Трагедия адмирала Колчака. Книга 1 - Мельгунов Сергей Петрович

Читать онлайн «Трагедия адмирала Колчака. Книга 1». Страница 27

Автор Мельгунов Сергей Петрович

В имевшейся у меня копии [224] донесения члена «Союза Возрождения», нелегально переходившего большевицкий кордон на востоке, под 24 августа отмечается: «В составе Советской армии не менее 50% германских военнопленных». То же самое о Волге говорит и Савинков в очерках «Борьба с большевиками» [с. 44] [225]. Было ли какое-нибудь преувеличение, когда кап. Голечек в брошюре «Чехословацкое войско в России», изданной в 1919 г. в Иркутске Информ.-просв, отделом Чех. воен. мин., писал про июльские бои у Бузулука: «Как везде, так и здесь чехословацкие части сражались с превосходящими силами неприятеля: 5000 человек преимущественно немцев и мадьяр, организованных и обученных немецкими и австрийскими офицерами» [с. 52].

Очень смело, как всегда, Троцкий говорил на июньском заседании в Большом театре: «Распространять такого рода слухи (о содействии большевикам со стороны Германии в борьбе с чехословаками) могут только негодяи» [«Известия», 22 июня] [226]. Я не знаю, из каких источников почерпнул проф. Масарик сведения, что «большевики в июне предложили немцам, чтобы они разрешили против наших в Сибири вооружить немецких пленных; немцы были более корректны и высказались против этого» [II, с. 82]. При таком отказе каким образом могли появиться эти сильные боевые отряды среди военнопленных? Нет никакого сомнения, что переговоры между большевиками и немецким командованием велись едва ли не по инициативе последнего. У меня имеется определённое свидетельство в пользу такого предположения, исходящее из того источника информации, откуда я в своё время получил копию ноты Гинце (как мы знаем, подтверждённую), сведения о московской немецко-большевицкой контрразведке, об её провокационной работе в русской военной среде весной и летом 1918 г. [227]. Конечно, это были закулисные соглашения; открыто немецкое командование отказывалось от каких-либо санкций, равно как и челябинский ревком при наступлении чехословаков 26 мая официально отклонил предложение вооружения мадьяр [228]. А между тем для И.М. Брушвита, проехавшего почти всю Зап. Сибирь в апреле и в начале мая, уже в Екатеринбурге стало ясно, что «в Сибири идёт организация под видом интернациональных полков идеальных боевых частей немцев-мадьяр». «Я владею немецким языком, — пишет он, — и вот в кафе, в ресторанах мне пришлось слышать откровенные разговоры» [«Воля Рос.». X, с. 94]. Для Сибири это общий голос. И Гинс телеграфирует из Владивостока в Омск в августе об отрядах военнопленных, снабжённых артиллерией, и кап. Кириллов сообщает об артиллерийском батальоне мадьяр в Омске [«Вольн. Сиб.». IV, с. 41]; и эсер Неупокоев в письме Дерберу в Харбин 12 марта говорит о военнопленных в иркутском карательном батальоне [«Кр. Архив». XXIX, 15]; и Авксентьев в сентябре, указывая Вологодскому, находившемуся во Владивостоке, на необходимость воздействовать на союзников, отмечает, что иначе «с нами потеряют и они», так как при участии немцев, мадьяр, латышей, китайцев на стороне большевиков, «внутренний» фронт действительно стал «внешним»; и представители иностранных миссий в Иркутске (Буржуа и Жандр) в феврале протестуют безуспешно перед местной властью против снабжения военнопленных оружием, в то время как «простым людям» это запрещено [229]. И наконец, сами большевики post factum признают, что военнопленные повсюду в Сибири не только вливались в ряды Красной армии, но и образовывали специальные воинские части. Съезды военнопленных принимали решения о содействии Кр. армии и поголовной мобилизации [230]. Латыши, китайцы, мадьяры на первых порах не столько сопровождали Кр. армию, как говорит Дюбарбье [231], сколько, по словам чешских историков этого периода, составляли настоящую основу этих войск [232]. В книге Парфенова [с. 54–55] приводится небезынтересная записка проф. Томского техн. инст. Михайленко, представленная 21 августа от имени томского Комитета партии к.-д. Сибирскому правительству. Автор записки набрасывает план организации Восточного фронта при участии союзников. Попутно в ней характеризуется военная активность немцев.

«Во второй половине февраля н.г., большевистский комиссар для Сибири, Кобозев, представил в Совет народных комиссаров обширный доклад о неустойчивости советской власти в Сибири. Этот доклад вызвал тревогу в германо-большевицких кругах и был яблоком раздора между комиссарами — Лениным, Троцким, Подвойским и Раскольниковым, с одной стороны, Дыбенко, Бонч-Бруевичем и комиссарами Балтийского флота — Забелло, Мясоедовым и Измайловым — с другой. Германский штаб, по ознакомлении с упомянутым докладом, поручил своему отделению в Петрограде командировать для проверки тезисов доклада Кобозева опытных агентов… По их представлению были осуществлены следующие мероприятия:

1. В Перми, Самаре, Саратове, Казани, Царицыне и Астрахани учреждены отделения германского генерального штаба для подготовки Приволжского фронта на случай наступления сибирских войск и союзников с востока, причём по разработанному уже германскими офицерами плану главные бои должны произойти между Уральским хребтом и Волгой, западный берег которой должен служить последней укреплённой позицией.

2. В Казань, где находятся большие запасы готовых и сырых артиллерийских материалов, усиленные вывезенными с Мурмана и из Архангельска военными грузами, командированы германские химики и артиллеристы для организации вблизи фронта снабжения.

3. В Сибири вооружено до 23 марта 62.800 военнопленных, которым было предложено принять русское подданство; во главе этих вооружённых сил находился австрийский полковник Байер, а с мая месяца военный агент при графе Мирбахе — ф. Ульрих и майор Бах».

Большевицкий историк называет записку «очевидным шерлокхолмским шедевром буржуазной клеветы и дикой инсинуации, лженамеренно оттеняющими германофильство советской власти». Можно допустить, что в записке имеются преувеличения, но ведь нам важна сущность дела — общее его направление, а не детали. Рисуя план антигерманского выступления, записка говорила:

«Наступление сибирск[ой] армии потребует от германского верховного командования переброски значительных сил с запада на восток, так как, кроме сибиряков, наступление немедленно начнётся и в других местах: на Украине — армии ген. Скоропадского, северо-кавказских отрядов ген. Алексеева, Деникина, Эрдели; отрядов Дутова, Семёнова и других, которые вне зависимости от их политической идеологии могут быть объединены на общей платформе — войны с Германией; несомненно, усилится финская федеративная партия, возглавляемая Маннергеймом. Германскому командованию придётся поэтому бросить на русские фронты большие силы и затратить огромную энергию на войну на Приволжском фронте, где продовольственный вопрос обострён и где железные дороги немногочисленны.

Такое отвлечение немецких сил крайне выгодно для наших союзников, и, решаясь принять на себя часть армии Гинденбурга, Сибир. правительство может не только не отказаться от предъявления к союзникам самых тяжёлых и сложных по исполнению требований, но даже начать переговоры об отмене ограничений компенсаций, предложенных России за помощь союзникам в войне с Германией до Брестского мира.

Выступление России, несомненно, будет приветствоваться не только Англией и Францией, непосредственно заинтересованными в отвлечении с Западного фронта германских войск, но и Америкой и Японией, которые ныне стоят лицом к лицу с невыгодным для них распространением германского влияния».