Читать онлайн «Венец из окровавленных костей (СИ)». Страница 52

Хаг потерял равновесие, рухнув на мертвое тело. Он зарычал, вскидавя круглый щит перед собою, принимая удар палицы, от которого вмиг отсохла рука. По шлему пришелся удар клинка. Потемнело в глазах, роняя щит, он вновь упал наземь.

«Все, конец» — мелькающие сапоги перед глазами превращались в тени. Он поднял взгляд, стоящий над ним горец завел руку с булавой за спину. Сквозь накатившуюся полутьму, он смог разглядеть паскудную ухмылку противника. Но, наслаждавшись страданием своего врага, горец забыл про остальных. Меч напавшего северянина рассек ему лицо, и роняя булаву себе под ноги, воин из каменных воронов рухнул рядом со своей несостоявшейся жертвой.

Хаг поспешил подняться, такой удачи моет больше и не быть. В голове все еще шумело. Он быстро выдернул меч и ринулся на следующего горца, со спины. Сначала порезал ногу, повалил на колени и вогнал острие в предплечье. Кровь бурлила в нем, виски стучали, бол уходила, а сердце вырывалось из груди. Казалось, избежав смерти, он возомнил себя неуязвимым. Но не уверенность застилала его глаза и заставляла с одним лишь клинком, без щита, вклинится в толпу врагов, а неожиданно пробудившаяся животная ярость…

Хаг рубанул молодого безусого копьеносца по голове, и когда тот завалился, добил. Его меч нацелился на горца в надежной кольчуге и с рейнским мечем в руках. В тот момент, когда он был избран, он добивал северянина, размашистым уколом в грудь. Хаг зарычал и ринулся на него. Горец парировал выпад, и контратаковал. Молодой северянин ушел несколько раз от яростных атак, оставляя меч без пищи. Клинок рассекал воздух перед самым его носом и над головой. Когда гоец отступил, Хаг с чавканьем вырвал топор из чьего то тела, и атакуя с двух рук, нанес удар мечом сверху, который горец успешно заблокировал. Но топор целился вбок, противник согнулся. Кольчуга не была пробита. Но кровь отлилась от его лица, и глаза выпучились вперед, почти падая на землю. Хаг размахнулся, уводя клинок вниз, и точным ударом рассек внутреннюю часть бедра. Горец упал, поднимая измученный взгляд вверх, встречая лезвие топора…

Рядом с Хагом оказалось пятеро северян, быстро окруживших его щитами.

— Мы побеждаем! Вернемся в строй!

Хаг огляделся: действительно, горцы отступали со всех сторон. Дунланг разбивал все щиты, что еще не дрогнули, Овейн и вовсе затопил в крови всю атаку каменных воронов. А на его фланге, горцы хоть и углубились, но увязли, часть из них уже убегала.

— Добейте их! — Неожиданно для себя самого взревел он. — Вырежьте всех! — И оттолкнув от себя хрускарлов, ринулся в бой.

Его клинок рассек двух отступающих горцев, на вид им было лет тринадцать — четырнадцать.

«Наверное, вчерашние пастухи» — подумал он про себя.

Однако отступающие начали отстреливаться: стрелы из луков и самострелов поразили троих копьеносцев, что попытались преследовать бежавших. Сам Хаг наблюдал за этим, словно во сне. Он ринулся вперед, почему то ему показалось, что стрелы ненастоящие, и не способны нанести ему вред. А стоящий перед ним горец, перезаряжавший арбалет, ребенок, играющий с раздражающей игрушкой. Которую Хаг захотел разбить вдребезги.

Арбалетный болт пролетел мимо, не зацепив. Оно и не удивительно: руки и юного горца дрожали от приближающего окровавленного северянина. Хаг отбил выпад небольшого широкого клинка, и ударил кулаком, а затем обхватим меч двумя руками направил его со всей силой прямо на шею противника. Рыжеволосая голова отлетела. Эта картина вызвала у него непроизвольную улыбку. Тело, издавая конвульсии, упало под ноги. Это зрелище его так же заворожило, он представил перед собой обезглавленную курицу, что пытается спастись бегством.

В чувство его привел раздавшийся совсем рядом вой и летящее прямо в лицо широкое лезвие топора. Хаг даже не успел вскинуть клинок, да это бы и не помогла, еще один удар сердца, и он так же смешно упадет рядом с обезглавленным мальчишкой, только его лицо, будет изуродовано.

