Читать онлайн «Америка. Чудеса здоровой пищи». Страница 52

Подобно нашему другу Дэвиду, который медитирует и думает о вечности, обрабатывая свои поля, я счастлива: как же мне повезло, что я могу заниматься работой, позволяющей слушать отдаленный гром и наблюдать за гнездом молодых синиц. Даже крохотный садик на заднем дворе подарит вам эмоциональную разрядку, и это из области маленьких чудес.

Все известные мне огородники сродни наркоманам: они отравлены тягой быть на свежем воздухе, среди грязи и зарослей свежей зелени. Почему? Проницательный психотерапевт мог бы диагностировать патологическую зависимость от партнеров и посоветовать нам ходить на лекции в Клуб Общества анонимных помидорщиков. Мы болезненно привязаны к своим огородам. Ради них мы торчим на грядках, пока не заболит спина, с корнем выдергиваем горстями ползучий пырей так, как будто искореняем мировое зло. Мы обхватываем свою любимую мотыгу как партнера и движемся с ней вдоль длинной грядки и вверх по другой в марафоне танца, после которого теряем все силы. Мы бдительно изучаем жуков-вредителей — желтых с черными точками на спинке, которые внезапно появились, как оспа, на листьях бобов. Мы часами наклоняемся над своим урожаем, как приговоренные, только время от времени выпрямляясь и утирая рукой потный лоб, оставляя на нем полосу грязи, похожую на боевую раскраску у детей, играющих в войну. Что же такого захватывающего в этой огородной работе?

Это рвение, вероятно, записано у нас в ДНК. Сельв царя природы. Этим путем мы сумели успешно разъехаться из своего изначального дома — Африки — и поселиться повсюду: в холодных, сухих, влажных и высокогорных или заболоченных регионах Земли. Выращивание для себя продуктов питания — самый древний, но также самый верный способ получения средств к существованию, выработанный человечеством. Именно таким путем мы выдвинулись из какого-то рядового примата благодаря роду занятий, который дал нам достаток, позволивший обосноваться на одном месте, расслоиться на сложные социальные группы, рассказывать детям сказки и строить города. У археологов есть неопровержимые доказательства того, что в некоторых частях света процесс одомашнивания растений и животных уходит в глубь истории на 14 тысячелетий, — значит, сельское хозяйство намного древнее, чем то, что мы называем «цивилизацией». Все основные культуры, которые мы сейчас употребляем в пищу, были одомашнены уже около 5000 лет назад. Первые человеческие особи независимо друг от друга следовали одним и тем же импульсам, где бы они ни оказывались, создавая небольшие сельскохозяйственные системы, основанные на одомашнивании того, что оказывалось под рукой: пшеницы, риса, бобов, ячменя и кукурузы на разных континентах, а также овец на территории нынешнего Ирака (около 9000 лет до н. э.), свиней в Таиланде (8000 лет до н. э.), лошадей на Украине (5000 лет до н. э.) и уток в обеих Америках (еще до инков).

Вчерашние охотники и собиратели понемногу научились контролировать и культивировать свой источник пищи, сохраняя излишки, чтобы кормиться ими в случае засухи или неурожая, и лишь потом осели и стали строить города, создавать империи и все такое. А когда наша централизация со временем рухнет, что неизбежно, мы вернемся к семейной ферме. Римская империя разжирела на плодах огромных, основанных на труде рабов сельскохозяйственных систем, постепенно ликвидировав все мелкие фермы. Однако после падения Рима его городское население забилось во все щели в горах и долинах, снова занявшись делом — выращиванием пищи для себя и своих семей. Потомки древних римлян, кстати сказать, и сейчас этим занимаются, вплоть до наших дней, причем делают это отлично.

Мои дети с трудом в это верят, но в детстве я на самом деле не знала, что такое цуккини. Нам был известен только один сорт летних тыкв: желтые, бутылкообразной формы, которые в изобилии росли в нашем огороде. (Вы можете возразить: мол, цуккини — вовсе не тыква, а кабачок. Но позвольте вам заметить, что кабачки — это разновидность тыквы.) Вероятно, летом их относили в какую-нибудь закупочную организацию, и потом их могли купить какие-нибудь несчастные одинокие люди, не имевшие своего огорода.

У нас были три разновидности зимних тыкв с твердой кожурой: орех калифорнийский, тыква гигантская и гиганты в зеленую полоску, растущие только в нашем регионе и называемые «тыква мускатная»: они могут весить как восьмилетний ребенок. Мы всегда оставляли одну такую тыкву на зиму, хранили ее на лестнице, ведущей в холодную мансарду, отпиливая по кусочку, когда возникала потребность в этом оранжевом овоще. Из мускатных тыкв получаются восхитительные пироги. Вот и все, этим ограничивался мой опыт общения с тыквами в незрелой юности. Большинству людей этих познаний вполне хватает.

Но не моему папе. Он, всегда готовый к новым впечатлениям, облазил все полки в новом супермаркете, который открылся недалеко от нашего дома, когда я была подростком. О, какой смелый, новаторский мир кулинарной экзотики: там были даже целые пироги с кремом, замороженные в алюминиевых поддонах, а также овощи, о которых мы и не слыхивали. Например, артишоки. Мы, детишки, проголосовали за пироги, но папа принес домой артишоки. Мама с чувством выполненного долга сварила их и положила на тарелки, снабдив вилками, предполагая, что этот деликатес положено есть целиком. Мы очень боялись обидеть папу. Но лично я потом лет двадцать не прикасалась к артишокам.

Однако наша жизнь изменилась навечно с того дня, когда папа принес домой цуккини. Он объяснил: «Это итальянский овощ». Мы не были уверены, правильно ли произносим название. И хотя артишоки довели нас до слез и комка в горле, нам очень понравились эти темно-зеленые дирижабли. На следующий год папа узнал, что можно заказать семена и вырастить этот иностранный овощ прямо у себя дома. Я в те дни была ответственной за участок огорода, где произрастали тыквы, — мой брат выращивал лук, — а мы были прилежными детьми. Вырастив первый урожай цуккини, мы угощали ими не только друзей, но и посторонних людей. Мы ели эти овощи вареными, запеченными, жаренными в тесте, в супе и летом, и зимой, потому что мама придумала сногсшибательный рецепт, как консервировать цуккини с луком, и эту смесь она заготавливала банками. Словом, я происхожу из гордого рода умельцев обращаться с тыквой.

Так что июль меня не пугал. Мы срезали наших первенцев — желтые тыквочки с бутылочным горлом — в начале месяца; эти маленькие красотки оказались настоящим деликатесом, когда мы потушили их, не срывая с них цветков. Шестого июля я срезала два патиссона (белая тыква, похожая с виду на летающую тарелку), четыре желтые тыквы с бутылочным горлом, шесть золотых цуккини и пять «костата романескас» — это родня цуккини, отличающаяся прекрасной плотной структурой и способностью за одну ночь вырастать до размера бейсбольной биты. Я дочь своего отца, так что всегда готова к изучению нового каталога семян, и к тому же я по-прежнему отвечаю за участок тыкв в нашем огороде. Я могу переборщить, но тогда еще не была готова это признать.