Читать онлайн «Лягушка на стене». Страница 39

Рабочие курили, опираясь на широкие фленширные ножи, возникшие, вероятно, с самого зарождения китобойного промысла. Они отдаленно напоминали клюшки русского хоккея, но были в рост человека, а та часть инструмента, которая у настоящей клюшки скользила по льду, у фленширного ножа была стальная и к тому же имела бритвенно острую заточку.

Стих визг лебедок, и китиха замерла на палубе. «Хоккеисты» побросали окурки за борт и двинулись к огромной туше.

— Мужики, — громко сказал боцман, — дайте студенту попробовать, как достается зарплата раздельщика, — и вытолкнул Михайлова вперед.

Бригадир протянул ему свой нож.

— Бей сильнее и резче, — негромко сказал он дипломнику. Михайлов взял округлое древко и изо всей силы ударил по китовому брюху. С хрустом брызнули скорлупки морских желудей, облепивших кожу зверя, и поползли похожие на крабиков китовые вши. Блестящее лезвие ножа отскочило назад, словно кит был резиновый, не причинив ему ни малейшего ущерба. Бригадир отпрыгнул в сторону, когда отточенная сталь, отброшенная сейвалом, пронеслась рядом с его лицом.

— Все ясно, — сердито сказал он Михайлову, отбирая у него нож. — Жрать надо лучше, больше и чаще. И зарядкой заниматься. По утрам и вечерам. А пока что до раздельщика тебе далеко.

С этими словами он нешироко размахнулся и ударил. Острое лезвие фленширного. ножа, казалось, без усилий погрузилось в кожу. На палубу упитанными анакондами и питонами поползли шевелящиеся кишки.

Бывалый профессор, черствые раздельщики и неженственный боцман равнодушно смотрели на это, но впечатлительный Михайлов побледнел.

— Пойдемте, возьмем пищевую пробу, — сказал Думский Косте.

Услышав это, раздельщики, уже знакомые с методикой профессора, подались назад. А доктор со студентом подошли к кишке, и Думский, взмахнув своим длинным ножом, нанес лихой кавалерийский удар с оттяжкой и, колыхнув тяжелым фартуком, быстро, но грациозно отпрянул в сторону. Из разрубленной кишки вверх взметнулась густая канализационная струя, состоящая из полупереваренных рачков и рыбок, и окатила неповоротливого Костю.

— Никогда бы не поверил, что для изучения китов придется работать ассенизатором, — прошептал задохнувшийся от сногсшибательных ароматов студент.

Профессор же переждал, пока стихнет благовонный фонтан, и только после этого в цинковое ведро взял пробу содержимого китового кишечника, щедро разлитого по палубе и по Михайлову. Раздельщики, брезгливо обходя студента, пошли к киту.

— Что же вы, батенька, такой неловкий, — мягко укорил его профессор, снимая с плеча Михайлова лезвием ножа несколько мелких селедок. — А сейчас пройдемте в матку. Здесь главное скорость, раздельщики быстро работают. Чуть замешкаешься — и нам ничего не достанется. — С этими словами Думский ринулся к сейвалу. За ним медленно брел Костя, стряхивая с себя черноглазых рачков.

Раздельщики споро махали фленширными ножами, и разрез на брюхе кита на глазах увеличивался. Сверху, со стрелы корабельного крана, спустили огромный мясницкий крюк; его острие ввели в надрез на китовой коже. На стреле заскрипели тали, и приличный шмат сала поплыл над палубой к горловине салотопки.

— Студент, ты чего медлишь? — сказал подошедший к Михайлову боцман. — Иди скорее к профессору, а то сейчас кончат кита потрошить, и ты никогда в китовую... — он нежно произнес матерное слово, — не заглянешь. Иди! — И гнусный боцман подтолкнул Михайлова к хвостовой части самки. — Студент должен все увидеть, все попробовать и везде побывать.

— А, оправились! — обрадовался профессор подошедшему Косте. — Вот и славненько. В первую китиху мы с вами полезем вместе. Я покажу, где и что находится и как обрабатывается. Ну а уж в следующий раз вы будете работать самостоятельно. Да-с. А сейчас — вперед!

И Думский со своим длинным ножом и в огромном фартуке, похожий на горца с шашкой и буркой, почему-то надетой задом наперед, бросился туда, где точные удары фленширных ножей делали кесарево сечение мертвой китихе.

Раздельщики добрались до анатомических структур, в которые стремился Думский.

— Желтое тело крупное, — задумчиво произнес профессор, рассматривая яичник. — Значит, китиха беременна. Надо искать эмбрион.

Раздельщики уже отверзли полость огромной, величиной с комнату, матки. Михайлов забрался туда и прошелся по пружинящей, как резина, ткани. У студента появилось ощущение, что они с профессором занимаются геологией: все вокруг было настолько громадным, что больше походило на горные породы, слои и горизонты с полезными ископаемыми и самыми подходящими для работы были бы геологический молоток, лопата и кирка. Но Думский достал свой нож и присел над незаметной выпуклостью.

— Вот он, эмбрион. Здесь надо работать аккуратнее, — произнес Думский. — Больше для нас китих этого вида стрелять не будут. Сельдяной полосатик — зверь редкий, на них специальное разрешение получать надо. — И профессор бережно положил полуметрового неродившегося китенка в ведро.

Пока они возились с женскими половыми органами сейвала, вокруг кипела работа. Слышался мат раздельщиков, свист паровых пил, расчленяющих китовые кости, хлесткие удары фленширных ножей, пение лебедок и скрип талей.

Сначала огромные куски сала с помощью кранов переносили и сбрасывали в горловины салотопочных котлов. Потом зверя подтягивали на переднюю палубу, где разборка кита продолжалась. Здесь по воздуху уже плыли, раскачиваясь на крючках, куски темно-красного мяса.

Пятно крови бурело вокруг китобазы. Тысячи чаек и глупышей носились рядом с кораблем. Поблизости на волнах покачивались два буксировщика, приведших еще китов для обработки.

— Все, — сказал окровавленный профессор. — На сегодня хватит. А это, — и он передал Михайлову ведро с эмбрионом, — надо зафиксировать.

Костя пошел по палубе мимо того, что два часа назад именовалось китом. Сейчас от него остались одни ребра, торчащие как шпангоуты потерпевшего кораблекрушение корабля. Раздельщики уже разбирали и их, распиливая паровыми пилами, чтобы из костей вытопить жир.

Последние огромные, под центнер, куски мяса плыли над палубой в открытые зевы люков. Костя, скользя по жирной палубе, сгибаясь под тяжестью собственных впечатлений и китовых проб, думал о том, сколько же ему придется мыться, чтобы уничтожить китовый запах (студент еще не знал, что этот стойкий аромат сохранится до Москвы).

Но судьба приготовила еще одно испытание для впечатлительного дипломника. Михайлову осталось пройти еще с десяток метров до двери, когда сзади он услышал испуганный крик и почти одновременно с этим — тяжелый глухой удар. Под ногами Кости дрогнула палуба, и что-то с силой брызнуло ему на спину. Костя обернулся и поднял голову. Над ним в синем небе качался огромный окровавленный крюк, с которого мгновение назад сорвался не доехавший до люка кусок китового мяса. Он-то и лежал сейчас у ног Михайлова. Огромные, с палец толщиной и длинные, как макароны, темно-красные мышечные волокна судорожно сокращались. Для нежной нервной системы Кости центнер китового мяса сейвала был последней каплей. Студент сделал по палубе несколько неверных шагов и упал в обморок почти с таким же звуком, который несколько минут назад был исторгнут частью сельдяного полосатика.