Читать онлайн «История религий. Том 1». Страница 32

В XIII в. оппозиционное к церкви и феодализму движение вступило в новую фазу, когда значительно большую роль стали играть мистические настроения и массовое эмоциональное возбуждение, достигавшее иногда силы религиозного психоза.

Помимо поста и других форм аскетического подвига большое распространение получило самобичевание. Старые формы этого испытанного средства религиозного спасения оказывались недостаточными. Мало было того, чтобы практиковать его в уединении монастырской келии, получая «духовную дисциплину» от своего исповедника; действие благочестивого переживания многократно усиливалось, когда кающиеся собирались большими группами и производили экзекуцию над собой коллективно, заражаясь общим настроением и соревнуясь друг с другом в самоистязательном рвении. Так возникло движение флагеллантов — бичующихся.

Многолюдными процессиями двигались по улицам городов и селений толпы доведенных почти до помешательства людей, предававших себя нещадному бичеванию. В середине XIV в. движение охватило почти всю Германию, Венгрию, часть Польши, Швейцарию⁷³.

Папство не сразу усмотрело в этом движении ту опасность, которая грозила ему. Вначале оно даже поощряло его, считая, что такое публичное изъявление религиозных настроений будет на пользу католицизму и интересам церкви. Немного времени понадобилось для того, чтобы увидеть, с какими неприятностями для церкви все это может быть связано. Людям, которые с такой страстью и так активно расправлялись со своими грехами, не нужны были для этого священнослужители, они не покупали индульгенций, не обогащали церковь своими взносами, считая, что достаточно щедро расплачиваются с богом собственными ранами и страданиями. Вместо того чтобы пользоваться в целях своего спасения пролитой когда-то кровью Христа и мучеников, они во имя этого спасения проливали собственную кровь. Здесь была уже ересь, которая своей практикой наносила материальный ущерб церкви. И церковь резко осудила теорию и практику флагеллантов в особой папской булле 1349 г.

Начались массовые казни и инквизиционные процессы с применением пыток. Вскоре с движением флагеллантов было покончено.

Известно, как жестоко преследовала средневековая церковь мужчин и в особенности женщин по обвинению в контактах с дьяволом и в служении ему: процессы ведьм и колдунов составляли один из важных разделов теории и практики инквизиции. Есть основания полагать, что далеко не во всех случаях этого рода обвинение было ложным: поклонение Сатане и его нечестивому воинству, безусловно, имело место в средневековой Европе ⁷⁵.

Дьяволопоклонники не могли так открыто, как приверженцы других ересей и сект, демонстрировать свои взгляды и культовую практику, ибо отрицательная реакция подавляющего большинства верующих в отношении такого ужасающего безбожия должна была быть особенно сильной. Поэтому прямых свидетельств о данном культе сохранилось очень мало, так что о многом можно лишь догадываться. И все же культ дьявола бытовал в значительно более широких масштабах, чем об этом свидетельствуют источники. В условиях, когда поклонение христианскому богу было тесно связано с освящением существующего эксплуататорского строя со всеми его потрясающими воображение гнусностями, было совершенно естественно обращение людей к той силе, которая противопоставлялась благословенному богом царству феодализма.

УСТАНОВЛЕНИЕ ИНКВИЗИЦИИ

Идеологическая подготовка палаческой деятельности церкви во имя насаждения религии любви и милосердия началась давно: весьма существенные соображения по этому поводу содержатся еще в писаниях Августина. В XIII в., уже после того, как папская инквизиция развернула свою деятельность, Фома Аквинский писал: «Что касается церкви, она исполнена милосердия и стремится обратить заблуждающихся; оттого она не тотчас осуждает, но после первого и второго увещания, как учит апостол. Если же еретик и после этого продолжает упорствовать, церковь, не надеясь на его обращение, заботится о спасении других, устраняет его из церкви посредством отлучения, а затем передает его светскому судье, чтобы он устранил его из мира посредством смерти… Если бы и все еретики были истреблены подобным образом, это не было бы противно велениям Божиим…» ⁷⁶

Само понятие ереси было чрезвычайно зыбким и неопределенным, так что любое высказывание и настроение можно было при желании истолковать как еретическое, а помимо того при недостатке таких высказываний их нередко просто и выдумывали. Фактически каждый человек был беззащитен перед опасностью возможного обвинения в ереси. Если это не входило в намерения и планы инквизиторов, он не мог ни оправдаться, ни избежать страшных пыток и мучительной казни.

