Читать онлайн «Завоевание 2.0. Книга 2 (СИ)». Страница 4

Не получается убеждением, так получится принуждением, тут им в белых перчатках никто власть устанавливать не собирался: туземные идолы были тут же сброшены с алтарей и разбиты вдребезги. Затем индейцы каменщики на тщательно отмытой, расчищенной от мусора вершине пирамиды быстро построили новый, довольно красивый алтарь, на который и было поставлено изображение Богородицы Девы Санта Марии, а двое наших плотников, Алонсо Яньес и Альваро Лопес, соорудили большой новый деревянный крест. Мой знакомый священник, хитрая лисица Хуан Диас, тут же вылез в первые ряды, отслужил мессу, а касики, жрецы и все индейцы с большим вниманием присматривались ко всему происходящему. Мол, поглядим, что дальше будет. Особенно их порадовало то, что мы уже собирались уезжать.

Вот и пора все-таки нам собираться. Перед нашим отплытием Кортес велел касикам и жрецам весьма и весьма беречь изображение Девы Санта Марии и крест и украшать их свежими зелеными ветками, те охотно ему обещали все на свете, лишь бы он, наконец, уже уехал, и оставил их всех в покое. Мне же не повезло, Кортес заметил, что я не слишком горю энтузиазмом, и под предлогом перераспределения кораблей для начальства, навязал мне на судно командира Хуана де Эскаланте. Мол, он уже при Грихальве тут у берегов плавал, опытный человек и хороший командир, а я же купец, лицо не военное, а мы сейчас в походе. Делать нечего, пришлось мне принимать нового начальника. Они прямо размножаются в геометрической прогрессии.

За несколько дней до начала марта месяца 1519 года мы вышли в море, но вот закон подлости, мой корабль "Эль Сагио"-"Мудрец" начал протекать. Просто разваливается моя посудина на глазах, хоть бы уже быстрей доплыть в Вера-Крус и сжечь это корыто. Хуан де Эскаланте, дал нам приказ возвращаться на остров, а поскольку мы в основном и везли все продовольствие для войск, то Кортес очень обеспокоился и приказал нашему новому пилоту Аламиносу дать сигнал всем судам возвращаться к Косумелю; так все корабли вместе с нашим поврежденным судном счастливо добрались обратно до острова. Недовольные этим обстоятельством индейцы, тем ни менее, прекрасно помогали нам при перегрузке, а также при исправлении корабля, и, к моему большому удивлению, изображение Богородицы и крест были не только целы и невредимы, но их еще тщательно окуривали благовониями. Видно жрецы решили, что лишний амулет им не помешает. Лишь через четыре дня мы могли опять двинуться в путь, и за это время к нам примкнул тот самый испанец, плененный индейцами, которого звали Агиляр.

Узнав от индейцев, что наши суда вернулись к Косумелю, этот испанец, возблагодарив Бога, вместе с двумя индейцами, что доставили письма и выкуп, нанял лодку с шестью индейцами-гребцами; и благополучно отплыв от материка, переплыл узкий пролив в 20 километров и прибыл на остров Косумель. Их приближение увидели с берега наши солдаты, отправившиеся на охоту, и сейчас же отправили гонца доложить об этом Кортесу. Агиляр же подошел к солдатам и с заметной натугой выкрикнул несколько слов: "Бог, Святая Дева, Севилья!" Испанцы остолбенели, а полуголый незнакомец вдруг стал с ними обниматься и зарыдал навзрыд.

Агиляра тот час щедро одарили одеждой и всем необходимым, а затем он должен был рассказать о своих похождениях. Говорил он, все еще путая испанские слова с индейскими. И он сказал, что зовут его Херонимо де Агиляр, что он уроженец Эсихи, близ Севильи и у него был молитвенник; лет восемь тому назад они уцелели после кораблекрушения, он сам и другие 15 мужчин и 2 женщины, которые отплыли вместе с Энкисо и Вальдивией из Дарьена (Панамы) к острову Санто Доминго (Гаити), когда там были беспорядки и распри, и он сказал, что на том корабле они везли 10 000 золотых песо (почти 47 кг золота) и судебные дела одних против других, и это судно затонуло; и ему с товарищами и 2 женщинами пришлось спасаться на лодке этого судна, они хотели добраться до острова Куба или Ямайки, но потеряли направление, и море выбросило их на эти берега, где их взяли в плен и поделили между местными касиками. Большинство было принесено в жертву идолам, другие, в том числе обе женщины, умерли с горя. Сам он, Агиляр, совсем изнемогший от растирания зерен между двумя камнями, тоже был предназначен для жертвоприношения, но однажды ночью он сбежал и попал к дальнему касику, где так и остался рабом. В живых из испанцев сейчас лишь остался еще Гонсало Герреро, который отказался вернуться к своим.

