Читать онлайн «Неожиданная Россия. XX век (СИ)». Страница 50

Показательно, что семью Даттан можно рассматривать как символ непростой судьбы «русских немцев» – пока главу семейства подозревали в шпионаже во Владивостоке, его жена, оказавшаяся к моменту начала войны в Германии, подвергалась нападкам как «русская шпионка». Старший сын обрусевшего немца Адольфа Даттана в годы Первой мировой воевал на стороне Германии, а младший, родившийся и выросший во Владивостоке, наоборот, пошел служить в русскую армию. Корнет гусарского полка Александр Адольфович Даттан был награждён за храбрость двумя орденами и погиб в бою 20 августа 1916 года. О нем, как о герое войны, писали все газеты Владивостока, в то время как его отец отбывал ссылку по подозрению в шпионаже.

В годы Первой мировой войны реальные и выдуманные «германские агенты» породили на Дальнем Востоке всплеск самых невероятных слухов. Наиболее экзотическим из них, пожалуй, будет тот, что изложил некий житель Владивостока по фамилии Мухофтов – 7 февраля 1916 года он направил Приамурскому генерал-губернатору письмо о возможности нападения немецких аэропланов на Владивосток! По версии Мухофтова немецкие агенты якобы контрабандой доставили в Китай разобранные на части аэропланы, там собрали их и с секретных аэродромов в Маньчжурии готовят бомбардировочный налёт на столицу Приморья… В условиях войны и шпиономании такое письмо вызвало оживлённую переписку Приамурского генерал-губернатора, русского консула в маньчжурском Гирине и нашего посольства в Пекине по проверке достоверности слухов об организации с территории Китая немецкого «воздушного набега на наши пределы».

«Войти в сношение с японским правительством о продаже нам винтовок…»

Но в реальности российские власти на Дальнем Востоке куда больше беспокоили не немцы и их реальные и вымышленные шпионы, а близкая и могущественная Япония. С 1905 по 1914 год военное командование России на Дальнем Востоке деятельно готовилось к реваншу за неудачи русско-японской войны. Но начало мирового конфликта заставило Российскую империю забыть прежние обиды и обратиться за помощью к недавнему врагу и конкуренту. Причина тому была проста – 1914 год показал, что многомиллионной русской армии банально не хватает винтовок.

Первой военной осенью все оружейные заводы России производили не более 44 тысяч винтовок Мосина, тогда как армия в боях ежемесячно теряла почти в пять раз больше – около 200 тысяч. К концу 1914 года дефицит стрелкового оружия приближался к миллиону «стволов» на пятимиллионную армию.

При этом из-за слабости промышленной базы заводы России не могли быстро нарастить выпуск винтовок. В таких условиях спасти положение могли только экстренные закупки оружия за рубежом, прежде всего в Японии – из всех стран, обладавших развитой оружейной промышленностью, она была самой доступной и располагалась близко к нашим дальневосточным портам. Первый пароход с 35 тысячами винтовок, купленных за два миллиона рублей, отправился из Японии во Владивосток уже в октябре 1914 года.

Однако, оружия на фронте требовалось много. В Петербурге надеялись к 1915 году закупить из армейских запасов Японии миллион винтовок и миллиард патронов к ним. Формально Токио находился в состоянии войны с Германией, но на деле Японии противостояло не более 4 тысяч немцев в германской колонии Циндао на побережье Китая. В Петербурге полагали, что японцы, ставшие «почти союзниками», но не занятые реальной войной, быстро согласятся продать России часть своих винтовок с армейских складов. Но японские власти не спешили расставаться с военными запасами даже за деньги. К концу 1914 года, после сложных переговоров, они согласились продать России лишь 200 тысяч винтовок устаревшего образца и всего по 100 патронов к каждой из них.

23 декабря 1914 года военный министр Сухомлинов даже направил взволнованное письмо министру иностранных дел Сазонову: «В настоящее время военное ведомство стоит перед трудной задачей приобретения в наикратчайший срок значительного количества винтовок. Принятые в этом отношении меры, в том числе и покупка 200 тысяч винтовок в Японии, оказались недостаточными, и в настоящее время крайне необходимо неотложное приобретение еще не менее 150 тысяч винтовок. Ввиду изложенного, имею честь покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство поручить нашему послу в Японии войти в сношение с японским правительством о продаже нам еще 150 тысяч винтовок с возможно большим количеством патронов».

