Читать онлайн «Взломщики кодов». Страница 24

Одной из задач тайной полиции являлась защита диктатуры пролетариата от самих пролетариев, которые не обрели обещанного счастья при новоявленных диктаторах. Сразу же после своего создания по распоряжению Ленина ЧК занялась вскрытием почтовых отправлений и чтением телеграмм. В дальнейшем цели и задачи этого вида деятельности, которая при царе была прерогативой «черных кабинетов», оставались практически неизменными, а все внесенные в нее впоследствии усовершенствования касались лишь практических методов работы. В начале 50-х годов перлюстрация писем была возложена на 3-й отдел 2-го специального управления МВД, сотрудники которого проверяли благонадежность советских граждан, используя для этого разнообразные средства ведения наблюдения – миниатюрные электронные устройства для подслушивания, утонченные методы слежки, разветвленную сеть осведомителей. Представители 3-го отдела в почтовых отделениях вскрывали корреспонденцию, поступавшую из-за рубежа, а также читали письма, адресованные подозрительным лицам, и выборочно – всю другую переписку.

Перехваченные сообщения передавались в главное криптоаналитическое управление Советского Союза – в так называемый Спецотдел, основное назначение которого состояло в чтении шифрпереписки других стран. Хотя Спецотдел формально входил в состав управления по иностранным делам советской тайной полиции, в действительности же он отчитывался о своей деятельности только перед ЦК Коммунистической партии, являвшимся в СССР главным правящим органом. В 1938 г. после реорганизации Спецотдел был переименован в 5-е управление.

Спецотдел возглавлял старый большевик и друг Ленина Глеб Иванович Бокий, который одновременно был членом Верховного суда СССР. Бокий родился в 1879 г. и принимал активное участие в революционном движении. Он неоднократно подвергался арестам и был приговорен к трем годам ссылки Сибирь. Во время революции Бокий работал секретарем большевистской ячейки в Петрограде. Затем Бокий руководил ЧК в Туркестане, где он навел такой страх на местных жителей, что даже после его отъезда о нем еще долго ходили различные легенды. Например, рассказывали, что он питался мясом собак и пил кровь людей. Все это больше похоже на выдумки врагов советской власти. Однако не лишены основания слухи о том, что, уже будучи начальником Спецотдела, Бокий во время своих отпусков, которые он проводил на даче около Батуми, устраивал дикие оргии, на которые приглашались тщательно отобранные люди. Дверь его кабинета всегда была плотно закрыта, и через специально вмонтированный в нее глазок Бокий пристально изучал посетителей, прежде чем впустить их к себе. Высокий и сутулый, со злым выражением лица и холодными голубыми глазами, у своих собеседников Бокий создавал впечатление, что уже само их присутствие было ему ненавистно. Он приводил в трепет ночных дежурных, когда выходил из своего кабинета и заводил с ними разговор. Бокий никогда не носил шляпу, но всегда, независимо от сезона, надевал плащ. Он был скорее администратором, чем криптологом. В 1937 г. Бокия казнили во время большой чистки, устроенной Сталиным. Позже было установлено, что в нарушение социалистической законности Бокий хранил у себя большое количество золотых и серебряных монет.

Спецотдел занимался как вопросами шифрования, так и вопросами дешифрования. В 1933 г. шифровальщики Спецотдела работали в большой комнате на четвертом этаже обширного здания бывшей страховой компании на улице Лубянке в Москве. А дешифровальщики занимали верхний этаж бывшего здания Министерства иностранных дел на углу улиц Лубянка и Кузнецкий мост. Тот факт, что нижние этажи здания посещались частными лицами и членами дипломатического клуба, использовался для маскировки. В 1935 г. и шифровальщики, и дешифровальщики переехали в новое здание на улице Дзержинского, которая была названа так в честь первого главы советской тайной политической полиции Феликса Дзержинского.

