Читать онлайн «Страницы прошлого». Страница 44

Провинциальные актеры не встречались с авторами играемых ими пьес. Услышать авторитетное суждение о своей игре им было почти не от кого. Единственным художественным критерием для антрепренера была касса. Актер мог засорять отсебятинами даже классические пьесы, но если зрители смеялись, антрепренер был доволен. Помню случай: в Вильне ставили «Ревизора», и в сцене, где Хлестаков берет деньги у чиновников, актер, игравший Добчинского, отдав Хлестакову деньги, нашарил в одном из карминов мелочь и радостно сказал: «А вот и еще два двугривенничка нашлись,- возьмите!»

Мало помогала провинциальному актеру и театральная пресса. Авторитетные и серьезные критики попадались в провинции не часто. Были на моей памяти случаи, когда театральные рецензии в виленских газетах писали «критики» из недоучившихся гимназистов.

Театры сами расхваливали и рекламировали свой «товар», печатая в афишах: «Последняя новинка, производящая повсюду продолжительнейший фурор, вызывающая с самого начала и до полного финала неудержимо-гомерический хохот публики». Это было, конечно, и глупо, и безграмотно. Но когда провинциальный рецензент писал, что актриса Икс «провела свою роль со всеми полагающимися оттенками» или что актриса Игрек «была в этой роли во всегдашнем своем ударе», то это не было ведь ни умнее, ни грамотнее.

Провинциальная театральная пресса конца прошлого века часто шла по линии тех приемов, которые Белинский назвал «забавной» критикой. «Истинная критика требует мысли,- писал Белинский,- а толпа любит «забавляться», а не мыслить, и потому, вместо «истинной» критики, создайте «забавную» критику… Побольше фраз от себя, и еще больше выписок из будто бы критикуемого вами сочинения, и у вас в один вечер готово десять «забавных» критик, которые понравятся тысячам и оскорбят десятки, тогда как иногда мало десяти вечеров, чтобы написать «истинную» критику, которая удовлетворит десятки и оскорбит тысячи. Тон «забавной» критики непременно должен быть резкий, наглый, нахальный; иначе толпа не будет вам верить».

Именно так, в тоне «забавной критики», часто писал в Вильне уже цитированный мною выше Н.Радин. Ему подпевали другие рецензенты его газеты. Были, однако, среди них и «лирики»,- один из них писал, например, об игре Комиссаржевской в «Бесприданнице»: «Слезы и розы, розы и слезы, - вот та чудная рифма, которая звучит в игре госпожи Комиссаржевской!…» Что говорить, рифма «чудная», но и до чего «свежая»!

Исключения бывали редки и обычно непродолжительны. Так, в начале XX века, в сезон 1904/05 года, театральные рецензии писал в Вильне известный ныне советский журналист Д.И.Заславский, в то время совсем юный студент, высланный в Вильну «под надзор полиции». Но это был лишь короткий эпизод, окончившийся с отъездом Д.И.Заславского из Вильны.

Очень трудными были и бытовые условия, в каких жили тогда провинциальные актеры. Ангажемент был на один, много - на два сезона, и, когда ангажемент кончался, актер повисал в воздухе. При небольшом жалованьи и накладных расходах на гардероб и проезд в два конца по железной дороге сбережений у провинциальных актеров, в особенности у семейных, не бывало. Этот кочевой быт тяжело отражался на актерской семье еще и потому, что не позволял отдавать детей в школу.

О том, как мучительно бились порой актеры, свидетельствует, например, такой случай. В одном провинциальном городе приезжая труппа начала спектакли, имея капитал в 300 рублей (залог, внесенный местным кассиром, подлежащий возврату и сразу растраченный в надежде на дальнейшие сборы). Первый спектакль, сыгранный труппой в этом городе, дал 25 рублей сбора. Полицмейстер отказался разрешить актерам дальнейшие спектакли до предоставления ими залога. Сложились, заняли, наскребли, где могли, сто рублей залога, полицмейстер разрешил играть, но в тот же вечер спектакль не состоялся: парикмахер отказался дать в долг парики и костюмы. Маленькая актриса на выходные роли предложила: к завтрашнему дню она достанет бесплатно парики и костюмы, да еще гарантирует сбор в 300 рублей, если ей дадут сыграть главную роль в пьесе. Роль ей дали,- костюмы и парики она достала, но сбор вечером составил 3 рубля…

