Читать онлайн «Пикник на Аппалачской тропе». Страница 91

А потом я следил, как сестра Джин изгоняла сатану из какого-то мужчины, лохматого, в расстегнутой на груди ковбойке, с длинными до плеч волосами, с длинными, свисающими вниз усами. Он рассказывал, как в 1970 году кончил школу, но не смог найти работу, вступил в армию, был направлен в Германию и там стал наркоманом. Принимал ежедневно максимальную дозу наркотика героина. Как потом ой вернулся в Штаты, почти год лежал в госпитале, вылечился, но начал пить. Как несколько раз подумывал о самоубийстве и вот сейчас женился, и жена привела его сюда в надежде, что все дело в «дьяволе», который сидит внутри мужа и никак не хочет уйти оттуда. С тяжелым чувством ушли мы с Джоном из этого дома…

Правда, следующий день, суббота, принес много приятного. Дан, муж хозяйки моего первого мотеля «Мавританский двор», взял меня с собой в поездку к своему дому в 60 милях на юго-восток от Буффало, и мы наслаждались красотой холмов, покрытых лесами в осенней разноцветной раскраске. Дан продает дом, в котором он прожил почти тридцать лет, родил и воспитал четырех сыновей. Все эти тридцать лет он ездил каждый день на работу в Буффало, тратил от полутора до трех часов на дорогу в один конец. А сейчас у него уже нет сил так ездить, да и дети выросли, только Мишел еще в доме.

— Кстати, Игор, ты знаешь, что Мишел не наша родная дочь? Когда наши дети выросли, мы решили взять на воспитание еще одного ребенка. Она была сирота. Мы взяли ее от ее родственников. Ей было два с половиной года. Мы приготовили ей маленькую спаленку, полную игрушек, привезли ее домой, и вдруг она упала на кровать и начала плакать. Мы испугались. А она вдруг успокоилась и сказала нам: «Наконец-то я приехала домой. Но, папа, мама, почему вы не брали меня оттуда так долго?» Вот так у нас появилась дочка. Только мы ее слишком любим и очень избаловали…

Долго, тяжело ходил Дан по дому, в котором прошла вся его счастливая часть жизни и с которым он расставался. Ведь у всех его сыновей свои дома, а Мишел хочет уйти в Эйр форс, а за дом, который катастрофически ветшает, когда в нем не живешь, приходится платить около 600 долларов в год (около 300 долларов — налог на собственность и еще столько же — налог на содержание школы в том городке Игл, где стоит дом). А потом, так трудно жить за городом зимой. Ведь в Буффало — столько снега зимой. Поэтому-то Дан и хочет продать дом.

Когда они его продадут, а Мишел кончит школу (она в ней последний год), они хотят бросить мотель и уехать куда-нибудь в теплое, но глухое место, где нет промышленных предприятий, а значит, дешевы дома. Куда-нибудь в Техас или во Флориду. Все старые люди Америки мечтают уехать во Флориду, Техас или Калифорнию.

На обратном пути заехали к одному из сыновей Дана. Ему лет двадцать семь, женат, работает смотрителем шоссейных дорог городка Игл. Должность называется громко: суперинтендант дорог. Летом работы у него не очень много: осматривает дороги, находит повреждения… Мелкие устраняет сам, а для крупных вызывает ремонтников… Ну а зимой все время в деле. Разгребает бульдозером снег с дорог. Живет он тоже рядом с дорогой в длинном, узком, похожем на железнодорожный вагон передвижном доме, который тоже, называется трейлер. Такие трейлеры очень удобны, потому что их можно поставить на автомобильные колеса и перевозить. Обычно их ставят на тумбы, делают со всех сторон завалинки, и в таком доме тепло даже в морозы, а стоит он много дешевле обычного дома. Подержанный трейлер можно купить за 4–5 тысяч, а настоящий дом дешевле чем за 40–50 тысяч сейчас не купишь.

Сейчас все тот же понедельник, 11 октября. Только 11 часов вечера. Прибежал с пробежки вдоль Бульвара Ниагарских водопадов. Черная, неосвещенная, безлюдная улица. Только машины освещают край дороги. Но я уже привык к обстановке, которая первые дни наводила жуть. Знаю, что ничего (во всяком случае, в этом районе) не может случиться. Выбежал час назад, сначала бежал вдоль безлюдных магазинов, потом пробежал кафе со странным неоновым объявлением: «Подводные лодки с атомными бомбами». Только на днях узнал, почему такие рекламы здесь часты. Оказывается бутерброд из разрезанной вдоль длинной и узкой булочки кто-то когда-то назвал «субмарина сандвич». Действительно, он похож на подводную лодку. Ну а дальше — дело фантазии. Появились «атомные субмарины», «субмарины с атомными» и «водородными бомбами». А на деле — все та же более или менее длинная булочка с начинкой внутри: все те же листы салата, горчица, лук, сосиски или окорок. Пробежав все это, я попадал под мост шоссейной дороги интерстейт № 290, ну а дальше до мотеля «Мавританский двор» оставалось бежать лишь несколько минут.

В покрытой толстым ковром комнате, куда выходил как бы балкончик помещения и где жили Дан, Мишел и их Мама (так всегда звал свою жену Дан), всегда кто-нибудь был. Вот и сегодня — хозяйка Джойс сидела на ступеньках, которые вели с балкончика ее апартаментов в офис, и курила. Она была «цепной курильщик», как я когда-то, то есть зажигала следующую сигарету от предыдущей. Мишел сидела на полу посреди комнаты и играла с кошкой, а Дан, как всегда к этому времени отяжелевший от пива, полуспал на диване у стены, противоположной балкончику.

Я вошел, сел на диван. Дан, проснувшись, принес бутылочку пива мне и себе, и пошли, как всегда, разговоры. Джойс всегда меня удивляла легкостью, с которой в ней уживались знания о современных самолетах, привидениях, загробной жизни, потусторонних силах и неплохие сведения о современном состоянии разных наук. Вот и сейчас, увидев, что я в свитере с высоким воротом, она зябко передернула плечиками и вдруг сказала:

— Всегда завидую тем, кто может носить свитеры с высоким воротом. Я сама не могу. Мне кажется, что моя шея была повреждена в моей предыдущей жизни. Я верю, что каждый из нас уже прожил до этого несколько жизней. Ведь недаром, когда иногда я что-то встречаю в первый раз, мне кажется, что это было когда-то. Так вот, Игор, мне кажется, что в одной из моих предыдущих жизней я была ведьмой. И меня поймали и повесили. И повредили шею. С тех пор я уже не могу носить высокие воротники… Ах, — вздыхает Джойс. — Я хотела бы родиться лет на сто позднее. Чтобы принять участие в космической программе и ходить по чужим планетам, где не ступала нога человека.

— А я хотел бы, наоборот, родиться лет на триста раньше, когда еще было время географических открытий, — говорю я. — Много раз мне приходилось подплывать на кораблях к островам, давно известным, но все-таки манящим островам. А как было бы здорово подплывать к таким же, но еще никем не открытым островам.

— С островами проще, — говорит рассудительно Джойс. — Ведь вы знаете, Игор, что до сих пор есть острова, которые временами появляются, а потом исчезают. Так, что ученые никогда точно не знают, существует сейчас тот или иной остров или нет.