Шифровальный отдел был разделен на несколько отделений, которые занимались обеспечением секретной связи с региональными управлениями тайной полиции, с ее пограничными частями и воинскими формированиями, с администрациями тюрем и лагерей, с нелегальной заграничной агентурой и с «легальными» резидентурами за рубежом. За секретную связь с «легальными» резидентурами отвечало отделение под номером 6. Его начальник по фамилии Козлов был снят с должности во время чистки в 1937 г. А после того, как преемник Козлова был отправлен в качестве шифровальщика в Соединенные Штаты, начальником 6-го отделения стал человек, чье имя приобрело впоследствии скандальную известность. Это был Владимир Петров, который в 1954 г. вместе с женой Евдокией получил политическое убежище в Австралии 38.

Рост 6-го отделения может служить показателем расширения советской разведывательной деятельности. В 1933 г., в момент прихода Петрова в это отделение, оно насчитывало в своем составе 12 человек. К 1951 г. число его сотрудников выросло до 50. Этим людям доверялись самые большие тайны наиболее секретного учреждения в СССР, и поэтому они относились к элите советского общества. Однако их работа в «раю трудящихся» была какой угодно, но только не божественной. Операции по расшифрованию сообщений выполнялись вручную, и Петрову часто приходилось задерживаться на работе до полуночи, чтобы успеть вовремя обработать всю массу шифртелеграмм, поступивших к нему в течение дня. Позже, уже будучи заместителем начальника 6-го отделения, Петров сам не занимался непосредственно шифрованием или расшифрованием, а читал, корректировал и подписывал открытые тексты шифртелеграмм.

Иногда шифровальщикам давались поручения, выходящие далеко за рамки их прямых обязанностей, как это случилось, например, с Боковым – высоким, молчаливым сотрудником, обладавшим необычайной физической силой. Ему было поручено убить советского посла в одной из стран Ближнего Востока, что он и сделал в кабинете последнего, проломив ему череп одним ударом металлического бруска. Чтобы отвести от себя подозрение в убийстве, Боков в течение года продолжал работать шифровальщиком в этом посольстве, а затем вернулся в Россию, где за удачно проведенную операцию был награжден орденом Красной Звезды.

Дешифровальный отдел 39 был разбит на отделения по географическому и языковому принципу – китайское, англо-американское и т.д. 40 Будущая г-жа Евдокия Петрова, в течение двух лет изучавшая японский язык в московской спецшколе, попала на работу в японское отделение. Ее коллегами по работе были Вера Плотникова, дочь профессора японскою языка, который в течение многих лет был резидентом японской разведки в Москве, Галина Подпалова, настолько влюбленная во все японское, что, придя домой, она неизменно облачалась в кимоно, Иван Калинин, который время от времени приглашался в качестве консультанта, а также пожилой, но полный сил и энергии профессор Шунгский – главный авторитет отделения по вопросам японского языка. Однажды профессор нежно поцеловал Дусю (уменьшительное имя будущей г-жи Петровой) в щечку, когда на заключительном экзамене после четырехлетнего обучения, которым руководил сам Шунгский, она сумела правильно перевести на русский язык очень трудное японское предложение.

Шунгский служил еще в царской армии. Вообще, среди личного состава дешифровального отдела было довольно много бывших русских аристократов, в том числе графов и баронов. Это вопиющее противоречие с государственным укладом того времени объяснялось серьезной нехваткой лингвистов, которые требовались для ведения дешифровальных работ. А сама профессия дешифровальщика была настолько редкой, что даже тогда, когда представители этой профессии попадали в тюрьму, их все равно привлекали к работе по специальности.

Владимир Кривош, отец первого мужа Дуси Романа Кривоша, занимал высокий пост в царской «охранке». После революции его неоднократно то арестовывали, то освобождали. Но, даже находясь в заключении в Бутырской тюрьме в Москве, он выполнял секретные задания Спецотдела. В конце концов был арестован и его сын Роман, которого поместили в ту же тюрьму, что и отца, а начальник одного из дешифровальных отделений, входивших в состав 5-го управления тайной полиции, приносил туда обоим работу, что называется, «на дом», то есть в камеру.