Читать онлайн «Путь к океану». Страница 32

Планы Невельского не ограничивались рамками инструкции. Экономически экспедиция зависела от Российско-Американской компании, то есть от того же Завойко, благодаря его связям и положению. Как представитель компании, Завойко был в первую очередь заинтересован в доходах, которые должны были поступать от новой фактории. Как человек мстительный и недобрый, он не забыл о неприятностях, которые ему пришлось перенести в связи с открытиями Невельского.

Таким образом, в смысле снабжения и снаряжения Геннадий Иванович зависел от человека, не только чуждого его замыслам, но и враждебно настроенного.

Невельской внимательно приглядывался к своим помощникам.

Орлов, неутомимый, опытный в зимних и летних путешествиях, закаленный и не боящийся лишений, знающий туземные языки.

Бошняк, молодой, полный сил и энергии, хорошо знающий основы картографии и штурманское дело, мечтающий о патриотическом подвиге и фанатически преданный самому Невельскому.

Чихачев, мичман, ни в чем не уступающий Бошняку.

Березин, "якутский мещанин", настоящий самородок, найденный Завойко. Решительный, отважный человек, очень умный, великолепно ориентирующийся, легко читающий карту и умеющий делать глазомерную съемку. Березин знал тунгусский язык и был привычен к суровым условиям летних и зимних путешествий. Понимал задачи, стоящие перед Невельским и с радостью готов был ему помогать. Но по должности приказчика Российско-Американской компании он обязан был заниматься торговлей, а не "бесцельными", с точки зрения Завойко и других, странствиями.

Тунгус Афанасий, человек необыкновенной выносливости и мужества. Добряк и всеобщий любимец, трогательно привязавшийся к Орлову и полюбивший Невельского. Отличный стрелок и знаток обычаев и наречий приамурских народов. Неоценимый сотрудник.

Гиляк Позвейн, надежный и опытный проводник и переводчик.

Штурман Воронин, офицер знающий и старательный.

И, наконец, гижигинские казаки Белохвостов, Парфентьев, Васильев и другие. Потомки завоевателей Анадыря и Камчатки, люди отважные, закаленные, от рождения приученные ко всем суровостям почти полярного климата и ко всем лишениям и трудностям, которые неизбежны были при изучении края.

Судьба послала Невельскому надежных сотрудников, и это обстоятельство во многом способствовало успеху его трудного подвига. Геннадий Иванович уехал в Петровское, оставив начальником Николаевского поста Николая Константиновича Бошняка. Бошняк, Березин и несколько матросов поселились в палатках. Матросы принялись за постройку зимних помещений. Бошняк помогал им в меру сил и умения, а Березин торговал с гиляками.

Несмотря на то, что в Николаевске после отъезда Невельского началась поистине авральная строительная работа, весь ритуал и распорядок военного поста соблюдался очень строго. В определенное время суток — в восемь часов утра и в момент захода солнца — в торжественной обстановке совершались подъем и спуск военного флага. На батарейке, у флагштока, где стояло одно орудие, день и ночь дежурил часовой.

В Петровское зимовье Невельской прибыл в разгар строительных работ. Песчаная "кошка" была усеяна щепой, стучали топоры. Гиляки подвозили лес, ошкуривали его, а матросы из сырых бревен делали срубы для казарм, магазина и "губернаторского дома", в котором должен был жить Геннадий Иванович с женой. Это был домик размером 5X9 метров, с простыми глинобитными печами, с пазами, конопаченными мхом.

Невельской строжайшим образом наблюдал за тем, чтобы гилякам, местным и пришлым, а также гольдам, самагирам не только не причинялось никаких обид, но оказывалось полное уважение. Он сурово взыскивал со своих подчиненных за насмешки над местными обычаями или за притеснения жителей. Он стремился к тому, чтобы гиляки улучшали свой быт, добровольно перенимая русские обычаи. Невельской и Екатерина Ивановна показывали пример человеческого, достойного отношения к ним.

Со всеми приезжавшими в зимовье гиляками Невельской обходился ласково, а Екатерина Ивановна сама угощала их кашей или чаем. Польщенные таким обращением "пили-джангина"[39], наслаждаясь угощением, гиляки фамильярно трепали по плечу радушную хозяйку и охотно рассказывали все, что было им известно о положении края, о реках и путях, по которым они ездят на нартах и лодках.

Пока Невельской при помощи Афанасия разговаривал с мужчинами, Екатерина Ивановна занималась с женщинами. Она дарила им разные домашние вещи, вроде ножниц, стальных игл и т. д., и учила их обращаться с этими предметами.

Слава о мудром и справедливом "джангине", который защищает правых и наказывает виноватых, далеко распространилась по краю, и в Петровское стали приезжать люди из дальних селений, чтобы "пили-джангин" рассудил их и решил их споры.

Невельской и его сотрудники знакомились с обычаями и нравами местных жителей и приобретали себе друзей, которые помогали им впоследствии во время путешествий. Не нужно забывать, что огромные пространства края были абсолютно неизвестны, и сведения, поступающие от гиляков, помогали в подготовке командировок и уменьшали риск этих опасных предприятий.

Вскоре после возвращения из Николаевска Невельской отправил Орлова и Чихачева в экспедицию на шестивесельной шлюпке для исследования реки Амгунь.

Это была одна из целой серии экспедиций, задуманных для разрешения двух кардинальных вопросов: 1) вопрос пограничный (о пределах китайского правительственного влияния и о правах Китая на приамурские земли) и 2) вопрос морской, то есть вопрос о наличии на побережье края, к югу от устья Амура, гаваней, удобных для якорных стоянок флота и морской торговли. Решение этих вопросов требовало тщательных, подробных исследований.

Обширный край, который Нессельроде считал китайским владением, оказался, как и предполагал Невельской, вне сферы официального влияния "Небесной империи". Отдельные маньчжурские купцы, бродившие среди местных племен, на свой страх и риск быстро признали первенство русских в этих местах и не смогли противостоять решительным действиям Невельского.

Геннадию Ивановичу стало ясно также, что официального протеста Китая, которого так страшился Нессельроде, не последует. Это обстоятельство еще более укрепило его намерения действовать шире пределов инструкции.

Но, кроме фактического права, права первенства в официальном занятии края, не принадлежащего народу с организованной государственной властью, Невельской надеялся подкрепить право России на Приамурье ссылкой на один из пунктов Нерчинского договора. Для этого нужно было исследовать направления горных хребтов на северной стороне Амура. Так исчерпывался первый вопрос.