Читать онлайн «Буддизм: Религия без Бога». Страница 41

Примерно так «работали» в буддизме древние мифы о культурном герое, о космических циклах, о мировом древе, помогая религиозному смыслоетроительству: старая мифологическая парадигма сохранялась, но она наполнялась новым, буддийским содержанием. Иными словами, происходило переосмысление старого мифа. В результате сложилась парадоксальная ситуация: изначальный буддизм отрицал миф, как и тесно сопряженный с ним ритуал, но позже в нем сложился мощный мифоритуальный комплекс. Мифология использовалась для самых разных построений, метафизических, психологических, философских и т. п., предоставляя богатый арсенал и почву для выражения любого «буддийского» содержания.

«Атеистическая религия»

Э. Кассирер парадоксально определял буддизм как «атеистическую религию». Имеется в виду не огульное отрицание бога или богов как таковых. Нет, просто боги не играют сколько-нибудь значительной роли в этой религии. Однако отсюда не следует, что буддизм — «корпус практических этических доктрин», а не религия. Нет, буддизм — именно религия, поскольку всякая религия «заключается в том, что все в мире рассматривается как целое, все ограниченное — как проявление бесконечности».

Не стоит вдаваться в рассуждения о том, совместим ли буддизм с идеей бога. X. Л. Борхес в этой связи писал: «За исключением буддизма (который не столько религия или теология, сколько способ обрести спасение), все религии тщетно стараются примирить явное и порой невыносимое несовершенство мира и тезис, или гипотезу, о всемогущем и всеблагом Боге». В буддизме есть разные варианты разрешения этой проблемы, но здесь не место их обсуждать. Однако нужно отметить, что реальность богов в нем не подвергается сомнению. Более того, буддизм признал всех без исключения богов брахманистско-индуистского пантеона, и он стал фундаментом, на котором возводилось новое здание буддийской мифологии. Правда, некоторые боги изменились до неузнаваемости. Так, от всей богатой мифологии ведийского Индры-громовержца, неистового воителя, в буддизме сохранилось лишь его прежнее звание главы всех богов и, соответственно, небо Индры в космологии. В остальном же он превратился в доброго буддолюбивого бога и приобрел новые, прямо противоположные прежним «черты характера».

Итак, буддизм ни в малейшей степени не отвергал старых богов, которых продолжали почитать народные массы, но отодвинул их на периферию своей системы, влияние которой, однако, ощущалось на всем протяжении существования буддизма. Степень мифологизации учения со временем неуклонно возрастала, так что в итоге сложилась самостоятельная буддийская мифология, и центральным образом в ней стал сам Будда. В одном из текстов ему приписываются слова, где он отрицает свою божественную принадлежность, как, впрочем, и человеческую, и любую другую. «Те омрачения (асава), — говорит он, — не избавляясь от которых я мог бы стать богом, мною преодолены, подрезаны под корень, как пальмовое дерево, восстановиться им совершенно невозможно, как и возникнуть в будущем; так же точно благодаря этим омрачениям я мог бы стать гандхарвой, якшей или человеком. Как голубой, красный или белый лотос, рожденный и выросший в воде, поднимается и стоит над нею, не смачиваемый водой, так же рожденный и выросший в мире, превзошедший мир, я живу, не запятнанный миром. Запомни, брахман, что я — Будда».

Итак, Будда стал — не мог не стать! — богом. Но как понимается «бог» в буддизме? В одном из текстов па-лийского канона приводится перечень значений слова «deva» — «бог». Это «тот, кто сияет», «кто предается игре и наслаждениям», «кто приносит дары» — все это объединено в едином комплексе значений. Боги подразделяются на три класса: к первому относятся боги по договору, то есть персоны царского достоинства, которых при обращении величают богами; ко второму — боги по рождению, то есть обитающие на небесах; и, наконец, к третьему — боги по чистоте, то есть буддийские ученики, ставшие архатами и пратьека-буддами. Разумеется, сюда же входит и сам Будда, бог богов, превосходящий всех остальных богов и по договору, и по рождению, и по чистоте.

