Читать онлайн «И я там был». Страница 30

Нас поселили в центре, в гостинице напротив банка. И я, из своего окна и просто на прогулках, мог наблюдать за внешними проявлениями жизни афганских горожан. Никаких автомобилей, основной транспорт — ослы, ишаки и мулы. И рикши на своих трехколесных велотележках. Часто роль грузового транспорта здесь исполняли афганцы с тачками. Чрезмерно груженую тачку обычно тянули два человека. А после разгрузки один из них садился на тачку, а другой впрягался в нее, и они продолжали свой путь в поисках новой работы, распевая какие-то песенки. Встречались здесь и люди, обмотанные веревками, которых я сначала принял за религиозных фанатиков. А потом увидел, как такой обмотанный веревками человек приходил к банку, ему на спину громоздили сейф, и он, веревками подстраховав свой груз от сползания, тащил его в заданном направлении. Так, видимо, осуществлялась у них инкассаторская перевозка, а точнее, переноска. Тут же, на улице, прямо на тротуаре, сидел человек с раскрытой книгой. К нему время от времени подходили люди, присаживались рядом, и они долго беседовали о чем-то. Как мне разъяснили, это адвокат давал советы своим бедным мимолетным клиентам. И то место, где он в данный момент располагался, являлось его адвокатской конторой. Чуть поодаль сидел другой человек и ловко орудовал ножницами или бритвой — так работал уличный кабульский цирюльник. И всюду тенями ходили женщины-столбики под паранджой, от которых я поначалу шарахался. Таким непривычным было для меня это зрелище.

Вся территория города изрыта арыками — это местный водопровод. Странно было смотреть, как один афганец пьет воду из арыка, в то время как выше по течению, другой — в нем же, режет и потрошит курицу. А еще выше истомившийся ишак справляет туда же свою нужду. А ведь водой из арыков пользуются и для умывания, и для готовки. И что характерно, все это делается просто, естественно, без малейшей брезгливости, без тени опасения за свое здоровье.

Низкая культура, отсутствие цивилизованного подхода к устройству городской жизни сказывались на всем, чего касался наш сторонний взгляд. Ну, взять хотя бы захудалую калитку у дома. Хозяин «присобачил», как у нас говорят, на место дырки первую попавшуюся ему под руку доску, даже не обрезав ее предварительно.

А кабульский базар! Жалко было смотреть на этих подневольных ишаков, стоящих под палящими лучами солнца с перекидными мешками на спине. Целый день, без отдыха, хозяева торгуют из этих мешков фруктами, овощами, а ишаки стоят рядом с полной выкладкой, переминаясь с ноги на ногу и изредка сонно хлопая длинными ресницами.

Нам рекомендовали ничего не есть в Афганистане, кроме фруктов. В крайнем случае, можно было полакомиться шашлыком, поскольку вся зараза в нем выжигается огнем. А чтобы предохранить наше здоровье от возможных заболеваний, нам, перед отъездом, для профилактики сделали какие-то изощренные прививки под лопатку. И вот мы однажды с ныне покойным Олегом Жаковым, замечательным актером, исполнявшим главную роль в нашем фильме, заглянули в шашлычную — небольшую забегаловку на три-четыре столика, и сразу были облеплены роем мух. А у них там везде висят конские хвосты со специальной ручкой, чтобы мух отгонять. И я, ничтоже сумняшеся, решил ею воспользоваться на свою голову. Что тут поднялось! В шашлычной сразу потемнело от мух, и все пришло в движение: хозяева, посетители, соседние шашлычники — все принялись разгонять мух. Шашлык есть мы не стали.

В то время у нас с Афганистаном были хорошие отношения. Шурави — русский по-афгански, везде был желанным гостем. В Кабуле работало много наших специалистов, нашлись и знакомые. И мы решили организовать в один из воскресных дней нечто вроде пикника. Выехали на пленэр, к водоему, находившемуся неподалеку от города, в котором можно было хорошо освежиться. Расположились на берегу, разумеется, разделись, чтобы купаться — мужчины остались в трусах, женщины — в купальниках. И через какое-то время мы оказались в плотном кольце мужчин, молодых и старых. Как в цирке — мы были на арене, а на нас в течение трех или четырех часов пялились десятки местных жителей. Не выказывая никаких эмоций, они просто сидели на земле и смотрели на нас, на «дикарей», которые раздели своих «баб» и позволяют им в таком виде плескаться в воде и свободно разгуливать в обществе мужчин.

