Читать онлайн «Языческие божества Западной Европы. Энциклопедия». Страница 101

С исчезновением в водах Рейна проклятого золота карлика Андвари завершилась мифологическая история Скандинавии: боги сгинули в пламени мирового пожара, пали герои, чей род восходил к богам и чьи деяния были в известной степени сродни божественным. На смену этим героям пришли исторические (или квазиисторические — как угодно) персонажи: Атли, то есть гуннский вождь Аттила, Тидрек, он же германский военачальник Дитрих Бернский, Йормунрекк, он же готский предводитель Эрманарих, и другие. А следом, вытесняя эпическую традицию, по всей Скандинавии распространилась новая литература — литература саг. Саги королевские, саги родовые, пряди об исландцах, или бытовые саги; единственным напоминанием о славных делах прошлого остались так называемые «саги о древних временах». Но и они постепенно утрачивали самобытность — отчасти под влиянием христианства, все крепче утверждавшегося на скандинавских землях, отчасти под влиянием латинской книжной культуры, которая принесла в Скандинавию прежде неизвестные сюжеты «общеевропейского свойства»; отсюда — такие сочинения, как «Всемирная сага», «Сага о римлянах», «Сага об иудеях», «Сага о троянцах», «Сага об Александре», «Сага о Карле Великом и его витязях».

«Младшая Эдда» и «Круг Земной» Снорри Стурлусона подвели итог скандинавской мифопоэтической традиции. Миф завершился — был искоренен огнем и мечом, как в Норвегии, где новую веру усердно насаждали на рубеже X–XI вв. конунги Олав сын Трюггви и Олав Святой, или «по уговору», как в Исландии, где в 1000 г. альтинг (всеобщее собрание) принял решение о повсеместном принятии христианства.

То, что прежде считалось незыблемой истиной и сугубой реальностью, постепенно отступило в область народных суеверий и фольклорных текстов. Рвением христианских священников некогда могучие боги «превратились» в демонов (так, Одина «низвели» до предводителя демонической Дикой Охоты), герои эпоса «перекочевали» в баллады, грозные противники богов йотуны стали туповатыми троллями из сказок, а искусные цверги «видоизменились» в скуповатых гномов.

Впрочем, не все так печально. Чем дальше в прошлое отступают мифические времена, тем весомее становится первоначальный миф, заботливо сохраненный средневековыми книжниками и «воскрешенный» романтиками, возрождавшими народную культуру. Утратив внешнюю динамику и «преобразившись» в фольклор, миф вполне сохранил динамику внутреннюю, которую, будем надеяться, нам и удалось очертить на этих страницах.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

БАРОККО

КЕЛЬТСКАЯ ТРАДИЦИЯ

На рубеже XVIII–XIX столетий Европу захлестнула самая настоящая «кельтомания»: все интеллектуалы, все образованные люди того времени считали своим долгом публично выказывать интерес к кельтскому наследию, увлеченно изучать кельтские «диковинки», вести горячие диспуты о том, кого, собственно, считать кельтами — относить ли к ним, например, скандинавов и древних фракийцев. Этот всплеск кельтомании вызван был публикацией знаменитых «Поэм Оссиана» Дж. Макферсона — произведения, завладевшего умами читателей сначала в Британии, а затем и во всей Европе.

«Голос Оссиана, словно в волшебном зеркале, рисует нам картины древних подвигов и нравов, — писал немецкий мыслитель И. Г. Гердер, — но и больше того — самые мысли, самые чувства народа на этой ступени культуры, в таких местностях, при таких обычаях доносятся до нас и находят отклик в душе и сердце. Оссиан и соратники его больше скажут нам о душе древних гэлов, чем любой историк, — они для нас словно трогательные проповедники гуманности, какая живет в человеческом обществе, как бы просто оно ни было устроено. Нежные узы и тогда связывают сердца, и печаль звучит в каждом звуке. Чем стал Гомер для греков, мог бы и гэльский Оссиан стать для своих соплеменников, если бы только гэлы были греками, а Оссиан — Гомером… Звучи же, звучи, туманная арфа Оссиана; и счастлив всяк, кто когда-либо прислушается к кротким струнам твоим».

Относительно скоро открылось, что «Поэмы» представляют собой подделку — блестящую романтическую стилизацию под старинную поэзию, какой она рисовалась Макферсону. Однако на общее умонастроение касательно кельтов это открытие не оказало ни малейшего влияния. Увлечение кельтами набрало слишком большую силу для того, чтобы его могла смутить такая «малость». Семена, брошенные Макферсоном, упали в плодородную почву: все кельтское вошло в моду — и пребывает таковым по сей день; в мире ежегодно издается более ста книг, посвященных кельтам, их происхождению, истории, материальной культуре — и, конечно же, мифологии.

Несмотря на такое обилие исследований, прошлое кельтов остается во многом покрытым мраком. Причина в том, что письменных источников кельтского происхождения не сохранилось, поэтому ранняя история кельтов реконструируется лишь на основе фрагментарных археологических данных. Не подлежит сомнению, что кельты пришли в Европу в эпоху расслоения индоевропейской общности; выдвигалась гипотеза о том, что они были третьим, наряду с индоариями и индоиранцами, племенем, «вычленившимся» из этой общности. По замечанию С. В. Шкунаева, «своими корнями ранняя история кельтских народов уходит в мир археологических культур, зарождающихся в эпоху проникновения в Центральную и Западную Европу первых индоевропейцев… Известно, что попытки отождествить первое индоевропейское население Европы с конкретным комплексом археологических памятников пока не дали вполне удовлетворительных и общепризнанных результатов. По наиболее распространенному мнению, ранняя история кельтов связана с распространяющейся в III тыс. до н. э. с востока на запад культурой шнуровой керамики, одним из признаков которой является также употребление типичных каменных боевых топоров. Бесспорно, что зона бытования этой культуры, от Нижнего Дуная до Франции, совпадает с решающими для этногенеза кельтов территориями. Но вычленить собственно протокельтские памятники из многочисленных вариаций археологических комплексов для этого времени не представляется возможным».

В европейской истории кельты впервые упоминаются около 500 г. до н. э.: греческий писатель Гекатей говорит о «кельтском полисе Ниракс» и «Массалии, полисе в Лигурии, в землях кельтов». Следующее свидетельство принадлежит «отцу истории» Геродоту: «места обитания кельтов лежат за Геракловыми столпами». Сравнительно немногим позже античному миру привелось столкнуться с кельтами воочию: в начале IV в. до н. э. кельтские племена вторглись в Италию и около 385 г. захватили Рим. По свидетельству Тита Ливия: «Военный трибун Квинт Сульпиций и галльский вождь Бренн согласовали сумму выкупа, и народ, которому предстояло править всем миром, был оценен в тысячу фунтов золота. Эта сделка, омерзительная и сама по себе, была усугублена другой гнусностью: принесенные галлами гири оказались фальшивыми, и, когда трибун отказался мерять ими, заносчивый галл положил еще на весы меч. Тогда-то и прозвучали невыносимые для римлян слова: горе побежденным!»