Читать онлайн «Всем штормам назло». Страница 35

В Якутске экспедиция ждала, пока на реках станет лед. Генерал и его подчиненные были заняты, готовили и писали отчёты, донесения, ревизовали якутское управление. Екатерина Николаевна и Лиз скучали. Заснеженная пустыня нагоняла тоску. То, от чего стремилась уехать Христиани, вернулось еще большей душевной болью. Она писала: «Я боюсь, чтобы заживо похороненная душа не притянула бы тело, как говорит Ксавье де Майтре».

По возвращении в Иркутск Лиз не стала задерживаться. Она тепло распрощалась с Муравьевыми и товарищами по путешествию. Теперь ее путь лежал в Казань. Она выехала оттуда в конце декабря 1848 года и вернулась в этот город в начале января 1850 года. Затем она уехала в Москву. Знаменитая виолончелистка провела в путешествии год и двадцать пять дней. Христиани прошла, проехала и проплыла более восемнадцати тысяч вёрст. Она повидала пятнадцать городов Сибири, совершила более 400 переправ, плавала по рекам и морям. Ездила в бричке, санях, коляске, верхом на лошадях, оленях, собаках, а порой и пешком, плыла на корабле и лодках. Лиз дала около сорока публичных концертов и несчетное количество вечеров играла для своих спутников и просто под настроение.

Но Христиани не излечилась от мучившей ее тоски. И тогда она отправилась на Кавказ, о котором ей много рассказывал Николай Муравьев, поглаживая изуродованную черкесской пулей руку. «Мои страдания увеличиваются, силы убывают, что ждет меня?» — писала Христиани.

Может быть, она искала на Кавказе свою пулю?

Судьба уготовила ей иное.

Она давала концерты в Тбилиси, Ставрополе, Грозном и Владикавказе. В конце сентября Христиани приехала в Новочеркасск, где успела дать один концерт. В городе вспыхнула эпидемия особенно злокачественного вида холеры. Француженка не успела уехать. 24 октября 1853 года Лиз Христиани заболела и через несколько часов скончалась. Ей было всего лишь двадцать шесть лет.

Сопровождавший Лиз пожилой немец-аккомпаниатор знал ценность сокровища, которым она обладала. В том же году владельцем виолончели оказался некий Бенацет из Баден-Бадена. Затем виолончель несколько раз меняла хозяев, среди которых были и знаменитые музыканты, и состоятельные люди, которые использовали ее как выгодное вложение денег. С 1936 года виолончель принадлежала компании «W. E. Hill & Sons”. Инструментам работы Страдивари принято присваивать личные имена. Виолончель, на которой когда-то играла Лиз, носит имя Христиани.

На могиле француженки в Новочеркасске установили очень красивый памятник. Кто этим занимался, выяснить не удалось. К большому сожалению, могила Лиз Христиани не сохранилась. Чему удивляться?

В 1849 году Николая Константиновича Бошняка произвели в мичманы. В Морском корпусе на своём курсе он был одним из первых, поэтому его перевели в офицерский класс для продолжения учёбы и совершенствования полученных знаний.

После окончания офицерского класса срок выслуги в мичманском звании сокращался. Николай к тому же ещё и получил назначение по окончании учёбы в Охотский экипаж. По положению о порядке прохождения службы на этой окраине России срок выслуги к следующему званию ещё более сокращался. С этой точки зрения молодому офицеру повезло. В 1851 году Бошняк стал лейтенантом. Так успешно началась его карьера. Сначала Бошняка определили на транспорт «Байкал», но вскоре молодой офицер оказался в составе секретной Амурской экспедиции, которая без особого шума занималась присоединением к России огромных территорий на востоке.

Ему шёл двадцать первый год, когда Геннадий Иванович Невельской, начальник Амурской экспедиции, назначил его командиром Николаевского поста на берегу Амура. Собственно говоря, никакого поста ещё не было, его только предстояло оборудовать. Человека, не имевшего никакого практического опыта работы с людьми, определили командовать 25 матросами на отдалённой точке. Все его подчинённые прошли огонь, воду и медные трубы, многие имели за спиной не по одной судимости, из-за чего и оказались в том пустынном и диком крае. Были среди них и судимые за неоднократные побеги.

Командовать в подобных условиях такими матросами и солдатами молодому неопытному офицеру крайне сложно и даже опасно. Сам Невельской в своих записках упоминал о том, что, несмотря на малое число нижних чинов, значительная часть их была порочного поведения, распущенная, склонная к пьянству, преступлениям, в том числе к побегам. К тому же отсутствие прекрасного пола добавляло напряжённости. Жизнь нижних чинов в Амурской экспедиции мало чем отличалась от жизни рабов в Древнем Риме, разве что климат в Восточной Сибири немного хуже, чем в солнечной Италии. Словом, терять им было нечего, компания собралась лихая.

На счастье лейтенанта, Невельской послал вместе с ним двух гражданских, приказчика Российско-американской компании Алексея Березина и горного штейгера (как его звали, выяснить, к сожалению, не удалось), работавшего раньше на Нерчинских заводах. Оба они были людьми зрелыми, много чего повидавшими в своей жизни, к тому же высокого роста и богатырского телосложения. Матросам они казались былинными богатырями. И приказчик, и штейгер имели большой опыт общения с каторжными и ссыльнопоселенцами, прекрасно разбирались в людях. Матросы, как правило, были невысокого роста, впрочем, как и морские офицеры. Людей рослых брали в армию, где эти качества значили больше, чем на флоте. Два великана со здоровенными кулаками помогли лейтенанту быстро поставить на место всех его подчинённых.

Всё лето команда Бошняка рубила лес и заготавливала сено. Невельской пообещал прислать рогатый скот. Провианта и сухарей выдали лишь на месяц. Жили за счёт охоты, рыбалки и сбора дикорастущих ягод и плодов. Бошняку по заданиям Невельского всё лето пришлось провести в командировках.

Пост часто навещали аборигены. Старались с ними подружиться, сблизиться. Гиляки привозили рыбу, шёл оживлённый торг. Узнав аборигенов поближе, Бошняк пришёл к выводу, что русским удалось закрепиться на Амуре такими ничтожными силами только из-за разобщённости обитавших там племён.

Вначале матросы и не помышляли о побегах, побаиваясь гиляков. Но в июле 1852 года пять человек ночью всё же бежали из Мариинского поста, прихватив с собой оружие и вельбот. Разыскать их не удалось. Трудно сказать, куда они могли бежать, на что надеялись, но, видимо, служба в Николаевском посту так им опостылела, что они решились на такой отчаянный шаг. Гиляки при желании, конечно, могли бы их легко отыскать, но, видимо, не захотели этого делать.