Буддийские боги отличаются от богов других религий. Дело в том, что все мифические персонажи рассматриваются в буддизме главным образом как порождения человеческой психики, а в некоторых школах буддизма — и как необходимые символы для йогической практики. Тем самым снимается вопрос об их реальности или нереальности (разумеется, это не относится к народному буддизму, где они считаются вполне реальными). Такая установка с самого начала открывала неограниченные возможности и для разнообразного истолкования мифологического содержания, и для фактически безграничного расширения пантеона. Там, где буддийское учение соединялось с местными культами, круг божеств легко расширялся за счет их втягивания в буддийское «поле».

Буддийский пантеон складывался как открытая система, включавшая в себя множество божественных, по-лубожественных и иных мифических персонажей. Так, в конце концов, в него вошли не только индуистские боги, но и реально существовавшие люди, причем не только сам Шакьямуни, но и его ученики. Потом за ними последовали все более или менее знаменитые учителя, настоятели монастырей, отшельники и т. п. В фонд общебуддийской мифологии вошли также другие будды, бодхисатвы, арха-ты и пратьекабудды, то есть люди, достигшие наивысшего предела своего личностного развития. Особенным пристрастием к тотальной мифологизации отличается махаяна, обладающая одной из богатейших мифологий в истории культуры. Число будд и бодхисатв в ней практически доведено до бесконечности; мифологизированы даже обстановка создания сутр и местности, связанные с деятельностью буддийских учителей.

Наиболее систематизирована, пожалуй, мифология ваджраяны, «алмазной колесницы». Ее пантеон удивляет человека западной культуры многими непривычными чертами, и прежде всего — почти неисчислимым количеством реальных исторических и мифических персонажей. На первый взгляд кажется, что они с трудом поддаются какой-либо систематизации. Но более близкое знакомство убеждает в обратном: все персонажи довольно четко сводятся в обозримую и запоминаемую систему.

Как воспринимают все это потрясающее обилие сами буддисты? Дадим слово бурятскому ученому-буддологу и буддисту Б. Барадийну. Он писал: «Существует Единое Высочайшее Существо, именуемое Буддой, постигаемое не иначе, как через внутренний опыт человека.

Сущность Его одна, и бытие Его едино, подобно вечному, неизменному, всеобъемлющему пространству.

В этом отношении меня иногда называют монотеистом. Затем, это существо, как вечный источник блага, так сказать, — всеобъемлющая сила Добра, имеет и свою беспрерывную «кинетическую силу», свое божественное проявление на пользу всех живых существ.

Это божественное проявление высшего Существа проявляется среди живых существ в образе личностей Шакьямуни, Майтрейи, Манджушри, Авалокитешвары, Тары и т. д. — в виде бесчисленных будд, бодхисатв, богов, богинь, идамов, чойженов и т. д. Это обстоятельство служит поводом к тому, что меня называют и политеистом. Наконец, меня считают еще и атеистом потому, что я не признаю иного бога, кроме Будды, этого единственно возможного идеала для всех живых существ».

Итак, Будда — центральная фигура пантеона. В некоторых школах северного буддизма верхнюю ступень в иерархии занимают другие будды. Так, будда грядущего, Майтрейя, считается одним из «восьми великих сынов» Будды — главных слушателей его проповеди. Иногда будды группируются и по другим основаниям. Так, в отдельную группу выделены пять дхьяни-будд, иначе называемых панча-татхагата: белый Вайрочана, красный Амитабха, желтый Рантансамбхава, синий Акшобхья и зеленый Амогхасиддхи. Каждый из них возглавляет определенную семью, имеющую символическое значение. Так, Вайрочана — владыка семьи татхагаты, трансформирующей неведение; Акшобхья — семьи ваджры, трансформирующей гнев, и т. д.

Следующий важный разряд существ — многочисленные бодхисатвы. В их число входят не только люди, но и другие живые существа. Один из самых популярных и почитаемых в ваджараяне — бодхисатва Авалокитешвара. Его земным воплощением считается далай-лама. Авалокитешвара олицетворяет собой безмерное сострадание и милосердие. Согласно легендам, он сходит с лотосового цветка на землю, чтобы оказать помощь живым существам. У него одиннадцать голов. Предание объясняет их появление следующим образом. В последнем воплощении Авалокитешвара уже обрел природу будды, но, оглянувшись вокруг, увидел бесконечные и неизбывные страдания людей. Потрясенный, он горько зарыдал, и его голова от горя разлетелась на десять частей. Один из будд, Амитаб-ха, превратил каждую часть в отдельную голову и магическим способом добавил к ним изображение своей головы, одиннадцатой.