Читать онлайн «История магии и оккультизма». Страница 79

Буквы древнееврейского алфавита, которыми записаны эти священные тексты, — не просто знаки, изобретенные человеком для записи мыслей и событий. Буквы и числа суть вместилища божественной силы. «Непоколебимые числа и буквы, — говорит Агриппа, — дышат гармонией Божества, ибо освящены божественным вмешательством. Посему на небе страшатся их и на земле трепещут перед ними».

Задача каббалиста — разгадать скрытое значение букв при помощи методов, врученных ему вековой традицией. Полученные таким образом истины будут согласоваться с принципами, которые были утверждены основателями каббалы. Но кто эти основатели? История и предание отвечают на этот вопрос по-разному. Из каббалистических трудов мы узнаем, что сам Господь открыл человечеству тайны каббалы в библейские времена: Адам получил каббалистическую книгу от ангела Разиила; мудрость каббалы помогла ему преодолеть скорбь о грехопадении и вернула ему чувство достоинства. Позднее «Книга Разиила» попала в руки царя Соломона, который с ее помощью подчинил себе землю и ад. Другая легенда приписывает авторство книги «Сефер Йецира» патриарху Аврааму. Но больше всего сторонников у версии, согласно которой ключ к мистическим толкованиям Священного Писания получил Моисей на горе Синай. Записывать такие толкования до Ездры (V век до н. э.) никто не пытался. Примерно через полвека после разрушения Иерусалима рабби Акиба написал «Сефер Йецира», а его ученик, рабби Симон бар Йохаи — книгу «Зогар». Так гласит легенда — как всегда фантастическая, но все же таящая в себе зерно истины. Истоки каббалы действительно следует искать еще в дохристианской эпохе. Космогония, основанная на мистике чисел, появилась в Древнем Израиле не позднее чем за сто пятьдесят лет до нашей эры. Также весьма вероятно, что древнееврейские священники тщательно оберегали устную традицию от профанов, как поступали и жрецы во всех прочих культурах. О том, что такая традиция действительно бытовала за рамками Священного Писания, можно судить по словам Ездры, которые относятся к откровению, полученному Моисеем: «…и открыл ему много чудес и показал тайны времен и конец, и заповедал ему, сказав: эти слова объяви, а прочие скрой» (3-я Книга Ездры, 14:5–6).

Признаков столь почтенного возраста в каббалистических сочинениях мы не обнаруживаем, однако многие встречающихся в них идеи в скрытой форме присутствуют уже в апокалиптических текстах I–II веков нашей эры. Однако происхождение четко оформленной каббалистической доктрины следует отвести все же к более поздним временам. В период геоним, 591 — 1038 гг. н. э., корпус иудейской устной традиции преобразился под влиянием неоплатонических и пифагорейских идей в метафизическую систему спекулятивного характера. Эта трансформация происходила не в Палестине, а в Вавилоне, где геоним (мн.ч. от гаон) — главы еврейской академии — вырабатывали официальные трактовки различных религиозных вопросов. Достойных избранников, которых посвящали в тайное знание, именовали «меккубалим». Именно к периоду геоним относится старейшая каббалистическая книга — «Сефер Йецира» («Книга Творения»). Однако само слово «каббала» появилось в литературе не ранее XI века, а книга «Зогар» («Сияние») была написана и вовсе в конце XIII столетия, когда каббалистических сочинений уже насчитывалось великое множество. «Зогар» считалась и считается до сих пор священной книгой, одним из столпов каббалистической мудрости. Свою окончательную форму она обрела под пером знаменитого Моисея Леонского (Моше де Леона, 1250 — 1305).

Каббалистическая доктрина сохранила следы влияния нееврейской философии и эзотерики. Эти следы наглядно проявляются в фундаментальных каббалистических положениях о том, что путем размышлений человек способен понять структуру мироздания и постичь Божество (хотя и не полностью). Каббалистическая идея о том, что в основе мироустройства лежат числа и буквы, заимствована из греческой философии. Платон в «Тимее» рассуждает о пропорциях, на которых построена вселенная. Философы-неопифагорейцы верили, что числа и буквы суть божественные существа, наделенные сверхъестественными силами. Чужда иудейской теологии и каббалистическая концепция сефирот — манифестаций божественного бытия в творении. Зато эта концепция родственна системе неоплатонических «интеллигенций» — посредников между умопостигаемым и материальным мирами.

