Читать онлайн «Америка. Чудеса здоровой пищи». Страница 59

2 чайные ложки паприки

2 чайные ложки горчицы

Измельчите томаты в пюре; выньте сердцевину яблок и крупно их нарубите; крупно нарежьте луковицы. Смещайте в большом котле с уксусом, сахаром и специями. Доведите до кипения и дайте медленно покипеть два часа или до загустения. Тем временем заранее нагрейте воду в емкости для закатывания и стерилизуйте банки и крышки (они не должны остыть к моменту использования). Итак у вас получилась загустевшая приправа для барбекю. Часть ее положите в банки, оставляя под каждой крышкой 2 см. Поставьте заполненные банки с плотно прикрученными крышками в автоклав и кипятите 10 минут. Затем достаньте и охладите.

Оставшуюся в кастрюле смесь помидоров разделите на 2 части: мы приготовим еще две приправы.

Двухлитровая банка нарезанных персиков

6 чашек сахара

½ чашки воды

2 чайные ложки порошка чеснока

1 чайная ложка соуса табаско

В отдельной кастрюле варите персики в течение 10 минут, до мягкости. Добавьте сахар и медленно доведите до кипения, помешивая, пока сахар не растворится. После этого кипятите до загустения еще 15 минут, постоянно помешивая, чтобы не пригорело.

Добавьте смесь персиков к половине оставшейся смеси помидоров в кастрюле и доведите до кипения, чтобы получился сладко-кислый соус. Закатайте его в банки, как описано выше.

1 чашка изюма

1 чашка грецких орехов

Все это поместите в кастрюлю с помидорами, хорошо перемешайте и доведите до кипения — у вас получится чатни. Закатайте в банки.

На каждую банку наклейте ярлык, пока не забыли, где у вас что, и обязательно поделитесь с помогавшей вам подругой. Приправа для барбекю прекрасно подходит к вареной или жаренной на гриле рыбе или цыплятам. Сладко-кислый соус придает азиатский привкус блюдам из риса. Ну а чатни может облагородить абсолютно все.

Понедельник: домашний гаспачо со свежим хлебом и сливочным сыром.

Вторник: суп рататуй с поджаренным помидором и баклажаном с рисом (или хлебом) и тертым пармезаном.

Среда: жаренная на гриле рыба или молодой барашек; хлеб с толстой коркой, чатни и паштет из зеленых бобов.

Четверг: азиатская смесь овощей, поджаренная с ленточной лапшой (или рисом) и кисло-сладким соусом.

Пятница: пицца с нарезанными помидорами, свежим базиликом и моцареллой.

Суббота: паста со свежим домашним томатным соусом и фрикадельки.

Воскресенье: жаренные на гриле цыплята с салатом из помидоров и отварной кукурузой в початках.

День труда — первая суббота сентября. В воздухе сладко пахнет яблоками. До чего же всем нам, словно детям, не хочется расставаться с летом. Но в начале осени неизбежно наступает день, который напоминает, что всему приходит конец. Зеленые ягоды на обрамляющих наш переулок кустах лавра летнего начинают краснеть. Леса полны беспокойного пения перелетных птиц, которые собираются на юг. И мы тоже теряем покой: наступает пора джинсов и свитеров, самое подходящее время для путешествий. Стивен и я рано встали в то утро.

Сегодня мы никуда не собирались. Недоступна нам была и роскошь спокойного осеннего выходного, когда можно посидеть на крыльце с чашкой кофе и понаблюдать, как просыпается ферма. Наоборот, нам предстоял целый день тяжелой работы, которую нельзя было отложить. Предыдущим утром мы изолировали полдюжины петушков и столько же индюков в специальном помещении амбара, которое у нас называлось «камера смертников». Мы помещали туда птицу за сутки до того, как ее зарезать, содержали в чистоте, не кормили, только давали пить. Тогда процесс обработки окажется чище, да и животные как будто ведут себя спокойнее.

В тот солнечный сентябрьский день нам предстояло перевести часть наших животных из мира живых в царство пищи. В свои пять месяцев наши петушки набрали хороший вес для забоя, а недавно открыли петушиные бои (гормоны взяли свое): доставалось всем, в том числе и нам. Лили теперь приходилось вооружаться длинной трубой, когда она ходила собирать яйца. Наш птичник был недостаточно велик для таких проявлений мачизма. Конечно, предстоящая обязанность не приводила нас в восторг, но наступило самое время выполнять программу по уменьшению уровня тестостерона. Мы вздохнули, увидев, какая сегодня стоит прекрасная погода. И полезли доставать свои старые, драные башмаки в предвкушении дня снятия урожая.

Ведь, надо вам сказать, выражение «снятие урожая» применимо также и к животным. Мы заранее рассчитываем «месяц снятия урожая» независимо от того, собираем ли мы урожай овощей или мяса. Во втором случае от фермера, естественно, требуются более тщательное планирование, масса внимания и усилий. Да и сама работа приносит намного меньше радости, чем, скажем, сбор урожая яблок с дерева, но в принципе суть одна и та же. Как бы не так, скажете вы. Ведь в случае с животными речь идет о самом настоящем убийстве!

«Убийство» — слово, веское в культурном отношении, для большинства из нас связанное с библейскими заповедями. «Не убий!» — этот запрет присутствует в каждой религии. Однако здесь имеется немалая доля условности. Мы знаем, что эта заповедь не распространяется, скажем, на москитов. Найдется ли среди моих читателей хоть один человек, который никогда не убивал насекомых, следуя этому принципу? Когда ребенок болен, скажем, ангиной, мы вливаем в него лекарство, совершая ревностное и целенаправленное убийство стрептококков. Мы разбрызгиваем борную кислоту или хватаем банку с инсектицидами, чтобы избавить кухню от тараканов. Под словом «убийство» мы подразумеваем жестокое отнятие жизни, а иногда употребляем его в переносном смысле: «Ой, посмотри, я убила свою африканскую фиалку». Хотя результаты несравнимы, но эти разные «убийства» имеют одно общее: необязательную утрату и некую предполагаемую меру сожаления.

Большинство из тех, кто хоть немного знаком с источником нашей еды, понимает, что каждый кусок, донесенный нами до рта, прежде был живым существом. Тупая биологическая истина заключается в том, что мы, животные, можем остаться в живых только ценой поедания других живых существ. Растения по своей природе более невинны, родившись с даром создавать свою пищу мирно и бесшумно из солнечного света, воды и каких-то минеральных ингредиентов, всасываемых через свои пятки. Странно, что мы приписываем какие-то права животным, в то время как святые растения мы обезглавливаем без малейших угрызений совести. Кто подумает просить прощения, когда косит лужайку?