Читать онлайн «В стране насекомых. Записки и зарисовки энтомолога и художника.». Страница 29

Гляжу на другой день: жертва доедена, личинки осели на стекло, повторяя формой своего скопища бывшие контуры мясного пирога, чуть подросли. День третий: личинки на местах, медленно шевелятся (кишат), подросли еще больше. День четвертый: личинки еще крупнее, но их стало явно меньше. День седьмой: личинки вполне взрослые, и их осталось десятка два.

А потом они все слегка преобразились, стали неподвижными и гладкими (стадия предкуколки) и уж затем превратились в куколок, похожих на крохотные статуэтки амулеты из полупрозрачного мрамора или опала с вставленными по бокам головы рубиново-красными глазками.

Вы, конечно, догадались, что здесь произошло. Но произошло столь тихо, естественно, без всякого драматизма, что убеждаешься: это естественный, нужный процесс, необходимый для выживания вида, когда живое питательное вещество экономно и целесообразно переходит из одного организма в другой. Явление это, называемое каннибализмом, у насекомых нужная мера. Действительно, что стало бы с личинками наездников лишенными пищи? Случилось бы только одно — все до одной они погибли бы.

Самочка мелиттобий засевает жертву яйцами очень обильно, по принципу «каши маслом не испортишь». Меньше яиц класть рискованно: небольшой съеденный остаток жертвы загниет в тесной ячейке и загубит потомство наездника. Лучше не рисковать и наложить яиц «с походом», и тогда вся куколка или личинка шмеля, пчелы, осы почти без остатка будет съедена.

Однажды я извлек из зараженного наездником гнезда большую увесистую куколку самки мохового шмеля. Под микроскопом она казалась как бы обсыпанной светлым бисером: по всем складкам ее покровов теснились кучки яиц мелиттобий. Куколку положил в отдельную чашку Петри, которую через некоторое время обмазал по краям пластилином, чтобы полностью исключить хотя бы единичные побеги будущих взрослых мелиттобий. Ждал я очень долго (несколько месяцев), пока все полчище наездников повзрослело и погибло из за отсутствия новой пищи для себя (взрослые наездники друг друга не едят) и для будущего своего потомства. Я тщательно пересчитал трупы. Цифра оказалась громадной: одна куколка шмеля превратилась в 928 мелиттобий! Жертва была съедена дочиста, не обошлось и без каннибализма.

Впрочем, на одну куколку или личинку жертвы могут откладывать яйца несколько самок мелиттобий. Вообще возможны такие варианты комплектации в одной ячейке: мелиттобия одиночка; мелиттобия мать с повзрослевшими дочерьми; мать, дочери, внуки; мелиттобии сестры; несушки, не являющиеся близкими родственниками и проникшие в ячейку самостоятельно; смешанные варианты. Крохотные насекомые с такой плодовитостью являются подлинным бичом шмелей и диких пчел.

А домашних? Наше счастье, что мелиттобии не вхожи в медоносные обители славных тружениц. Может быть, им чем то неприятен воск? Однако другие материалы они проедают беспрепятственно: земляные толстые пробки в гнездах одиночных ос, многослойные крышки из листьев в ячейках пчел листорезов, шелковые коконы шмелей. В общем какие то причины препятствуют плодиться наездникам в семьях медоносной пчелы.

Но только не «сорт мяса» пчелиной детки. Когда я предложил мелиттобиям самкам куколку домашней пчелы, то они совершили над ней все нужные ритуалы, и через некоторое время личинки наездника уписывали новое для них блюдо, как ни в чем не бывало.

Следует самым тщательным образом изучить биологию мелиттобии именно по этой причине. Она производит опустошительные диверсии у настолько близких родственников медоносной пчелы, что опасаться есть чему.

Кроме паразитизма и каннибализма, мелиттобиям свойствен еще один «изм» — так называемый суперпаразитизм. Дело в том, что на потомстве диких пчел и шмелей паразитируют тунеядцы самых разнообразных размеров. Наиболее крупным из них личинки пчелы хватает только «на один рот» другие разбойничают целыми компаниями, но ни один из них по плодовитости не сравнится с мелиттобией. Это довольно крупные хальцидовые наездники монодонтомеры, изумительно красивые осы блестянки хризиды, стройные, длиннотелые наездники гастерупции и многие другие. И нередки такие картины: личинка трудолюбивой пчелы пошла на корм потомку монодонтомера, а того заели мелиттобии. А если вторичного паразита одолевают к тому же другие наездники (например, птеромалюсы), то мелиттобии столь же успешно закусят и их детками (в цепи уже не три звена, а четыре). Кто же в такой цепи питания вреден и кто полезен для пчел: монодонтомер, птеромалюс, мелиттобия, имея в виду, что два последних к тому же и каннибалы?

Одну из таких цепей наблюдал доктор Хоббс, изучавший насекомых опылителей Канады и известный своими опытами по разведению шмелей и диких пчел для сельскохозяйственных нужд. В числе тунеядцев, в изобилии найденных им в гнездах пчел листорезов (а их в Америке стали успешно разводить для опыления люцерны), были монодонтомер, птеромалюс, мелиттобия, правда, другого вида — халиби. Хоббс прислал мне свою статью с чудесными фотографиями личинок всех трех наездников из ячеек листорезов. И кто кого тут ест — сразу не разберешься.

В березовых колках Прииртышья, на их опушках и полянах, я проследил несколько других цепей. Большущая шустрая оса помпил одолела грузного пузатого паука крестовика (в ближнем лесу их круглые сети колеса были тогда не редкостью). Паук был парализован меткими ударами жала сначала в ядовитые челюсти хелицеры, затем в нервный ствол. Трофей был упрятан в специально вырытую пещерку. Погребение паука осой нам удалось снять на кинопленку, и это был лучший сюжет в фильме о насекомых «Шмелиные холмы», снятом в 1971 г. оператором Сорокиным для Омской телестудии.

Через много дней пещерку я вскрыл, и там уже вместо паука, как и следовало ожидать, лежал продолговатый шелковый кокон осы. Напрасно ждал я выхода из него дочери или сына нашей «кинозвезды», так и не дождался, хотя истекли все сроки. Внимательный осмотр показал, что кокон как бы пробит крохотной пулькой: в боку его зияет круглая дырочка. Вскрыл я шелковый мешок (он оказался многослойным) и нашел на его дне только кучку красноглазых куколок наездников. Из них вскоре вышли и взрослые мелиттобии (вид их пока я не установил).

Проследим звенья этой цепи питания: мелиттобия (паразит, каннибал) — оса помпил (охотник парализатор) — крестовик (охотник сетепряд) — летающие насекомые, на которых охотится паук (каждое из них может служить звеном другой очень длинной цепочки).

Ячейку пчелы листореза с мелиттобией я тщательно оберегал. Очень уж хотелось получить потомство от чудо наездничка, которого я считал в наших сибирских краях весьма редким (лишь на следующий год убедился, что это обычный и массовый паразит пчел для этой местности). Пристально следил за неспешным ходом дел в зеленой коморке. Описаний жизни мелиттобии, сделанных Малышевым и другими авторами, я тогда еще не читал, и поэтому все происходящее было для меня неожиданным, новым и таинственным.