Съемку картины в Кабуле завершить не удалось, поскольку в сценарии был эпизод королевской охоты на слонах. Афганцы, участвовавшие в съемках, очень следили за соблюдением национальных традиций и требовали, чтобы все было натурально. Но слонов в Афганистане не оказалось. Зато они во множестве водились в Индии. Поэтому, вернувшись из афганской экспедиции, дирекция «Ленфильма» заключила договор на определенные сроки с индийской туристической фирмой, которая использовала слонов в качестве транспорта — возила туристов на слонах в горы. И мы стали готовиться к поездке в Индию.

Но к этому времени произошло одно досадное событие, которое несколько осложнило жизнь нашей киногруппе. Жена режиссера Квинихидзе, балерина Макарова, будучи на заграничных гастролях со своим театром, не вернулась на родину. И главу нашей кинокартины из-за этого, конечно, не пустили в командировку. Но поездка уже значилась в плане, и мы отправились в Индию без режиссера. Съемки были, в основном, видовые, и то, что мы наснимали без Квинихидзе, в общем, прошло.

Прилетели в Дели. И сразу же директор нашей киногруппы Оршанский, с которым я был знаком еще по съемкам «Овода», погрузил нас в огромные американские легковые автомобили и повез в штат Реджахстан, в город Джайпур. Едем в Джайпур. Я сел рядом с шофером, типичным индусом, в чалме, с усами, какими их изображают на всех картинах. Дорога асфальтовая, пустая, но очень узкая. Видим, навстречу нам двигается грузовик. Двигается прямо на нас. Мой индус, не сбавляя скорости, едет ему навстречу. Ну, думаю, он знает какой-то разъезд. Ничего подобного. А грузовик движется прямо, и вот уже скоро должно произойти столкновение. И в самый последний момент, в какие-то секунды, мой индус вдруг резко берет влево, и пропускает грузовик.

Едем дальше. Опять та же картина. Те же дорожные игры. Теперь навстречу едет легковушка. Двигаемся лоб в лоб. Я жду такого же маневра. И в последний момент она сворачивает в сторону, а мы проезжаем прямо.

Я потом спрашиваю у водителя: «Скажите, а какие у вас правила? Кто кому должен уступать дорогу в данной ситуации?» Он отвечает гордо: «Никаких правил! Кто сильнее, тот и проезжает!» И я подумал, а если встретятся вот на такой дороге два одинаково упрямых «барана», значит им суждено столкнуться?.. Наверняка были подобные случаи.

Ехали мы долго, около трехсот миль, и наконец добрались до города и влились в поток интенсивного движения. Надо сказать, что улицы Джайпура представляли собой необычное для нашего глаза зрелище — это нескончаемое брожение: рикши, моторикши, прохожие, уличные продавцы, коровы, велосипедисты — велосипед в Индии был тогда основным видом индивидуального транспорта, ярко разукрашенные тележки, запряженные маленькими лошадьми, напоминавшими по размеру годовалых телят. И все это двигалось, текло, словно бурливая река, с неожиданными остановками, завихрениями. И вдруг камнем преткновения возникала посреди дороги корова, безмятежно жующая какую-нибудь щепку. И этот бурлящий городской поток обтекал ее — священное в Индии животное! — с двух сторон и двигался дальше, и там, где-то ближе к окраине, иссякал и утихал в зеленой тишине пригородов.

Джайпур довольно большой город с миллионным населением, с университетом, в котором, кстати, студентов обучала русскому языку одна русская женщина. Причем обучала на английском языке, поскольку ни одному иностранцу язык хинди тогда был не ведом, а индийские студенты могли свободно изъясняться на английском. Так вот она была приставлена к нам в качестве переводчика. И все наше общение с индийцами происходило с ее помощью.

Нас поселили в гостинице, разместившейся в добротном особняке, который располагался посреди огромного парка, населенного различными птицами и животными. Тихое, умиротворяющее место. Парк и особняк — это владение раджи, который живет в Дели, а свой дом сдает под гостиницу. Привезли нас туда ближе к вечеру, и по мере приближения к дому раджи городская суета уступала место успокоению. Утомившись от перелета и семичасового переезда на автомобиле, я вошел в свой номер, лег и тут же отключился. И вдруг, среди ночи, меня разбудил страшный крик! Кричало, по-моему, все, что населяло эту страну. Кричали обезьяны, кричали павлины, кричали еще какие-то неведомые мне животные и птицы. Все это предвещало рассвет.