Читать онлайн «Улыбка сфинкса». Страница 73

Пытаясь оправдать грубое вмешательство во внутренние дела Египта, апологеты колониализма утверждают, что всю ответственность за постигшую Египет национальную катастрофу несет один хедив Исмаил. Лорд Кромер, генерал-губернатор Египта в 1883–1907 гг., писал в своих воспоминаниях: «Можно сказать, что все заимствованные деньги, за исключением 16 млн., потраченных на Суэцкий канал, были промотаны». Подобное, прямо скажем, тенденциозное заявление понадобилось наиболее известному деятелю британской колониальной администрации для того, чтобы исказить действительный ход событий.

Академик Ф. А. Ротштейн в своем ставшем классическим труде «Захват и закабаление Египта» дал суровую отповедь Кромеру. Он писал: «Корыстолюбие и легкомыслие Исмаила и низкие происки европейских финансистов шли так тесно рука об руку в деле разрушения, к которому в конце концов пришел Египет, что разделять их и подчеркивать только роль Исмаила — значит грубо искажать историческую правду. Наоборот, решительно необходимо подчеркнуть тот факт, что хотя Египет к концу 1875 г. был обременен задолженностью кроме вексельных обязательств на сумму свыше 68 млн. фунтов стерлингов, действительная сумма, обозначаемая этой цифрой, т. е. чистая сумма, которая дошла до египетского казначейства, была меньше 44 млн. фунтов ст., а разница разошлась по карманам ростовщиков и их агентов в виде комиссионных, премий и множества других фантастических вычетов»{82}.

Многие объективные наблюдатели, в том числе в Великобритании, признавая «типично восточное» пристрастие хедива Исмаила к роскоши, сопровождавшееся безумными тратами, в то же время отмечают, что за первые три четверти XIX в. Египет так продвинулся вперед, как другие страны смогли лишь за пять столетий. Это относится и ко времени правления Исмаила. Между 1863 и 1875 гг. было завершено сооружение Суэцкого канала, прорыто 112 ирригационных каналов длиной в общей сложности 8400 миль. Была увеличена сеть железных дорог с 275 до 1185 миль, сооружено 430 мостов, включая сюда и Гезирский мост в Каире, который долго считался одним из лучших в мире; построена гавань в Александрии, водопроводы в Александрии и Каире, система водоснабжения приканальной зоны, построены доки в Суэце, 15 маяков и 64 сахарных завода. Это еще далеко не полный перечень достижений той эпохи: значительно увеличилась площадь обрабатываемых земель, активизировалась внешняя торговля, значительно возрос бюджет на народное образование. В 1863 г. в Египте существовало 185 начальных школ, а в 1875 г. их уже насчитывалось 4685. Впервые появились школы для девочек; в Каире была основана замечательная библиотека, открыт Музей египетских древностей.

Русские путешественники, посетившие Египет в последней четверти XIX в., как правило, обращали внимание на несоответствие той «цивилизаторской» роли, на которую претендовали в Египте европейцы, и в первую очередь англичане, их реальной политике. В частности, Григорий де Воллан, новгородский помещик, потомок известного деятеля екатерининской эпохи, посетивший Египет во времена хедива Исмаила, писал о «громадных кушах, которые получают англичане, водворяющие порядок в стране фараонов. Директор таможни получает одного жалованья 100 тыс. франков. Французы говорят об этом с пеной у рта, но сами не прочь попользоваться такими же кушами»{83}.

Записки де Воллана являются любопытной иллюстрацией непоследовательности либеральных убеждений, присущих некоторым из побывавших в Египте представителям имущих слоев России. Выражая возмущение жестокостью установленных англичанами в Египте колониальных порядков, они в то же время не могли в силу классовой ограниченности объективно проанализировать существо начавшихся в стране сложных процессов, правильно оценить характер зарождавшегося египетского национально-освободительного движения.

Де Воллан, например, всерьез считал первое антиимпериалистическое восстание египетского народа под руководством полковника Ораби спровоцированным самими англичанами для того, чтобы создать предлог для последующей военной оккупации страны.

Сегодня уже нет необходимости растолковывать вздорность таких утверждений. «Революция Ораби» — так называют ее современные египетские историки — явилась естественным ответом на колониальное засилье. Она началась с выступления каирского гарнизона в сентябре 1881 г., потребовавшего сместить европейский кабинет и заменить его национальным. Хедив Тауфик (1879–1892), сменивший окончательно скомпрометировавшего себя Исмаила, под давлением Ораби, опиравшегося на патриотически настроенное офицерство и зарождавшуюся национальную буржуазию, был вынужден ввести в сентябре 1881 г. конституцию, созвать парламент и сменить реакционное правительство. Созданное в феврале 1882 г. первое в Египте национальное правительство, пост военного министра в котором занял Ораби, начало увольнять со службы иностранцев.

Англия и Франция, встревоженные ростом египетского национально-освободительного движения, потребовали отставки Ораби и направили свои эскадры в Египет. В мае 1882 г. английские военные корабли приблизились к Александрии. В качестве предлога для предпринятой ими в июле 1882 г. варварской бомбардировки Александрии с моря англичане использовали проводившееся войсками Ораби укрепление фортов Александрии. Египетская армия под руководством Ораби и при поддержке народных масс оказала сопротивление английским захватчикам. Ожесточенное сражение состоялось в районе Кафр ад-Давара, затем англичане нанесли поражение армии Ораби на полпути между Суэцем и Александрией, под селением Тель-эль-Кебир. Началась военная оккупация Египта Великобританией.

Один из замечательнейших русских путешественников по Ближнему Востоку и Африке врач А. В. Елисеев, описывая вид Александрии после английской бомбардировки, отмечал: «Уже первое впечатление прекрасного города, лучшие кварталы которого были разрушены бомбардировкой, было не в пользу надменных англичан, гордо прохаживавшихся теперь по улицам Александрии. Дальнейшее знакомство с новыми порядками, заведенными в Египте победителями Ораби-паши, еще более увеличило это нерасположение, и я скоро стал искренне разделять убеждение всех честных египтян, ненавидящих самозванных пришельцев-англичан…»{84}. А. В. Елисеев — разночинец, не имевший, подобно де Воллану, средств путешествовать по Египту в вагоне первого класса. Проникая в самую гущу народной жизни, он получал возможность выносить более верные суждения о происходивших в Египте событиях. С высказанными им оценками во многом перекликаются и путевые заметки известного журналиста-народника С. Я. Елпатьевского, посетившего Египет в 1911 г.{85}.