Читать онлайн «Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность». Страница 2

В 1834 г., при введении нового административного устройства, Киргизская степь была разделена на несколько округов, и во главе каждого был поставлен русский чиновник. Николай Ильич был назначен начальником Баян- аульского округа. Позже он принимал участие в нескольких походах против киргизских султанов (так назывались крупные киргизские баи), поднимавших восстания, доходил до кокандских городов Сузака и Чимкента и сделал маршрутную съемку по реке Сары-су.

Приезжая в Баян-аул в 1834 г., Николай Ильич в Ямышевском поселке женился на дочери капитана-артиллериста Трунина, Варваре Филипповне, и через год привез ее в Ямышево, чтобы доставить ее родителям удовольствие лелеять первые дни их внука.

Ямышево является одним из первых русских поселений на Иртыше; вблизи его находится богатое хорошей солью озеро; сюда уже с начала XVII века ездили русские из Тобольского края за солью. Это послужило поводом для организации в Ямышеве ярмарки; для торговли с кочевниками на ярмарку из разных мест стали приезжать тортовые люди. В 1714 г. сибирский наместник князь Гагарин обратился к правительству с предложением завладеть Иртышом, чтобы иметь свободный доступ к золотым россыпям у Эркети (Яркенда). Петр I написал на его донесении: «Построить город у Ямышева озера и итти далее до г. Эркети и оным искать овладеть».

Нужно заметить, что и Гагарин, и Петр I имели, очевидно, смутное представление о географии Внутренней Азии, о расстояниях, естественных препятствиях на пути к Яркенду и политическом устройстве обширной области. На основании приказа Петра в 1715 г. из Тобольска был отправлен отряд в 3000 человек под командой полковника

Бухгольца на 32 дощаниках[2] и 27 лодках. В октябре отряд дошел до Ямышева и построил здесь крепость (острог).

Но весной следующего года джунгарские калмыки осадили крепость, и отряд вынужден был отступить. Все постройки были уничтожены. В том же году новая экспедиция восстановила крепость, укрепила ее и оставила сильный гарнизон. В следующем году были основаны крепости Семипалатинск и Усть-Каменогорск; Ямышево вошло в цепь укреплений по Иртышу.

Первоначально в них жили солдаты и драгун[3], но с 1725 г. к ним были приписаны казаки, отслужившие в крепостях свой срок; многие оставались и после службы и составили в этих укреплениях первых колонистов. В 1771 г.. Ямышево посетил и описал академик Паллас; возле крепости было уже предместье из 80 дворов с двумя сторожевыми башнями; внутри крепости жили военные, в хороших домах и казармах.

В конце XVIII века Ямышево представляло важный административный и торговый пункт, важнее Омска, так как в нем жил начальник всей военной линии по Иртышу и стоял крупный гарнизон; этот начальник был генерал- губернатором Киргизской степи и держал в руках сношения с независимыми кочевниками — киргизами и калмыками[4], земли которых были расположены на левом берегу Иртыша. В Ямышеве был гостиный двор, мусульманская мечеть; сюда за солью приезжали купцы из Тобольска, Томска и Алтая, а купцы из Кашгара, Яркенда и других мест Туркестана привозили свои товары. Но по мере развития Омска значение Ямышева падало, и в 1835 г., в год рождения Потанина, в поселке жило только около 300 человек.

Г. Н. Потанин провел свои детские годы сначала в Ямышеве, а потом в станицах Пресновской и Семиярской и чуть не погиб во время своего первого путешествия. Его отец повез свою жену и полугодовалого сына из Ямышева, где жена гостила у родителей, в Пресновск. Это было зимой, и поехали в кошеве—больших открытых санях, обитых рогожей. Ребенок был привязан к подушке. Ночью родители заснули. Ямщик вдруг остановил лошадей, разбудил отца и сказал, что у них с воза как будто что-то упало. Осмотрелись — подушки с ребенком не было. Испуганные родители побежали назад и на порядочном расстоянии нашли подушку с ребенком, который продолжал спокойно спать. К его счастию, подушка упала так, что он остался на ней, а не под ней, иначе успел бы задохнуться, пока его искали.

В Пресновске Н. И. Потанин жил в собственном домике вместе со своей сестрой Меланьей, бывшей замужем за казачьим фельдшером. Николай Ильич за служебное столкновение в бытность его начальником отряда в Баян-ауле долгое время был под судом, сидел даже в тюрьме и, наконец, был разжалован в простые казаки. Он истратил все табуны и стада, унаследованные от отца, на взятки судьям, но без успеха, и окончательно обеднел. Семья жила очень скромно. О первых годах жизни в Пресновске его сын Гриша помнил очень мало. Большую часть времени он проводил в избе на полатях, наблюдая, как муж тетки Меланьи — фельдшер сам тачал сапоги у окна. Днем Гриша бегал по улице и играл с казачатами в бабки. В Пресновске стояла пехотная часть, и Гриша помнил, как казачата днем, когда солдаты были на занятиях, лазили в пустые казармы, а вечером боялись их и далеко обходили. Он помнил также солдата с висящим на животе турецким барабаном; проворные казачата пролезали под барабан и стучали по нему; помнил кадки с тестом, которое солдаты месили ногами.

Пяти лет Гриша лишился матери, которая умерла, когда отец сидел в тюрьме. Его воспитанием занялась двоюродная сестра, младшая дочь тетки. Она заменила ему мать. Он ее очень любил и возненавидел ее жениха, пехотного поручика Ваныкина, за то, что тот постоянно дразнил его, угрожая отнять у него эту маму. Однажды Ваныкин стал расспрашивать Гришу, во что он ценит своих родных — отца, тетку, бабушку, маму. Гриша долго соображал, во что оценить маму, чтобы поручик не мог взять ее, и, наконец, объявил: «две оловянные рыбки»; он был уверен, что Ваныкин не сможет достать их. Но на следующий день поручик принес ему двух блестящих рыбок, взял маму за руки и повел. Гриша закричал и вцепился в него зубами. В другой раз он подкараулил его в воротах и ударил изо всех сил палкой по спине. И все-таки его маму жених, наконец, увез.

Жизнь Гриши в эти годы не отличалась от жизни простых казачат; днем он бегал по улице и играл с ними в бабки или проводил время на полатях в избе тетки. Два раза в день со двора выгоняли 10—12 лошадей на водопой и Гришу часто сажали верхом на одну из них как будущего казака.

Когда Николай Ильич обеднел и был разжалован, он отвез мальчика к своему брату Дмитрию, жившему в станице Семиярской на Иртыше и имевшему до 10 000 лошадей. Дядя нашел учителя, который обучил Гришу азбуке, а затем, за отсутствием в то время детских книжек для начального чтения, дал ему руководство по фортификации. Гриша водил указкой по строчкам, правильно разбирал слова, но удивлялся, что ничего не понимает.

В доме дяди мальчик жил на положении барчонка вместе со своей двоюродной сестрой Леной, которая была на год старше. Дядя был женат на дочери золотопромышленника, которая гнушалась родственников своего мужа, и Гриша чувствовал это. Лена, напроказив или разбив что-нибудь, всегда сваливала вину на него, и тетка наказывала его. Он убегал в конюшню к конюху, который его утешал, гладил по голове и вытирал слезы. Изредка ему удавалось вырваться из дома, и он убегал с казачатами в поле, где дети копали коренья кандыка[5] как лакомство. Но через два года дядя умер, тетка отказалась держать племянника, и ему пришлось вернуться в Пресновск.