Кортес, тут же, как обычно, толкнул длинную речь, что его подвиги были не напрасны, он будет отличен и вознагражден, и стал расспрашивал Агиляра о здешних землях и поселениях. Бывший пленник же отвечал, что знает совсем немного, ибо в качестве раба жил лишь на одном месте и мало что здесь видел, только ступку и пестик. Но благородных металлов у здешних индейцев явно мало, и золото худое, и где они его берут, он не знает. В последствии, история жизни Агиляра среди индейцев будет изложена в эпической поэме "Новый Свет и конкиста" одного из первых поэтов Новой Испании, сына конкистадора, алькальда Мехико Франсиско де Террасаса.

Язык майя Агиляр выучил за эти восемь лет прекрасно, не то, что наш переводчик Мильгорехо, который за полгода немного стал говорить на ломаном испанском, так что наш отряд теперь получил для себя отличного переводчика. Кортес тут же начал его эксплуатировать и Агиляр стал заливаться соловьем перед индейцами с Косумеля о преимуществах христианской веры. Индейцы его слушали, улыбались, кивали, и били поклоны.

— Самое главное, что испанцы христиан в рабство не берут- торжествующе громко вещал Агиляр.

Вот тут индейцы уже с явным интересом стали слушать его рассказы. Впрочем, касики потребовали от Кортеса в добавок охранную грамоту от других испанцев, что им было торжественно вручено. Я же пока занимался ремонтом нашего "Эль Сагио", мы делали деревянные чопики, затычки, набивали доски, еще раз щедро смолили днище трюма. Нужно все же как-то доплыть до нужного места.

ГЛАВА 2.

Исправив все повреждения, мы направились — это было 4 марта 1519 года — прямо к уже знакомой по прежним экспедициям испанцам реке Грихальва. Особых приключений у нас не было. Погода, если не считать одной бурной ночи да сильных противных ветров, все время была хорошая. Флот наш, поэтому шел дружно, и когда какой-либо корабль отставал или пропадал, его немедленно отыскивали, часто в том самом месте, какое указывал наш старший штурман Аламинос. В одном месте, когда мы высадились на двух лодках чтобы пополнить запасы пресной воды, мстительный Агиляр сказал, что тут неподалеку живет его бывший хозяин и у того есть немало золота, нужно де нанести ему визит вежливости. При этом Агиляр счастливо улыбнулся, но вскоре он опять помрачнел, когда Кортес запретил отлучаться, мол, у нас большое дело, а золота там, куда мы плывем в разы больше, так что нечего нам размениваться по пустякам.

В другом месте, куда мы приставали, к нам с радостным лаем и визгом кинулась собака. Это была гончая, та, что осталась, когда тут был Грихальва, которому пришлось спешно отступать на корабли. Она стала жирной и ее густая черно-рыжая шерсть вся лоснилась, сама она была весьма обрадована нашим появлением. Еще бы, зная жгучую любовь европейских собак к индейцам я не удивлюсь, что она полгода ими питалась. Индейцы едят собак, почему бы тогда собакам не есть индейцев? Это будет справедливо, этакий круговорот пищи в природе. У индейцев же местные собаки — бесправные бедные животные, с грустными глазами, не смеющих лаять, даже когда их бьют.

Но эта великолепная собака мне нужна самому, и я за пару мешочков пороха, общим весом в два килограмма, выменял эту гончую себе. Я назвал ее Стрелка (по-русски) и приказал ей не трогать Уареа. Остальных она может спокойно есть, пока я не скажу иное. Так мы с ней поладили. Я приказал своим матросам сделать для Стрелки кожаный ошейник с гвоздями наружу и кожаный нагрудник для защиты. Моя Стрелка приобрела сразу весьма воинственный вид. Молодец, хорошая девочка, мы с ней неплохо подружились.