Читать онлайн «Мату-Гросу». Страница 39

К сожалению, начавшийся в конце 1968 года сезон дождей положил конец надеждам на скорую встречу. Никаких подарков больше не было взято. Крен-акороре не вернулись даже к своим полям, чтобы собрать урожай или забрать свои немногочисленные пожитки — корзины, горшки, сельскохозяйственные орудия, — которые они там оставили. Они вернулись в свою лесную цитадель, в свое убежище. Орланду пришлось первому улететь назад, воспользовавшись посадочной площадкой, сделанной экспедицией, поскольку за парком был необходим присмотр. Затем, после нескольких месяцев ожидания, возвратился и Клаудиу — тем же путем, которым и прибыл: по реке, потом по суше и затем опять по реке.

Филипу Хью-Джонсу, ожидавшему возможности присоединиться к экспедиции, пришлось возвратиться в Лондон и приступить к своей обычной работе в больнице Королевского колледжа. Контакта с племенем крен-акороре установлено не было. Неизвестно, кто первым доберется до них — скорые ли на стрельбу искатели ископаемых, землевладельцы, братья Вилас-Боас или болезни. Вообразите, какое возникнет возбуждение и какие заботы будут проявлены, если кому-то удастся вновь открыть додо на каком-нибудь острове вблизи Маврикия. Однако к западу от реки Шингу и во многих других анклавах в западной части этой страны живут неизвестные нам племена. Возможно, они выиграют оттого, что мы доберемся до них, а возможно, и нет. Во всяком случае, болезни, к несчастью, должны собрать свою жатву независимо от того, какой человек в конечном счете окажется первым послом в древнем царстве индейцев.

Однако не в каждом случае индейцы с точки зрения иммунитета находятся в худшем положении, чем пришельцы. Примером в этом отношении служит лейшманиоз, представивший отличную тему для исследований разным членам нашей экспедиции. Исследования были всесторонними. Они включали поимку грызунов и других животных, которые служат природным резервуаром Leishmania, отлов насекомых-переносчиков, учет заболеваний людей, как фазендейро, так и членов экспедиции, и последующее лечение заболевших. Пробы кожи брали у всех встречавшихся колонистов вблизи новой дороги, чтобы получить некоторое представление о случаях заболеваний в прошлом и в настоящее время.

Лейшманиоз, известный также под названием espundia, представляет собой одну из самых отвратительных тропических болезней. Первоначальное поражение ткани сравнительно невелико. Обычно это безболезненный прыщик, медленно увеличивающийся в размере, пока наконец не превратится в язву. Чаще язва одиночная, реже их несколько. Эти болячки, хотя и довольно неприглядные сами по себе, — предвестники худшего. В некоторых случаях паразит может вызвать вторичные поражения носа и носоглотки, часто через пять — двадцать лет после того, как первичное поражение залечено и забыто. Инфекция носа и глотки может быть крайне разрушительной, разъедающей ткани и хрящ до тех пор, пока нос и нёбо не будут практически уничтожены. Хотя болезнь и не ведет непосредственно к смертельному исходу, больной часто умирает от вторичной инфекции и пневмонии. Обезображивание сопровождается множеством вторичных воздействий, не последним из которых будет социальная отверженность: больных лейшманиозом могут принять за прокаженных.

О заболевании лейшманиозом получили представление в Новом Свете сравнительно недавно. Только в 1960-х годах было доказано, что основные ее хозяева — лесные грызуны. До тех пор пока этот пробел в истории болезни не был заполнен, никто не мог понять полного цикла «первичный хозяин — носитель — вторичный хозяин», хотя сама болезнь была открыта давно. Носитель, который передает болезнь, — это комар. Но как и в случае с малярией и малярийным комаром, не каждый комар повинен в этом. Наша экспедиция была очень удобно размещена для исследования этой проблемы.

