Читать онлайн «Штурм Пика Сталина». Страница 15

Для этой работы надо было располагать хорошо подобранным и дисциплинированным отрядом носильщиков из жителей высокогорных деревень. Только эти люди, из поколения в поколение живущие на большой высоте и с детства привыкшие переносить на своих плечах по головоломным горным тропкам дрова и продукты, могут справиться с заброской грузов в верхние лагери. Будучи кроме того обычно охотниками, они прекрасно лазят по скалам, нередко превосходя в этом отношении лучших альпинистов. Но льда и фирна они боятся, и их приходится обучать хождению по ледникам и по снегу, применению кошек, ледоруба и верёвки.

Свою работу носильщики обычно выполняют под руководством альпинистов, составляющих подготовительную группу.

Однако практически при больших восхождениях не удаётся разделить альпинистов на подготовительную и штурмовую группу. Основное качество альпиниста — приспособляемость к высоте — выявляется только в работе на горе. Кроме того при подготовке подъёма встречаются такие трудности, которые требуют участия самых лучших и опытных альпинистов. Поэтому подготовительную работу фактически ведёт обычно вся группа.

Забота о носильщиках лежала на начальнике нашей подготовительной группы Харлампиеве-старшем. Он должен был завербовать их в Кударе, высокогорном кишлаке на Западном Памире.

Харлампиев отправился в Кудару из базового лагеря по Билянд-Киику 15 июня. 20-го он был в Кударе. Здесь находился таджик Селим, бывший в прошлом году старшим носильщиком в отряде Горбунова и зарекомендовавший себя с самой лучшей стороны. Харлампиеву следовало разыскать Селима, совместно с ним подобрать кадр сильных и опытных носильщиков, рассказать им о целях и задачах восхождения, пробудить в них интерес к этому большому делу и привести их с собой к леднику Федченко.

Ничего этого Харлампиев не сделал. Узнав, что Селим мобилизован для проведения кампании по займам, он не попытался добиться его освобождения. Пробыв в Кударе один день, Харлампиев удовлетворился обещанием кударинского райкома прислать носильщиков к 1 июля и вернулся к леднику Федченко, не оставив даже носильщикам на дорогу продуктов. Само собою понятно, что из Кудары никто не пришёл.

Впоследствии Дудину удалось с большим опозданием достать в Алтын-Мазаре шесть носильщиков — четырех киргизов и двух таджиков. Однако они были слишком молоды и недостаточно выносливы.

Нам так и не удалось получить от Харлампиева удовлетворительных объяснений по поводу кударинской истории. По его словам, он спешил обратно к леднику, чтобы помочь группе Гетье, Николаева и Маслова переправиться через Саук-Сай и Сельдару. Однако это объяснение было простой отговоркой. При переправе в его помощи не нуждались. Для этого были вьючники 37-го отряда и обладавший большим опытом Дудин.

Между тем отсутствие хороших кадров носильщиков чрезвычайно затруднило восхождение и только благодаря счастливому случаю не повлекло за собой гибели альпинистов.

И все же подготовка к восхождению шла, очевидно, успешно.

По сведениям Дудина наши альпинисты, жившие в лагере 4600 метров , уже приступили к обработке ребра и установили первый высокогорный лагерь на высоте 5600 метров 1.

4 августа, во время обеда, на морене показывается наш караван, пришедший из верхних лагерей. Усталые лошади, скользя и спотыкаясь, с трудом бредут по серым ледяным буграм. Усталые люди погоняют их криками и камнями.

Караван переправляется через Танымас, подходит к лагерю. Караванщики развьючивают лошадей, пожимают нам руки.

— Ну, как там — все якши? — спрашивает Дудин.

— Якши, якши, — говорит караванщик Позыр-хан, рослый красивый узбек.

Шиянов.

— Записка бар?

— Бар.

Позыр-хан вынимает из-за пазухи клочок бумаги. Я узнаю

прямой, корявый почерк Гетье.

Дудин пробегает глазами неровные строчки и молча протягивает записку Николаю Петровичу.

Мы читаем:

"1/VIII — 33 г.

Дорогой Михаил Васильевич!

У нас большое несчастье: при подготовке для прохода носильщиков второго «жандарма» на ребре 30/VII сбит камнями Николаев. У меня с А. Г. (Харлампиев старший) на глазах он пролетел около 500 метров по отвесному ледяному склону, потом на 50-метровый снеговой сброс и оттуда — на скалы. Попытки на другой день найти труп на леднике Сталина окончились неудачей, по-видимому, он попал в снеговую трещину, либо застрял на скалах, добраться же до них нет возможности. Сейчас спустились в ледниковый лагерь, чтобы несколько успокоиться. Завтра для отвлечения мыслей хочу сделать восхождение на пик Орджоникидзе, а затем — снова в лагерь 5600 метров. Туда мы уже забросили почти все необходимое для восхождения. Меня очень волнует отсутствие Николая Петровича и Шиянова. Сейчас присутствие Н.П. совершенно необходимо, так как внесёт спокойствие. А. Г. настроен совершенно демобилизационно. Постараюсь отправить его к вам. О смерти Николаева прошу никому не говорить.

А. Гетье.

Р. S. Пришлите ящик с метой".

Мы молча расходимся по своим палаткам. Возле моей на камнях лежит спальный мешок, приготовленный для починки, катушка ниток, иголка, ножницы, все, как я оставил до обеда. Я смотрю на эти вещи и не узнаю их.. Рядом с вестью о гибели Николаева их будничность и обыденность кажутся странными.

Николаев встаёт передо мною таким, каким я знал его в Оше. Я вспоминаю, как он обучал меня скалолазанию на Сулейман-баши, как мы сражались с ним в шахматы в тенистом парке, купались в стремительной и мутной Ак-Буре. Так неожиданно и просто все это кончилось. «Сбит камнем с ребра»…

Но жизнь идёт своим чередом, — и я закрепляю на спальном мешке готовые оторваться пуговицы и продеваю кожаные шнуры в окованные триконями горные башмаки.

Впоследствии мы узнали подробности гибели Николаева.

29 июля Гетье, Абалаков, Гущин, Николаев и оба Харлампиева начали подготовительную работу на горе. Они поднялись со всеми носильщиками из ледникового лагеря по глетчеру и скалам к началу восточного ребра и здесь, на высоте 5600 метров , поставили первый высокогорный лагерь. Носильщики заболели горной болезнью, и их пришлось отпустить вниз. Плохо себя чувствовали и некоторые альпинисты, впервые поднявшиеся на такую высоту. Однако они остались наверху, чтобы акклиматизироваться.

На другой день решили приступить к обработке «жандармов». Николаев, обычно быстрый и нетерпеливый, в это утро собирался медленно и был готов позже других. Уже одетый, он снова забрался в палатку и лёг. Быть может, он не совсем хорошо себя чувствовал, но не хотел признаться в этом, боясь, что не попадёт в штурмовую группу,