Читать онлайн «Следственные действия: психология, тактика, технология». Страница 36

Что касается лиц, допрашиваемых в качестве свидетелей, то каждый из них, что вполне естественно, не обладает информацией по столь широкому кругу проблем, исследуемых с помощью показаний потерпевших. Каждый из свидетелей имеет возможность сообщить следователю только ту информацию и только о тех обстоятельствах, которые являются одной из составных частей предмета познания и доказывания. И только соединение в одно целое сведений об отдельных элементах целого позволяет следователю составить общее представление об этом целом (событии, личности преступника и т. д.), дополняемое знанием, почерпнутым из заключения судебных экспертов и исследования материальных следов преступления и обстановки его совершения.

Круг вопросов, которые выясняются путём допроса свидетелей, во многом зависит от того, в какую классификационную группу входит допрашиваемое лицо. Так, свидетели - очевидцы преступления и обусловленных им общественно опасных последствий - допрашиваются по поводу обстановки, обстоятельств, участников криминального события, других очевидцев, материально фиксированных следов, характера и обстоятельств происшествий как последствий содеянного. Очевидцы преступления, наблюдавшие дальнейшее развитие событий, могут быть допрошены ещё и по этому поводу. Что касается иных групп свидетелей, то одни из них дают показания о пост- либо предкриминальных фактах, событиях и их участниках, другие - и о том, и о другом, если посвящены в них.

Наибольший интерес представляют показания свидетелей, являвшихся очевидцами исследуемых по делу преступления и других, так или иначе связанных с ним событий. Причём показания незаинтересованных очевидцев преступления подчас являются более ценными с точки зрения их полноты, конкретики и достоверности, чем показания потерпевших, особенно в тех ситуациях, когда последние подверглись физическому насилию. Объяснить это нетрудно.

Показания потерпевших при посягательстве на их жизнь и здоровье отличаются, как правило, большой эмоциональной насыщенностью. Это особенно характерно для лиц со слабым типом высшей нервной деятельности и с акцентуированным характером.

Потерпевшие обычно долго сохраняют в памяти то, что они переживали при взаимодействии с преступником: страх, ужас, стрессовое перенапряжение, отчаяние, физические страдания, коллизии борьбы и т. д.

В отдельных случаях возможно возникновение так называемого следового аффекта, реактивных состояний, душевного расстройства. С другой стороны, тягостные события преступления как бы отторгаются сознанием многих потерпевших, влекут состояние охранительной заторможенности.

Во время преступного события поле сознания потерпевшего резко сужается, логическое мышление деформируется. При грубых физических воздействиях возможно возникновение состояния оглушенности, шока.

Острые конфликтные эмоциональные состояния ведут, как правило, к гиперболизации эмоциогенных воздействий и их генерализации.

Нарушение нормальной психической деятельности потерпевших от насильственных действий проявляется в дисбалансе тормозных и возбудительных процессов - в нарушении аналитической, дифференцировочной деятельности. При последующей реконструкции событий часто возникает явление переноса, диффузного обобщения ("все насиловали", "все били"). Особенно часто наблюдаются смещение последовательности событий, перенос признаков с одного объекта на другой. Наряду с этим отдельные детали события могут восприниматься и запечатлеваться особенно чётко.

Нередко поведение потерпевшего бывает виктимным, т.е. способствует совершению преступления или непосредственно провоцирует его. Проявляясь через направленность личности, через типичную линию её поведения, виктимность является значимым фактором в анализе взаимодействия преступника и потерпевшего, в оценке правдивости показаний обвиняемого, потерпевшего и свидетелей.

Поэтому следует тщательно проверять показания потерпевшего, учитывая, что в ряде случаев при первом допросе состояние крайнего психического напряжения лица, воспроизводящего стрессогенное событие, ограничивает его возможности. При повторном допросе возможно явление реминисценции - более полное воспроизведение событий.

Изложенное не означает, что во всех случаях показания свидетелей следует идеализировать и подходить к ним с позиции их оценки как истины в последней инстанции. Свидетели - это обычные, порой не менее грешные люди, чем преступники. Хорошо запоминая одно, они могут забывать другое. Как и потерпевшие, они не всегда могут запомнить то, что интересует следствие, не всегда могут правильно понять и оценить происшедшее, но, даже если это им удалось, они не всегда в состоянии адекватно донести полезную для дела информацию о воспринятом в силу тех или иных психологических, возрастных, ситуационных и иных особенностей. На полноту, конкретность, достоверность показаний отрицательно влияют ненадлежащие условия восприятия допрашиваемых, унаследованные или приобретённые по жизни дефекты визуального, слухового и иных способов восприятия, отсутствие установки на запоминание и плохая память, слабый аналитический и образный потенциал, низкий уровень интеллектуальных способностей и возможности чёткой вербальной передачи информации следователю. Положение допрашиваемых часто усложняется формализованной, недоброжелательной, казённой обстановкой, царящей в кабинетах следователей и других субъектов уголовного преследования. В современных условиях всё это тесно соседствует с недобросовестностью, злонамерениями, стремлением к собственным покою и выгодам самих свидетелей, ощущением ими реальных угроз своей безопасности и незащищённости, испытанием оказываемого на них давления, психического и физического насилия со стороны лиц, не заинтересованных в даче ими правдивых показаний либо, наоборот, заинтересованных в даче ими ложных показаний в интересах виновных. Поэтому вопрос о тактике и технологии предметной части допроса потерпевших и свидетелей должен решаться творчески в каждом отдельном случае с учётом всего комплекса объективных и субъективных факторов. Он может развиваться не только по принципу от общего к частному, но и в обратном направлении, т.е. от освещения, исследования отдельных элементов характеризуемого объекта к общей его характеристике. Это особенно актуально в том случае, когда допрашиваемый в силу тех или иных обстоятельств (например, умственных ограничений, низкого уровня грамотности и т. д.) не способен к свободному, внятному, раскрепощённому, обстоятельному изложению своих мыслей.

При определении тактической линии своего поведения во время допроса следователю целесообразно учитывать особенности психологических характеристик потерпевшего и свидетеля.

Отражение действительности в сознании человека обусловлено различными моделирующими механизмами личности - её социальным статусом, социальной ролью, профессиональными, национально-культурными и возрастными факторами, жизненным опытом и общекультурным уровнем. В этом и состоит субъективность психического отражения. Однако, поскольку исходной базой психического отражения является объективная действительность, эта база может быть проанализирована, если будут нейтрализованы соответствующие "личностные экраны" лиц, дающих показания.

Так, воспоминания человека всегда связаны с определёнными переживаниями тех или иных событий. Одни из них выдвигаются на передний план и подавляют образцы других событий. Это вносит субъективные искажения в процесс воспроизведения. Учёт возможных причин подобных искажений, их фильтрация, выявление подлинной чувственной основы воспроизводимого материала - важнейшая задача следователя при допросе.

В своей практике следователь неизбежно встречается с явлениями реконструкции и деформации воспроизводимого материала.

Личностная реконструкция материала при его сохранении и воспроизведении может проявляться в:

- искажении смыслового содержания исходного материала;

- иллюзорной конкретизации, детализации;