Читать онлайн «Кризис коммунизма». Страница 16

И механизмы цен в коммунистическом и капиталистическом обществе принципиально различны. Во втором это суть законы экономические, в первом – внеэкономические. Тут имеет место политика, а не экономика цен. Ценообразование тут есть функция государства. При этом учитываются многочисленные факторы, включая и экономические. Но последние здесь играют роль подчиненную. Здесь допущение некоего «рыночного» механизма цен, независимого от воли государства, ведет в конечном счете к росту преступности и к усилению хаоса в государственной экономике, в том числе – к инфляции и дезорганизации системы распределения.

Надо опять-таки различать абстрактную схему ценообразования, которая отражает скрытую закономерность и тенденцию, и то, что происходит в реальности, т е. проявление абстрактной закономерности в конкретных условиях. Пусть измерение происходит в каких-то единицах, имеющих видимость денег, допустим – в неких рублях. Пусть имеется некоторая категория предметов потребления, которую можно считать основной (хлеб, молоко, масло, соль, мыло, школьные тетради и т п.). Пусть месячная зарплата основной категории граждан составляет 200 рублей («средняя» зарплата). Цены на упомянутые продукты устанавливаются государством не в зависимости от конкуренции (которой нет) производящих их фирм и от общей ситуации на «рынке», которого тоже нет, а в зависимости от возможности граждан приобретать их в рамках упомянутой зарплаты, т е. в зависимости от покупательной способности населения. В результате возможно и на самом деле имеет место такое положение вещей, когда на производство этих предметов потребления тратится средств больше, чем выручается в результате их продажи. Это – наглядный пример различия экономических и социальных факторов. Всякие попытки следовать экономическим критериям (т е. продавать товары в соответствии с затратами на них и извлекать из продажи прибыль для тех, кто их производит) ведут к дезорганизации экономики, к инфляции, к возникновению «левой» экономики. В длительном и мучительном процессе жизни находится какой-то компромисс, но, как правило, – в пользу социальных критериев.

Догонять или не догонять Запад

Идеологи коммунизма, не имевшие ни малейшего представления о том, каким будет реальный коммунизм, были искренне убеждены в том, что коммунизм обладает неограниченными способностями к прогрессу и быстро превзойдет капитализм в сфере экономики. С первых же дней^ существования Советского Союза был выдвинут лозунг доя гнать и перегнать передовые капиталистические страны в сфере экономики. В сталинские годы этот лозунг казался реальным. Тогда все начинали с нуля, и в процентном выражении успехи страны производили ошеломляющее впечатление. А «железный занавес» позволял создавать такое впечатление о ситуации на Западе, что массы советских людей невольно поверили в пропагандистские лозунги. Кризис конца двадцатых и начала тридцатых годов на Западе добавил свою долю в укрепление этих иллюзий.

В послевоенные годы началось отрезвление. Развеялись иллюзии насчет «догнать» и тем более «перегнать». Горбачевское руководство уже открыто отказалось от лозунга «перегнать», выдвинув задачу поднять советскую экономику на уровень высших мировых стандартов, да к тому же ускоренными темпами. И это – почти через семьдесят лет после революции и через сорок лет после окончания мировой войны! Конечно, и горбачевский лозунг оказался несбыточной утопией. Но он интересен как фактическое признание неспособности коммунизма конкурировать с капитализмом в сфере экономики, причем – признание на высшем уровне власти, а также как показатель растерянности руководства и идеологии страны перед лицом этой исторической необходимости.

А между тем особых оснований для паники не было. Достаточно было признать бессмысленность самой идеи соревнования с капитализмом в той сфере, где он наиболее силен.

Коммунистическое общество обладает своими средствами поднимать экономику до некоторого свойственного ему уровня, поддерживать порядок в экономике и даже осуществлять какой-то прогресс. Эти средства суть средства неэкономические. И они уже были неоднократно использованы, причем – успешно. Назову основные из них. Это – принудительность труда, тотальный контроль, карательные меры, низкая заработная плата, минимизация средств потребления, минимизация сферы обслуживания, исключение избыточных сфер производства, создание привилегированных условий для особо важных предприятий и программ, хищническое использование природных ресурсов, полурабские формы труда. Используются и материальные стимулы. Но они имеют так же мало общего с экономическими стимулами на Западе, как советские деньги с западной валютой.

Предприятия и учреждения в коммунистической стране могут работать лучше, чем раньше. Экономические условия могут быть улучшены. Но это может быть достигнуто и без повышения экономической эффективности производства. Мировой уровень производительности труда и эффективности производства в западном смысле для советского общества в обозримом будущем недостижим в принципе. Коммунизм шел и в будущем пойдет своим путем в экономике. Идея догнать Запад в экономическом отношении есть идея идеологическая, а не экономическая.

Но есть другие аспекты во взаимоотношениях со странами Запада, которые тоже называют словом «экономика», но которые являются внеэкономическими. Это – технологический и бытовой аспекты. Советский Союз по целому ряду причин, среди которых важнейшей является необходимость обороны, вынужден тянуться за Западом в сфере технологии. Своими силами подняться на уровень Запада в этом отношении и тем более внедрить технологические достижения в серийное производство коммунистические страны неспособны. Это ставит их в невыгодное положение во взаимоотношениях с Западом и вынуждает на поведение, чуждое природе коммунизма. И в смысле материального уровня жизни коммунистические страны неспособны подняться на уровень Запада в силу свойств коммунизма. А Запад породил в этом отношении колоссальные соблазны, заражая ими коммунистические страны. Это действует деморализующе на них. Потребность догнать передовые капиталистические страны в сфере экономики есть прежде всего потребность парализовать деморализующее влияние соблазнов Запада на население коммунистических стран, улучшить бытовые условия и укрепить вооруженные силя В коммунизме самом по себе не содержится никаких объективных стимулов экономического прогресса. Если бы не было Запада, ни о каком подъеме экономики и речи не было бы.

Сельское хозяйство

Положение с сельским хозяйством в Советском Союзе может служить классическим образцом переплетения факторов, связанных не только с природой коммунизма, но и с конкретными историческими условиями. Сваливать вину за его катастрофическое состояние на сталинскую политику и колхозы есть грубейшая фактическая ошибка. В сельском хозяйстве природа коммунизма и исторические условия, в которых коммунизм охватил деревню, сказались особенно болезненно. И несмотря ни на что, коллективизация не была всего лишь глупостью и преступлением.

Остановлюсь лишь на двух вопросах, связанных с сельским хозяйством. В сталинские годы был принят закон, по которому земля передавалась в вечную (!) собственность колхозам. Это был пропагандистский трюк, конечно. Но только. Это была попытка прикрепить людей к земле, деревне. Но ничего из этого не вышло. Остановить массовой бегство крестьян в города было невозможно. Политика индустриализации свела на нет этот трюк с «вечной собственностью». Об этом опыте не мешало бы вспомнить тем сегодняшним демагогам, которые призывают передать землю в собственность крестьянам. Суть дела тут не в том, что у крестьян отобрали собственность на землю, – таковой вообще не было. Суть дела в том, что крестьян в старом смысле слова уже нет, а те люди, что остались в деревнях, в массе своей землю в собственность просто не возьмут. Это невозможно сделать в силу объективных условий нынешней деревенской жизни и ее отношений с жизнью городской.