«О ты, с черным сияньем ночь! [107]
Поведай, зачем
Тяжелую грезу
Из поддонных глубин
Первозданного ада
Прислала душе бездушной?
Ее мать ты, ночь! Твой мрак,
Смерть, страх, блеск глаз дал ей,
Чернодонно одетой,
Ужасно, ужасно, ужасно!
На руках ее страшные когти.
Девы-прислужницы, свечи подайте мне,
Влагу из речки в кувшинах сберите и воду согрейте!
Я жертвою сон отвращу безотрадный,
Ио, бог океанов!
Вон он, эй, соседи!
Что за чудо, поглядите!
Петуха подлянка Глика из сарая
Утащила.
Нимфы – владычицы скал!
Девка Мания, держи!
А я, горе мне, ушла из дому,
Своими руками
Холстин белых корзину
Из ни-и-и-тей томи-и-и-тельных
Соткала, чтоб в город
На рынок, с зарею,
Снести на продажу.
Упорхнул, упорхнул он и скрылся,
Легкие крылья его понесли.
Мне остались рыданья, рыданья.
Слезы да слезы текут из глаз.
Кинул, ах, кинул меня петух.
Э-эй, критяне, дети гор,
Спешите на помощь со стрелами, с луками,
Скачите, безумствуйте, дом окружите воровки!
С ними ты, дочь Лето,
Артемида!
Поспеши, приведи своих псиц,
Обыщи дом и двор!
И ты, дочь Зевса, смолистые факелы
В руках подымая,
Геката, явись, озари
Глики дом! Я войду,
Все добро перерою».