На первом актерском съезде в 1897 году кем-то был поднят вопрос «об изъятии театра из ведения полиции». Вопрос этот тут же кто-то окрестил «романтической фантазией», и всерьез он, конечно, не обсуждался. В самом деле, на каком основании можно было выделить театр, как счастливый оазис, из всей громадной страны, зажатой в тисках полицейского режима? Актеры терпели от полицейского произвола порою совершенно дикие издевательства. Так, в городе, куда приехала актерская труппа, один из актеров пошел к исправнику просить разрешения дать несколько спектаклей. Исправник в разрешении отказал: «Приезжали тут до вас актеры, наскандалили,- не надо нам актеров!» Актер стал доказывать, настаивать - исправник рявкнул: «Вон, мерзавец!» Кто из актеров мог, уехал из города, но трое застряли; не на что было выехать. Этих оставшихся исправник посадил на неделю в тюрьму, а затем отправил по этапу на родину, как бродяг, хотя паспорта у них были в полном порядке. Меру эту исправник мотивировал как «наказание за нищенство». Самое горькое то, что формально он, может быть, и был прав: актеры, возможно, и в самом деле побирались на улицах, чтобы собрать денег на выезд из города…

Но, кроме страданий от полицейского режима, которые были общими для всех жителей Российской империи, актеры терпели еще дополнительно от отсутствия уважения не только к их труду,- труд в царской России вообще не уважали,- но и к их искусству.

Офицер, женившийся на актрисе, хотя бы и всероссийски знаменитой, обязан был уйти из полка. Мужчина не раскланивался со знакомой актрисой на улице, если с ним шла «дама из порядочного общества».

По законам царской России,- «чиновники, желающие поступить в актеры, не иначе определяются, как с лишением чинов; но по увольнении их вовсе из актерского звания, возвращаются им прежние чины, но без всякого старшинства за службу их актерами», (Свод законов Российской империи, т. III, приложение к статье 32, § 10, изд. 1896 г.)

Можно ли больше унизить «актерское звание»? Можно ли резче и обиднее подчеркнуть - голосом закона! - пренебрежение к труду и искусству актера?

Мне могут сказать, что приведенные мною факты - не типичны, что они исключение (хотя вряд ли может считаться исключением цитированный мною выше закон), что бывали ведь в царской России и такие актеры, которые пользовались уважением, которых чествовали, даже награждали орденами и т.п.

Да, бывали. Это были артисты императорских театров. Они в самом деле получали ордена (мужчины), но им давали ордена не за талант и заслуги, а лишь за выслугу лет, так же, как получали все чиновники, не исключая гоголевского Акакия Акакиевича Башмачкина. Да, иным из этих актеров устраивали юбилейные чествования. Но для суждения об этих чествованиях вспомним, как был обставлен хотя бы юбилей такого драгоценнейшего для русского театра человека, каким был великий драматург А.Н.Островский. Ему устроили - частным образом, по подписке - обед в лучшем московском ресторане, наговорили хвалебных речей, преподнесли дорогую вазу,- но жену его на этот обед не пригласили, ей только послали домой кулек с фруктами и сладостями… Помню еще, как газеты с гордостью сообщили о том, что в свой пятидесятилетний юбилей знаменитая русская актриса Н.М.Медведева получила целых пятьдесят телеграмм! По случаю юбилея Н.М.Медведеву вызвали вечером в царскую ложу, где она, как это называлось в то время, «была обласкана милостивыми словами государя императора». После окончания аудиенции, кланяясь и отступая спиной к двери, лицом к царю (таков был этикет), старая актриса уходила из ложи и никак не могла попасть спиной в дверь,- окончательно сконфузившись, она сказала царю; «Уж вы меня, старуху, простите, ваше величество, не научена я задом-то пятиться…» Невольно приходит на мысль, как выглядел бы юбилей такой актрисы, как Медведева, в наши дни: сотни, груды телеграмм, приветствий, адресов со всех концов страны, от правительства и народа, от знатнейших людей искусства, производства, науки, и принимала бы их актриса, уже имеющая звания и ордена, может быть, сама член правительства, депутат Верховного Совета. А главное, что есть у сегодняшнего советского актера и чего не знали даже гениальные актеры прошлого,- всенародное признание важности и нужности его труда, его искусства.