Читать онлайн «Удивительные донумы». Страница 56

Пусть же громко и отчетливо звучит голос всех образованных людей против сионистских захватчиков. Пусть решительно звучит их голос против американского империализма. Пусть голос человеческой совести звучит против реакционных режимов…»[66].

Развитие национальной культуры в Сирийской Арабской Республике не ограничивается прогрессивными шагами в литературе. Выступая в 1984 году на открытии библиотеки «Аль-Асад» — просторного шестиэтажного здания с большими читальными залами, с помещениями для театральных представлений, кинопросмотров, лекций, хранилищами, способными вместить до 6 миллионов томов, — министр культуры САР подчеркивала, что необходимо развивать и национальную кинематографию, драматическое и хореографическое искусство, архитектуру, живопись, скульптуру.

Проблема кинематографии, самого массового из всех видов искусства, для Сирии сегодня особенно актуальна. Если театр, знавший периоды подъема и упадка, имеет в арабской культуре глубокие корни — от средневековых марионеточных представлений и театра теней, теперь известного под турецким названием «карагез», до современной арабской социальной драмы и постановок Шекспира, Мольера и даже Сухово-Кобылина, — то сирийское кино еще очень и очень молодо. Показ кинофильмов в Сирии, впрочем, начался в начале века, когда в 1908 году в Халебе первая немая лента была заправлена в ручной кинопроектор. А в 1916 году турецкий губернатор Дамаска торжественно открыл первый городской кинозал, сгоревший месяцем позже из-за неполадок в аппаратуре. Первая сирийская картина — «Осужденный невинный» — была снята в 1927 году, и в течение последующих 35 лет частные сирийские компании отсняли около двух десятков художественных фильмов; все они представляют интерес в лучшем случае лишь для историков кино. Фейсал ад-Джарф пишет, что эти фильмы ставили авантюристы на тривиальные любовные, детективные или ковбойские сюжеты. Этот период в кинематографии полностью не оправдал надежд и чаяний арабских масс.

Если не датой рождения, то переломным моментом в развитии национального кино Сирии следует считать 1963 год, когда возникла Генеральная организация кинематографии. Тогда в ее штатное расписание входило всего шесть должностей, а на техническом вооружении была одна-единственная камера. Тем разительней прогресс последних двух с лишним десятилетий. Сейчас в сирийском кино работают свои, национальные специалисты, получившие за рубежом высшее кинематографическое образование; сняты десятки фильмов не только развлекательных, но и остросоциальных, и некоторые из них отмечены наградами на кинофестивалях в Карфагене и Ташкенте.

И все же трудностей много. Не хватает кинозалов — на всю страну их около сотни, и практически все они находятся в частной собственности. Это, в свою очередь, сказывается на демонстрируемом репертуаре, поскольку владельца интересует прежде всего коммерческая сторона дела, прокат. Более половины импортируемых лент поступает из Италии и Франции, но за три года в Сирии мне ни разу не довелось побывать на картинах Антониони, Феллини или Рене Клера; крутятся в тесных, прокуренных залах лишь так называемые «остросюжетные» фильмы. Причем «острота» сюжета заключается в количестве выстрелов, драк, погонь и намеков на постельные сцены (потому «намеков», что сами сцены показу не подлежат). То же самое относится и к сирийскому телевидению, которое нередко идет на поводу у потребителя.

Но недостаток опыта — дело поправимое, когда не закрываешь глаза на собственные ошибки, а стремишься их преодолеть. Сирийский кинематограф знает свои задачи и пытается решить их в прессе, на симпозиумах и фестивалях, для обмена опытом проводит в стране недели зарубежных, в том числе неоднократно и советских, фильмов. В Дамаске (к сожалению, в одном только кинотеатре) демонстрируются лучшие ленты советского кино, перед зрителями выступают популярные советские актеры и режиссеры, на этих встречах не бывает свободных мест в зале. Интерес к советскому киноискусству исключительно высок не только у рядовых зрителей, но и у профессиональных сирийских кинематографистов. А работать над собой и учиться у других и есть гарантия успеха. Такого, например, какой в октябре 1984 года имел на Карфагенском кинофестивале в Тунисе сирийский художественный фильм «Городские сны», поставленный режиссером Мухаммедом Малясом. Картина получила сразу пять наград: золотой приз фестиваля, приз за лучший сценарий, приз за лучшую женскую роль, исполненную актрисой Ясминой Халлят, поощрительный приз за исполнение детской роли и специальный приз Международной лиги юристов за политическое и социальное содержание ленты.

Немалого прогресса Сирийская Арабская Республика добилась и в области изящных искусств. В стране создан Союз художников, при Дамасском университете открыта Академия изящных искусств, где учатся около 700 студентов. Выставки и вернисажи проводятся в культурных центрах, театрах, музеях. Навсегда запомнилась мне скульптура молодого художника из Хамы Нашата Раадуна, демонстрировавшаяся на выставке летом 1984 года в дамасском Национальном музее: скульптура называлась «Ливан» и изображала мужчину, каждой мышцей устремившегося вперед — и в то же время застывшего на месте. Одной рукой он охватил голову, другая рука сжимает меч, насквозь пронзивший его грудь… Художественным творчеством в Сирии занимаются не только те, для кого искусство — профессия, но и множество любителей, свой досуг проводящих с кистью или резцом в руке. Именно об этом сказаны слова выдающегося сирийского художника Фатиха Мударрыса, широко известного как у себя на родине, так и за рубежом, обладателя дипломов Парижской и Римской академий изящных искусств, профессора Дамасского университета: «Возьму на себя смелость сказать, что искусство — национальное увлечение сирийцев…»

Период расцвета переживает сейчас сирийское музыкальное искусство, развитию которого правительство страны, министерство культуры уделяют большое внимание. В консерваториях Дамаска и Халеба преподают главным образом сирийские и советские музыканты. С их помощью сотни сирийских юношей и девушек ежегодно получают высшее музыкальное образование, овладевают игрой на различных музыкальных инструментах, становятся исполнителями, певцами, композиторами. И, зная классическую европейскую музыку, предпочтение, как правило. отдают традиционной арабской — залог того, что эстафета национальной культуры в надежных руках. Мне приходилось бывать на праздничных концертах в Дамаске, Хомсе. Халебе — исполнение европейской классики слушатели награждали аплодисментами. И громом оваций неизменно взрывался зал, когда объявляли номер из репертуара арабской классической музыки.