Читать онлайн «повесть о победах московского государства». Страница 22

Тогда за умножение грехов наших оказались послы в руках иноверных поляков. Польский же король Сигизмунд велел суда для них приготовить, [109] русским людям велел всем без оружия быть и под многочисленной охраной, с большим опасением велел на Днепр к судам вести благочестивого государя царя и великого князя Василия Ивановича. Смольняне же тогда, видя государя своего, ведомого иноверцами, в великой печали были, горько и безутешно рыдали и не знали, что сделать и как государю своему в такой беде помочь, потому что ведь и сами были в руках иноверцев и без оружия. Если бы было у них оружие, то не могли бы в такой беде видеть государя своего и живыми оставаться.

Он же, государь, словно кроткий агнец, шел, по сторонам поглядывал и, увидев своих людей, заплакал. Войдя же в судно, 46воспел он богу молитву своими царскими устами, ирмос 8 гласа: “И почему меня отвергнул от лица твоего, свет незаходимый, и покрыла меня, окаянного, чужая тьма. Но обрати меня к себе, и к свету заповедей твоих путь мой направить умоляю тебя”. ^[110] И благочестиво жалостным своим голосом молитву пел. А смольняне, видя это, плакали навзрыд, [111] потому что ведь он, государь, смольнян больше других любил за их верную службу и усердие.

Поляки же пустили суда вниз по Днепру и повезли его, государя, в Литву, в королевские города, с князем Дмитрием Ивановичем Шуйским. Затем великого господина, святителя Филарета Никитича, митрополита ростовского, привели. И он, великий святитель, видя разлучение христиан «…» Смольняне же горько плакали. А он, государь, словно чадолюбивый отец, всех благословил и грехи отпустил, со слезами в вере их укрепляя, чтобы непоколебимы были в вере христианской. Сам же государь в судне сидел. Потом поляки послов в судно посадили и отправили суда из-под Смоленска по Днепру в Польшу, в литовские города.

Смольнян же обманули и велели им по домам своим жить. Они из-под Смоленска разъехались по поместьям своим и стали жить, не зная, что делать. Смоленск же тогда оставался осажденным польским королем.

В 1611 году, в великий пост, в день памяти святых Хрисанфа и Дарьи, во вторник на 5 неделе великого поста, гетманы Жолкевский и Гашевский с литовцами изменили и крестное целование нарушили, Москву разорили и выжгли и людей порубили. ^[112] Москвичи же укрывались по монастырям и за оградами, и было в то время в Москве разорение великое.

Король же польский на смольнян злое намерение замыслил, говоря своим людям: “Если перебьем смольнян, то никто из русских не будет сопротивляться нам, [113] многие ведь полки мои победили смольняне и всегда сильными противниками для нас были. Ныне же они в моих руках и живут по своим домам, так что, если кого-либо из них убьем, другие не узнают о его гибели”, - и послал своих людей, велев им по селам перебить смольнян. В то же время королевские люди много смольнян «…» узнав об избиении по приказу короля и о злобе его, начали между собой совещаться, и пошли, спасаясь от избиения, в русские города, в Рославль и Брянск, и пришли к воеводе Василию Петровичу Шереметеву.

В то время пришли под Москву освобождать город князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой да Прокопий Ляпунов [114] со многими русскими полками и стали под Москвой.

Смольняне же из Брянска пошли в Рославль. Пришли они в Рославль и хотели в Смоленск пробиться сквозь королевские полки, Смоленску помощь оказать и польского короля отогнать.

В Смоленске тогда боярин Михаил Борисович Шеин с защитниками смоленскими в большой нужде находился и смольнян ожидал, с польским королем стойко сражаясь. Король же польский беспрерывно к городу приступал, много подкопов под стены делая, не давая горожанам передышки. В городе Смоленске из-за осадных бедствий много людей умерло. По стенам города начали люди молиться об избавлении от голодной смерти и от осадной нужды.

Архиепископ же города Смоленска непрерывно со всем своим освященным собором в соборной и апостольской церкви чудотворной иконы богородицы смоленской Одигитрии с народом, женщинами, детьми молился богу и пречистой его матери и ко гробу чудотворца Меркурия припадал, помощи и защиты городу испрашивая, чтобы укротил господь гнев свой и от иноверцев избавил.

Святой же великомученик Меркурий, смоленский чудотворец, в соборной и апостольской церкви покоился. Над гробом, в ногах его, щит и копье лежали. В давние ведь дни он, великий чудотворец, тем копьем многие полки варваров перебил и от города Смоленска отогнал. [115]

Авраамий же и Ефрем, смоленские чудотворцы, в своем монастыре в святой божьей церкви покоились; многие дивные чудеса от их преподобных гробниц и от святых голов исходили. А в головах, у святых гробниц, устроено было место, вроде колодца, и каждый год в их праздник вода оттуда выходила и помост церковный заливала. Люди же для благословения воду черпали; от воды той многие недужные исцелялись и выздоравливали. После же божественной литургии и в церкви, и в том месте, откуда вода вытекала, сухо становилось, только налитая в сосуды вода оставалась и сберегалась весь год для благословения и исцеления недужных.

В ногах же, у святых гробниц, прут железный рос и с каждым годом подрастал, как дерево. Столь дивные чудеса бог показывает через святых своих. Люди же непрерывно молились господу богу и пречистой его матери, святых чудотворцев смоленских, и великомученика Меркурия, и преподобных отцов Авраамия и Ефрема, на помощь призывая.

Но было в городе Смоленске за умножение грехов наших знамение - икона богородичная слезы испустила. Люди увидели и ужаснулись, потому что ведь беззакония наши с головой покрыли нас. Многие из добродетельных ночью видели, как из соборной апостольской церкви словно столб огненный вышел и к небесам поднялся. Люди же испуганы были. А архиепископ беспрестанно с народом молился и всю ночь к богу молитвы возносил.

Король же польский, жестоко штурмуя город, велел подкоп большой вести под сруб кожевенного колодца и под стену и начал еще сильнее нападать. И вот, когда подкоп подвели, велел он туда много бочек с порохом закатить и взорвать. И охватили город тревога и смятение. Архиепископ же смоленский Сергий в соборной и апостольской церкви был. Побежали в церковь все люди: и многие смоленские боярыни, и дворянские жены с детьми, и жители других городов, и простые люди с женами и детьми, - и набралось народу полная церковь.

И был за умножение грехов наших благодаря тому злому подкопу взят город Смоленск. Поляки и литовцы по городу православных христиан преследовали и рубили и много крови пролили. [116] Архиепископ же велел церковные двери затворить и накрепко запереть. Но королевские люди у церкви двери вырубили и начали людей рубить и живых хватать. Архиепископ же взял честной крест и пошел во всем святительском облачении навстречу иноверцам. А они, окаянные, голову ему рассекли и живого схватили, людей же много порубили и в плен забрали.

Один же посадский человек, по имени Андрей Беляницын, видя, что иноверцы избивают народ, взял свечу, и пошел под церковь, и запалил бочки с порохом, весь пушечный запас. [117] И был взрыв сильный, и множество людей, русских и поляков, в городе и за городом побило. И ту большую церковь, верх и стены ее, разнесло от сильного взрыва. Король же польский ужаснулся и в страхе долгое время в город не входил.

И в то время была сеча злая в городе Смоленске, православных христиан поляки избивали. Король же польский, видя большое кровопролитие, велел прекратить избиение. А боярина Михаила Борисовича Шеина схватили и к королю привели. И был взят город Смоленск за умножение грехов наших польским королем Сигизмундом 2 июня. [118]