Летом 1915 года, когда на фронте началось большое наступление немцев, командование русской армии телеграфировало в Петроград: «Положение с винтовками становится критическим, совершенно невозможно укомплектовать части ввиду полного отсутствия винтовок…» На Северо-Западном фронте, отражавшем немецкое наступление в Польше и Прибалтике, в те дни не хватало 320 тысяч винтовок – фактически, каждый третий солдат был безоружен.

И в августе 1915 года глава Российского МИДа Сергей Сазонов обратился к японскому послу Итиро Мотоно, сообщив, что Петербург даже готов уступить Японии часть своих владений на Дальнем Востоке в обмен на дефицитные винтовки. Министр Сазонов имел в виду находившуюся в российской собственности железную дорогу в Маньчжурии, но у японских властей эти слова вызвали настоящий приступ геополитического «аппетита».

Японский премьер-министр Окума Сигэнобу тут же направился к русскому послу в Токио сенатору Николаю Малевскому-Малевичу с весьма двусмысленным предложением – о готовности Японии «взять на себя» охрану российских дальневосточных владений, чтобы Россия могла отправить всех своих солдат с Дальнего Востока на фронт в далёкую Европу. Ещё дальше пошёл майор Идзомэ, заместитель японского военного атташе в Петербурге – в разговоре с генералом Михаилом Беляевым, возглавлявшим Генштаб русской армии, он предложил обменять принадлежащую России северную половину Сахалина на 300 тысяч японских винтовок.

К чести русских военных и дипломатов они не стали расплачиваться с японцами уступкой наших дальневосточных территорий. За винтовки и оружие из Японии расплачивались золотом – монеты и слитки из Владивостока перевозил специальный отряд японских военных судов. Только в 1916 году платежи русским золотом за военные заказы приблизились к 300 миллионам рублей, составив более половины всех доходов бюджета Японской империи за тот год. В «Стране восходящего солнца» царские власти закупали не только винтовки, но и артиллерийские орудия, снаряды и массу иного военного снаряжения. Например, у японцев купили один миллион лопат – в России даже они оказались дефицитом и остро требовались для оснащения сапёров на фронте.

Всего же в 1914-17 годах для русской армии за золото купили 970 тысяч японских винтовок, целиком перевооружив ими два десятка дивизий. Например, знаменитые в будущем «латышские стрелки» (изначально Латышская стрелковая дивизия 12-й армии) были вооружены японскими винтовками – именно с ними они будут охранять Смольный во время октябрьской революции. Последняя партия японских винтовок, купленных Россией во время Первой мировой войны, отправилась из Японии на пароходе «Симбирск» 7 ноября 1917 года – пунктом доставки был порт Владивосток.

«Ни одного куска земли, который не был бы завален грузом…»

К тому времени главный порт Дальнего Востока находился в критическом положении. Ещё весной 1915 года Приамурский генерал-губернатор Николай Гондатти в письме к премьер-министру Российской империи Ивану Горемыкину так рассказывал о своём посещении Владивостокского порта: «В связи с обстоятельствами военного времени и возникшей необходимостью в спешном снабжении действующей армии необходимыми ей предметами и припасами, выписываемыми из Америки и Японии, владивостокский торговый порт вошел в роль важнейшего пропускного пункта… Я отправился во Владивосток и убедился, что в нем далеко не всё обстоит так, как следует. Прежде всего, бросилась в глаза чрезвычайная загруженность порта: не было ни одного свободного куска земли, который не был бы завален грузом…»

Действительно, хотя с началом войны грузоперевозки на Уссурийской железной дороге выросли в полтора раза, а на КВЖД – почти в два раза, железные дороги просто не справлялись с вывозом из Владивостокского порта стратегических грузов, прибывающих на пароходах во всё большем количестве. Власти Российской империи пытались решить эту проблему, закупая новые паровозы и вагоны в США. Уже в декабре 1914 года из 47 американских пароходов, прибывших во Владивосток, 38 были загружены паровозами, вагонами, рельсами и прочим железнодорожным оборудованием.