Десять сефирот содержатся в Адаме Кадмоне — первочеловеке, которого, возможно, имел в виду апостол Павел, говоря: «…первый человек Адам стал душею живущею, а последний Адам есть дух животворящий. Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное. Первый человек из земли перстный; вторый человек Господь с неба. Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные; и как мы носили образ перстнаго, будем носить и образ небеснаго» (1-е Послание к Коринфянам, 15:45–49). А в иудаистском священном тексте «Мидраш» сказано, что первый Адам есть Мессия, чей дух вездесущ. О том, что все вещи до своего материального сотворения существовали в мире идей, говорили еще Платон и Зороастр. Близко зороастрийскому учению и каббалистическое понятие «Эн-Соф» — непостижимого и безграничного божества, из которого путем эманации произошли сефирот: точно так же все эманировал все сущее зороастрийский Зурван Акарана, обожествленное пространство-время.

Можно найти также черты сходства между каббалой, с одной стороны, и гностическими учениями, доктринами Александрийской школы, философскими системами Филона и стоиков — с другой. Первые каббалисты, не желавшие (или не способные) противостоять подобным влияниям, столкнулись с серьезной проблемой: как принять все эти заимствования, не погрешив против Священного Писания — богодухновенного, а потому не подлежащего правке? Проблема решилась. Следовало вложить в древние тексты именно тот смысл, который каббалистам хотелось видеть в них, после чего объявить, что эти идеи содержались в Писании изначально. С этой целью каббалисты прибегли к различным методам перестановки и подстановки букв, что позволило им «обнаружить» в священных книгах новые слова, подтверждающие каббалистическое учение. Такая процедура позволяет «легализовать» самые разнообразные идеи. Следует заметить, что она использовалась еще раньше для истолкования Талмуда. Более того, от подобной практики библиомантии — один шаг до полноценных магических операций. Практическая каббала — не что иное как разновидность магии, ставящая своей задачей творить чудеса силой изреченного слова.

Видимое противоречие между теорией и практикой каббалы имеет свою аналогию в неоплатонизме. Плотин упрекал гностиков за веру в то, что силой слова можно изгонять демонов; но при этом он же не осуждал своих учеников за приверженность разнообразным магическим традициям. Всякая теория стремится найти себе практическое приложение. И вместо того, чтобы порицать практику, всегда лучше задать себе вопрос, до какой степени она предопределена теорией. Читая каббалистические тексты, довольно быстро осознаешь, что они буквально пропитаны магией: ведь бесчисленные соответствия, которые проводятся в них между материальным и идеальным мирами, суть плоды магического представления о том, что порядок в мире идей тождествен порядку в мире природы. Все, что человек воспринимает с помощью органов чувств, — утверждают каббалисты, — таит в себе божественный замысел; и все, что происходит в мире мысли, обязательно проявится в мире материи.

3. Магия букв

Если одни исследователи устремлялись вслед за еврейскими учеными в возвышенные сферы метафизических спекуляций, то других больше привлекало практическое приложение каббалы. И даже в эпоху, когда христианский Запад уже стал утрачивать истинное понимание каббалы, библиомантия (т. е. гадание на Священном Писании), искусство изготовления талисманов и тавматургия по-прежнему оставались важной областью магической практики.

Веру в силу слова укрепляли фантастические предания о еврейских адептах, творивших чудеса благодаря каббале. Каббалист XVI века Элайя из Хельма с помощью книги «Сефер Йецира» якобы создал искусственного человека, голема (букв. «бесформенная материя»): этот глиняный истукан ожил, как только Элайя начертал у него на лбу тайное имя Бога. Такое же чудо приписывали позднее рабби Иегуде Лёву бен Бецалелю из Праги. Созданный им монстр не просто ожил, а стал расти, как на дрожжах. Испуганный каббалист стер со лба своего голема тайное имя, и искусственный человек снова обратился в безжизненную статую. Последний «факт» прямо свидетельствовал о том, что чудо творится одним только словом, — хотя Елиезер из Вормса в XIII веке приводил невероятно сложный рецепт изготовления големов. Тот же Елиезер из Вормса, предположительно, был автором книги, которую легенда приписывает ангелу Разиилу.