«Наверное, он пробьет мне переносицу, череп, и увязнет в мозгах» — пронеслось в голове. Как-то равнодушно.

Хаг за долю секунды отскочил в сторону, все еще сохраняя опасную дистанцию. Но лезвие неожиданно сменило траекторию, и несостоявшийся его убийца упал, со стрелой в шее. Хаг повернул взгляд по направлению выстрела. В проеме между сгоревших амбаров, с луком на изготовке на коне восседал Воган, весь в крови, с полупустым колчаном, и улыбающийся…

Глава 15

Глава 15.

Принц отбросов

Смерть отца не вызвало у Мердока никаких эмоций. Когда его наконец запустили в замок, после творившейся там неразберихи, он, первым делом отправился к телу короля. В темном зале кроме него находились монахи, отпевающих под нос душу упокоенного, и Гластейн. Старший брат выглядел ужасно: болезненная бледность захватила его лицо, а твердый, с легкой ухмылкой взгляд потух.

Перед ним стоял не его воинственный, волевой, уверенный в силе своего меча, старший брат. Его подменил тот раздавленный, потерявший любое желание жить и сражаться человек, тот, которого Мердок уже встречал в лице Гластейна, когда тот потерял свою жену и ребенка. И на фоне горести брата, ему стало на секунду стыдно, что он не горюет. Нет, его мысли занимали воронята, положение дел в портовых и беженских районах. И голова никак не хотела принимать в себя скорбь по тому, кто принял его в семью, кто дал ему знатное происхождение, а вместе с тем, и более легкую жизнь, нежели он вел бы, не будучи признана отцом. За это он чувствовал не любовь к покойному королю, а благодарность.

«Спасибо» — единственное, что он мог из себя выдавить, когда подошел к мертвому, исхудавшему и измученному телу.

В таверне как всегда было шумно. Моряки пропивали остатки своего жалованья, бедняки пропивали последние деньги. Чтобы хоть на миг, хоть иллюзорно приблизится к своим господам. Алкоголь и доступные женщины еще со времен Торвальда-первопроходца скрепляли общественные массы и стояли у истоков их союзов.

«Похоть и пена — скрепляют человечество не хуже божьей воли и королевской руки!» — вспомнил он девиз какого-то пьяного священника.

Он любил пить с образованными, от их пьяной бормотни можно было выловить множество интересных мыслей. К сожалению, сегодняшний вечер ему приходилось коротать, отнюдь не с такими людьми. Нет, таверна не была набита городскими работягами и беженцами из сухих степей, дерущимися утром за какую-нибудь маломальскую работу, а вечером из-за кружки выпивки. Напротив, сидящие рядом «господа» выглядели довольно богато для этих уголков города: одежда чистая, без заплаток, оружие на поясах, на некоторых, даже виднелось золото, которое они выставляли напоказ, словно графские матроны на каком-нибудь важном приеме. Ангус был лишь один раз на подобном королевском приеме, сопровождал Мердока, притворяясь его оруженосцем. Правда, все остальные оруженосцы-мальчишки, да и даже многие юные рыцари на фоне его роста и нарощенного при помощи тяжелого труда мяса выглядели как неопытные ребятишки, едва взявшие в руки мечи. Да и сам Мердок, на фоне своего «оруженосца» выглядел не лучше. Тогда ему вдоволь удалось насладить взор, к сожалению, ничего больше, томными выпирающимися фигурами графских матрон, чьимужья либо были слишком заняты охотой и другими, так называемыми важными делами, либо настолько исправно и доблестно служили королю, что не хватало времени на собственных жен.

Углубившись в воспоминания, дабы уйти от окружения, Ангус и не заметил, как она оказалось рядом с ним. По приказу Мердока, он привел сюда не менее тридцати девочек из практически всех борделей города, в основном из самых дорогих. Им надо было развлечь головорезов, глав банд, пока те, будут держать серьезный разговор. Работа эта была крайне неприятна для него, но могло быть и хуже. Все девушки, видя в здоровяке довольно отталкивающую, и даже, осуждающую фигуру, не стремились соблазнить своего нанимателя. И его это полностью устраивало. Ангус был необходим абсолютный покой, до определенного часа.