До 30-х годов XIII в. практика инквизиционной борьбы с ересями осуществлялась церковными властями на местах — это была так называемая епископская инквизиция. Здесь много зависело от обстановки в данной епархии, от соотношения сил епископа и светских властей, от его взаимоотношений с местным населением. В этих условиях беспощадное преследование «еретиков» было далеко не таким систематическим и неуклонным, как позже.

В начале 30-х годов XIII в. папа Григорий IX обнародовал ряд документов, которыми учреждалась централизованная папская инквизиция, порученная попечению ордена доминиканцев ⁷⁷. Само слово «инквизиция» имело довольно невинный смысл — «розыск». На знамени ордена был изображен его символ — собака, а в подписи под ним использовалась игра слов: «Domini canes», что означает помимо названия ордена «господни псы». Точнее было бы назвать их папскими псами, ибо именно в этом качестве они выступали и во всей своей деятельности, и в делах инквизиции.

Организационный статус был дан инквизиции в булле «Ad extirpanda», обнародованной Иннокентием IV в 1252 г.⁷⁸ Из ее установлений особо примечательна официальная санкция применения пыток при инквизиционном допросе. Булла преисполнена наставлений в адрес светской власти, требующих непреклонности и абсолютной решительности в деле инквизиционного преследования; наставления сопровождались угрозами.

Сразу после начала работы инквизиционного трибунала в данной местности развертывалась вакханалия доносов. Трепещущие от страха люди возводили всевозможные обвинения на своих знакомых, друзей, родных, на родителей, детей, мужей и жен. При этом часто сводились личные счеты. В принципе все доносы должны были расследоваться инквизиционным трибуналом, но нередко это оказывалось невозможным по причине их колоссального количества. Инквизиторы могли отбирать из всей массы заподозренных лишь тех, преследование которых входило в их планы и в нужды церкви. Сюда попадал любой, имевший несчастье когда-либо навлечь на себя неудовольствие церковных властей, а тем более папского престола. Играла роль и возможность для церкви обогатиться за счет имущества еретика: так как его осуждение влекло за собой конфискацию всего имущества, то нередко преследование обращалось специально против богатых людей с намерением пополнить церковное достояние.

Заподозренный арестовывался и заключался в тюремный каземат на все время следствия, причем срок его содержания не был лимитирован — несчастный мог годами в тяжелейших условиях дожидаться решения своей судьбы. А самое страшное начиналось на допросах.

Применение изуверских пыток, сопровождавших допрос подследственного, делало его положение безнадежным. Тонко разработанная система физического и морального увечения человека приводила к тому, что он соглашался возводить на себя любые обвинения. Пытка могла длиться неограниченное время и повторяться много раз, хотя по действовавшим установлениям можно было пытать подследственного только один раз; затруднение легко преодолевалось — очередная пытка не завершалась, а лишь прерывалась, так что последующая представляла собой не новый акт, а продолжение начатого. Страдания обвиняемого не кончались его признанием собственной виновности и его личным покаянием. Он обязан был указывать «сообщников» и единомышленников, доказывать искренность своего раскаяния максимально большим числом оговоренных. А после того как окончательно сломленный обвиняемый признавал все, чего требовали от него инквизиторы, ему давали подписать протокол, в котором помимо всего говорилось, что обвиняемый дал свои показания, не подвергаясь никакому насилию или угрозам, добровольно и чистосердечно.