Пусть делает по своему усмотрению[203].

Сталин уступил. Он хорошо знал характер Ленина, понимал сколь значительной, несмотря на болезнь, оставалась его власть. По аналогичному сценарию в октябре – декабре 1922 г. развивался конфликт вокруг вопроса о монополии внешней торговли. Большинство ЦК на пленуме 6 октября приняло решение о некотором смягчении монополии. Отсутствовавший в Москве Ленин выступил против. Сталин, один из сторонников решения от 6 октября, отступал медленно и с оговорками. Ленин, несомненно, имел повод для недовольства.

Все закончилось неприятным для Сталина ленинским ходом. В вопросе о монополии внешней торговли Ленин демонстративно призвал в союзники опального Троцкого. Ничего чрезвычайного в таком маневре не было. Обычная игра на противоречиях в большевистской верхушке, к которой Ленин прибегал неоднократно. Однако теперь ситуация изменилась. Ленин был болен. Ставки в борьбе за власть и влияние в ленинском окружении резко повысились. Явно припугивая набиравших силу Сталина, Каменева и Зиновьева, Ленин предложил Троцкому продолжить сотрудничество. 21 декабря 1922 г., сразу же после принятия ленинского решения по монополии внешней торговли на пленуме ЦК, Ленин продиктовал Крупской записку для Троцкого: «[…] Как будто удалось взять позицию без единого выстрела, простым маневренным движением. Я предлагаю не останавливаться и продолжать наступление». Ленин советовал Троцкому поставить вопрос о внешней торговле на предстоящем партийном съезде, а также выступить на съезде советов[204]. Это означало дискредитацию «тройки», в том числе Сталина, перед лицом широкого круга партийных функционеров.