В наши ловушки попало много грызунов, которые, как полагают, образуют часть естественного резервуара среди млекопитающих. Наемный персонал экспедиции и другие бразильцы, живущие по обе стороны дороги, могли быть свидетелями, передается ли болезнь местным жителям в этой девственной местности, а населяющие окрестности индейцы покажут, страдают ли они тоже от этой болезни или приобрели к ней иммунитет. Короче говоря, все было под рукой.

Рэлф Лейнсон и Джефри Шоу проделали много первичных исследований по лейшманиозу, особенно по определению роли грызунов в распространении данной зоонозной болезни, где непременно участвуют животные. Они оба работали в Паразитологической лаборатории в Белене и считали, что лагерь в Мату-Гросу представляет для них уникальную возможность продолжить свои наблюдения в Центральной Бразилии. Они намеревались исследовать грызунов, комаров и людей, причем точно знали, что они хотели найти. Иен Бишоп, Рут Джексон и Джон Вудал помогали ловить животных. Линн Эстон и Энтони Торли помогали в исследованиях людей, они же отправились в парк Шингу для проверки иммунитета индейцев.

Большинство ловушек для млекопитающих было установлено или в чаще галерейного леса, или вблизи его границы с сухим лесом. С приманкой в виде бананов или маиса ставили только те ловушки, которые оставляли свою добычу в живых. Ловушки-«давилки» эффективно убивали пойманное животное, но мертвые животные становились добычей вездесущих муравьев, и поэтому экземпляры, пойманные такими ловушками, часто оказывались непригодными. Из 107 млекопитающих, пойманных и пригодных для дальнейшего обследования, у 46 имелись поражения кожи, и из числа последних у 21 животного (которые были пойманы в лесу) имелись повреждения, положительные на лейшманиоз. Все заразные животные, пойманные экспедицией, были грызунами, исключение составляло маленькое сумчатое животное Marmosa murina. Последнее было также исключительным в том отношении, что было единственным зараженным среди пятнадцати аналогичных пойманных особей. Чаще всего были зараженными грызуны из рода Oryzomys и крыса Nectomus, но инфекция была найдена также и у щетинистой мыши. Характерное повреждение почти всегда было в виде небольшой и незаметной язвы на хвосте или у корня хвоста животного. Иногда таких повреждений было несколько, а однажды у крысы Nectomus несколько язвочек было обнаружено на ухе. Ученые из Белена привезли с собой несколько лабораторных хомяков, в шкуру которых были инокулированы паразиты Leishmania для безопасного хранения, до тех пор пока не будет возможным исследовать эту конкретную разновидность опять в беленской лаборатории.

Для поимки комаров использовали как ловушки, так и людей-приманки. В ловушках вокруг живого животного были установлены подносы с маслом, в которое попадали привлеченные запахом комары. Человек-приманка, сидя ночью в лесу, просто собирал с себя комаров и быстро погружал их в семидесятипроцентный спирт или же оставлял их живыми для вскрытия. В течение пяти недель в ловушки, расположенные в различных местах, попало 3280 комаров, и кроме этого несколько сот поймали сами члены экспедиции. Почти все попавшие в ловушки комары (на приманки в виде грызунов) относились к одному виду Lutzomya flaviscutellata. Самок насекомых потом вскрывали и исследовали на наличие Leishmania. Поскольку эти комары могут пролетать сквозь ячейки многих противомоскитных сеток, легко себе представить скрупулезность такой работы. В одном комаре нашли множество паразитов, которых привили хомяку в надежде, что эту разновидность в конечном счете удастся надежно изолировать. Из всех комаров, пойманных людьми на себе, были вскрыты 444 особи, но ни у одной из них паразиты не были найдены. Из этого числа только две самки относились к виду Lutzomya flaviscutellata. Оставалось определить, сколько различных видов кусают грызунов и сколько кусают человека и грызунов и у скольких имеются паразиты, переносчиками которых они служат.