Читать онлайн «В стране насекомых. Записки и зарисовки энтомолога и художника.». Страница 16

Муравей-древоточец красногрудый (Кампонотус) — солдат.

Муравьиха, оказавшаяся в чужих владениях, притворилась мертвой.

Не успели схватить божью коровку — улетела.

(Рисунок пропущен)

Муравей протравливает кислотой отверстие в раковине улитки).

Муравей украл у паучихи кокон с яйцами.

Муравьи во время наводнения.

Рабочие кормят самку.

Одолевают гусеницу.

Отправляясь в очередную экскурсию на природу, я беру с собой принадлежности для рисования, и всякий раз в блокноте появляются новые наброски.

Иногда натурщики мои исправно позируют и после смерти: разыскав нужное насекомое в коллекции и расправив его (чтобы не сломались сухие конечности), с помощью булавок, пластилина и различных приспособлений придаешь ему нужную позу — бегущего, летящего, нападающего. Но для этого все равно необходимо хорошо знать повадки и биологию своего героя.

Высочайшее наслаждение доставляет мне разглядывать в слабый бинокулярный микроскоп коллекции, собранные летом. Сверкающие полированным металлом чеканные доспехи жуков, мохнатые шубы шмелей и гусениц, замысловатые ткани узоров на крыльях бабочек, тончайшие переливы радуги на крылышках наездников, какие то неземные сочетания форм и красок, невиданная игра света — все это не дает оторваться от окуляра.

А каких только физиономий не бывает у насекомых! Какое разнообразие характеров и выражений!

Под микроскопом слои ваты с уложенными на них сухими насекомыми — трофеи летних энтомологических экскурсий. Вот в поле зрения появились длинное буроватое туловище, спинка, разрисованная узором, напоминающим греческий меандр, и вдруг — высокая странная голова с глазами навыкате, с блестящим полуоткрытым ртом. Это маленький травяной клопик из семейства набидовых. А это совсем человеческое лицо. Наверное, нежный светло желтый хитин на голове мухи сирфиды случайно помялся в коллекции, так что сбоку стал напоминать профиль человека. Рядом десяток сирфид того же вида. Поворачиваю их по очереди набок, и что же вы думаете — все мухи «на одно лицо». Высокий лоб, красивый прямой нос, губы, подбородок — идеально правильные черты женского лица.

Травяной клопик семейства набидовых.

Жарко. Пушистый чернозем, нагретый солнцем, мягко пружинит под ногами: дорога идет через пашню. Справа и слева до самого горизонта разлились темным океаном вспаханные поля — пары, по океану бегут волны горячего марева, струятся, перекатываются вдалеке, и если не смотреть под ноги, то кажется, что медленно плывешь к далекому лесистому островку.

Но как не смотреть вниз, когда через каждые десять двадцать шагов передо мной вспархивает какое-то насекомое, быстро отлетает вперед и там, едва заметное, пикирует в горячую дорожную пыль. Ускоряю шаги — длиннее и чаще перелеты, осторожное насекомое никак не хочет подпустить меня ближе. Делаю короткую остановку, надеваю на объективы бинокля самодельные приставки из очковых стекол (приспособление для разглядывания близких и мелких объектов) и шагаю вперед; надо еще раз спугнуть таинственного летуна и заметить место, где он сядет. Маленькая серая тень вильнула в воздухе, упала на дорогу и замерла.

Тихонько подвигаюсь вперед. Шаг, еще шаг. Навожу бинокль. В поле зрения комочки земли, прошлогодние соломинки; несколько муравьев перебегают дорогу; жучок песочник, серый и корявый сверху, похожий на комок чернозема, торопится куда то по своим делам.

И вдруг вижу: красивый жук, матово зеленый, стройный, высоко подняв туловище на длинных ногах, сделал короткую перебежку, резко повернулся в мою сторону и уставил на меня огромные выпуклые глаза, отражающие солнце каким то особенным, искристым блеском. Зубастые челюсти жвалы (они вовсе не портили изысканную внешность красавца) вдруг заходили туда сюда, словно половинки ножниц. Жук снова повернулся боком, заметив что то вблизи себя, и на его брюшке вспыхнуло отражение солнца, неожиданно рубиново красное. Да ведь это же скакун — представитель подсемейства Цицинделин (из семейства жужелиц), обитающего главным образом в тропиках и на юге нашей страны! Не такой, значит, у нас в Омской области и север. Но, что это… Кажется сейчас произойдет нечто интересное: маленький буроватый долгоносик шустро семенит по дороге в трех четырех сантиметрах от скакуна. Секунда — и зеленоватый «леопард» метнулся к жертве, тронул ее усиками, занес над нею ослепительно белые жвалы с ужасающими острыми зубцами… Нажать бы гашетку кинокамеры, чтобы застрекотала пленка. Какие уникальные кадры удалось бы получить! Но в руках у меня обыкновенный полевой бинокль с самодельными приставками из очковых стекол. Надо хорошенько запомнить эту редкостную сцену, и я мысленно делаю подробный набросок с натуры, стараясь запечатлеть в памяти все увиденное. А через минуту, когда зубастый охотник покончил с жертвой и улетел, достал блокнот и зарисовал то, что удалось запомнить.

Жук-скакун на охоте.

Разыскивая материал для иллюстраций, я перебираю летние трофеи. В картонных коробках на матрасиках из ваты, переложенных бумагой, покоятся многочисленные насекомые. Кого тут только нет! Роскошные переливчатые бронзовки, огненно блестящие листоеды, скромные серые долгоносики, гиганты дровосеки с невообразимо длинными усами. А вот и скакуны — в то лето мне удалось добыть шесть экземпляров. Ох и трудно это было — выслеживать прыткого хищника!

Стрекоза.

Жужелицы.

Подкрадываешься к нему не дыша, но в самый последний миг, когда уже занесен сачок, глазастый скакун мгновенно расправлял крылья, срывался с места и, как бы дразня тебя, садился неподалеку и обязательно на виду. И все это, как правило, на убийственной жаре. Только живой мерцающий блеск выпуклых фасетчатых глаз потух у этих шести, все же остальное нисколько не изменилось: матово зеленый панцирь со светлыми бляшками, челюсти жвалы, свободные от зубцов, плоскости которых залиты белой эмалью; блестящий низ, отливающий то изумрудами, то рубинами, то синевой полированного кобальта и указывающий на принадлежность к экзотическому семейству.