Читать онлайн «Александр Великий. Армия, походы, враги». Страница 62

(Архив [предметов] искусства/ Библиотека муниципалитета г. Реймса.)

И вот Александр возвратился в сердце Персии, где Македонии предстояло еще немало потрудиться на ниве консолидации завоеваний и выплавки нового царства. Как бы там ни было, первым делом следовало покончить с самыми неотложными делами. Попытки ввести при дворе персидские ритуалы вроде проскинезы и вменение в обязанность офицерам брать себе персидских жен ни в коем случае не обрадовали окружение царя, солдат же раздражало включение в состав македонской армии большего количества воинов из числа варваров. Страсти все накалялись, пока, наконец, войско, недовольное засильем иностранцев, не взбунтовалось в Опиде на Тигре. Александр утихомирил раздосадованных солдат утешительными речами, но зачинщиков мятежа схватили, заковали в цепи и бросили в Тигр. Десять тысяч ветеранов, многие раненые и покалеченные, были отосланы в Македонию под командованием Кратера, который и сам-то чувствовал себя неважно. Некоторые и на самом деле добрались до родных мест, но война не оставляла их в покое — им снова пришлось сражаться. Другие не успели покинуть даже Киликию, как их вновь поставили в строй, чтобы пополнить войска вспыхнувшей вскоре войны наследников (войны диадохов).

O'

223

Иллюстрация с изображением В отсутствие Александра в его вновь созданной империи возникли признаки

погребальной церемонии коррупции и разложения. Гарпал, оставленный заниматься вопросами фиска, со-

Александра Великого. -

вершал чудовищные по размаху махинации и злоупотребления, а потому со страху

бежал в Грецию. Первым побуждением Александра стало намерение послать за лихоимцем вдогонку и взять его под стражу, но скоро пришли успокаивающие известия, каковые делали все усилия в этом направлении более ненужными, поскольку Гарпала прикончили собственные подчиненные.

Когда Александр Великий ушел из жизни, после него остались дневники («Гипомнемата»), позволявшие судить о новых грандиозных планах завоевания Северной Африки и прорытия канала для обеспечения возможности огибать по воде Аравийский полуостров, хотя на самом-то деле перед ним стояли задачи по приведению к покорности многих стран, которые прежде подчинили или начали подчинять персидские цари. Появление новых господ, еще более чуждых им, чем Ахемениды, лишь усиливало решимость к сопротивлению народов в тех ареалах. Некоторые регионы взбунтовались еще при жизни Александра, подстрекаемые самими персидскими чиновниками, им же назначенными на должности сатрапов и гипархов.

В пограничных провинциях на востоке царили граничащие с хаосом брожение и неразбериха, вызываемые враждебным элементом на окраинах и нежеланием части тамошних греческих гарнизонов находиться в местах дислокации. В результате распространения слухов о преждевременной смерти Александра, после едва не обернувшегося катастрофой штурма города маллов в Пенджабе, греки в Бактрии и в Согдиане — около 10 000 человек — воспылали надеждой

бросить вверенные им форпосты и вернуться на запад. Если бы они совершили это, то, несомненно, затмили бы достославные достижения тех «Десяти тысяч», что ушли домой из-под Вавилона три четверти века назад. Первую попытку, совершенную в 324 г., удалось предотвратить буквально на корню, вторая — непосредственно сразу же после кончины Александра — завершилась резней большинства участников вследствие предательства Пифона, в обязанности которому вменялось подавление мятежа.

Не исключено, что помимо уже упомянутых выше планов в отношении Северной Африки и Аравийского полуострова Александр обдумывал экспедиции в западном направлении, поскольку около 324 г. он принимал в Вавилоне эмиссаров из Ливии, Карфагена, Испании и Галлии. Но судьба не позволила ему возглавить более ни одну экспедицию или завоевать хоть один народ, ибо в 323 г. он скончался после неожиданно скрутившей его лихорадки.

КОНЧИНА АЛЕКСАНДРА

Посетив кишащие комарами болота Евфрата вблизи Вавилона, регион крайне опасный из-за малярии, царь вернулся в город. Вскоре как-то его пригласили на пирушку в дом Медия Ларисского. Выпивая, Александр внезапно почувствовал острую боль — «словно бы стрела или копье пронзили его горло». Вскоре он вернулся к себе, но здоровье его продолжало стремительно ухудшаться. Но тем не менее, поспав, вымывшись и отдохнув, он продолжил пьянствовать по крайней

лихорадка, становившаяся

себе труд составить «Историю Александра Македонского», ныне утраченную, но послужившую в свое время основным источником для написания труда Квинта Эппия Флавия Арриана.

мере еще какое-то время. И вот Александра охватила

Птолемей

Птолемей является для современного читателя, по всей вероятности, самым известным из командиров Александра, но даже и в 323 г. он находился далеко от большой власти, вовсе не будучи одним из числа наиболее высокородных, влиятельных и признанных военачальников в окружении царя. Родившийся в 360-е, он был несколько старше многих молодых полководцев и, похоже, получил первое командование не ранее конца 331 г., когда Александр брал Персидские ворота. Птолемей возвысился как воинский предводитель в ходе кампании в землях, на которых ныне находятся Афганистан и Пакистан; с 330 г. он также принадлежал к числу телохранителей государя. Когда Александр умер, Птолемей получил власть как сатрап в Египте, где немало потрудился на ниве улучшения административной и экономической системы провинции. Потом выкурить его оттуда уже не представлялось возможным, и он царствовал до 283 г., в период с 285 по 283 г. разделяя трон с сыном Филадельфом. Птолемей дал

все более сильной, и вскоре после того он стал утрачивать способность говорить. К тому моменту, когда окружение узнало о тревожном состоянии государя, он уже не мог обращаться к помощникам, но делал еще жесты, позволявшие понять, что он узнает людей. 10 или 11 июня 323 г. Александр умер, не дожив даже до 33-го дня рождения.

Причины смерти Александра были и останутся темой для споров и питательной средой для всевозможных догадок и домыслов. Возможно, во всем виноваты тиф, холера или малярия. Более драматично — его могли отравить по воле части составивших заговор полководцев. Версия об убийстве представляется, однако, почти точно фальшивкой времен Войны наследников, наверняка использовавшейся в политических целях для достижения тех или иных преимуществ кем-то из соперников. Нельзя исключать, что великий человек пал жертвой депрессии и пьянства. Доказать это наиболее трудно, поскольку нет никакой возможности подвергнуть Александра психоанализу и установить, насколько сильно алкоголь сумел разрушить его здоровье. За македонцами вообще водилась дурная слава заядлых пьяниц, по крайней мере, по стандартам античности, и существуют даже сказания о состязаниях по части того, кто кого перепьет, причем победители в таких соревнованиях обычно редко доживали до получения приза. Как бы там ни было, истории об алкоголизме Александра тоже весьма подозрительны — их, по всей вероятности, придумывали или, по крайней мере, приукрашивали писатели вроде Эфиппа Олинфского, стремившиеся очернить и опорочить царя.

Потеря любимого государя сама по себе была тяжелой утратой, но непредсказуемость будущего усугублялась тем фактом, что он не оставил никаких распоряжений в отношении возможных преемников, тогда как в плане политическом в ту пору разом проводились несколько противоречащих один другому курсов. Взять хотя бы опубликование «Декрета о ссыльных» Александра, в соответствии с которым все греческие изгнанники получали право вернуться в родные города, разом ввергнувшего в хаос всю политику греческого мира, или приказ Кратеру сменить