Читать онлайн «Наука и психическое здоровье (книга 2) (ЛП)». Страница 58

В 1933 мы уверенно знаем, что в физико-химических и коллоидальных структурах мы находим состояния с практически бесконечными возможностями, соответствующими очень большим числам семантических состояний и реакций. Медицинская практика показывает экспериментально, что великое множество физических симптомов связано с некоторыми коллоидальными состояниями, производимыми семантическими расстройствами; поскольку при устранении этих расстройств физические симптомы пропадают. Гигантское количество наблюдаемых и возможных разнообразных с.р нельзя объяснить прежними, все еще доминирующими, эл, А, двух- или трехзначными взглядами и тягостными и крайне ограниченными теориями о химическом «прохождении различных веществ» через нервную систему - ибо процесс этот с необходимостью будет медленным.

Действительно, каждый студент-медик знаком с коллоидальным поведением, однако это знание не получило ни должного веса, ни постоянного применения, поскольку коллоидальное поведение олицетворяет собой физико-химические процессы, связанные с электромагнитными процессами, процессами высокого давления. , и прочими проявлениями, которые вообще невозможно рассматривать посредством эл, А методов. Таким образом, врач, не обученный Ā общей семантике, не сможет «мыслить» в коллоидных и физико-химических терминах, которые в 1933 являются единственными современными способами работы с организмом-как-целым. Все это куда более серьезное дело, чем это может представляться обывателю или даже врачу, и это объясняет тот факт, что вопреки разнообразным достижениям и открытиям, медицина на практике становится все более и более неудовлетворительной. Это также объясняет то, почему средний врач не может понять важность психиатрии для общей медицины, и почему некоторые психиатры увлекаются ненаучной и сомнительной метафизикой. Так, врач общей практики, который «мыслит» исключительно серьезно устаревшими химическими и физиологическими терминами, работает с несуществующим, искусственно изолированным А и эл «телом», и не может усвоить необходимость нон-эл, Ā, физико-химического, коллоидального взгляда, который соединяет понятия «тела» и «ума». Большинство психиатров, в свою очередь, и по подобным же причинам, часто обладают слишком завышенными метафизическими взглядами, неприемлемыми для врача общей практики. Похоже, они не осознают, что у них в распоряжении имеются коллоидальные и физиологические механизмы, а также физико-математические формулировки, основанные на четырехмерном порядке, и что они, следовательно, не нуждаются ни в какой сомнительной метафизике. С современной Ā семантикой единственно допустимым научным взглядом (1933) должен быть взгляд коллоидальный, физико-химический и физико-математический, в котором будет найдено давно искомое нон-эл решение проблемы «телоума». Трудности, с которыми я сталкиваюсь, носят общий характер и зависят от фундаментальных принципов, пренебрежение которыми приводит к возникновению семантических блокирующих факторов, в настоящее время влияющих на студентов-медиков, из числа которых лишь немногие исключения являются научно подкованными индивидуумами, способными вырваться из этого круга. С данной точки зрения прежняя рефлексология также неудовлетворительна и требует Ā переформулировки.

Данная система, хотя она далека от полного завершения, уже предлагает эмпирическое подтверждение множества наиболее важных структурных вопросов. Только эксперименты могут решить, какие словесные структуры являются подобными эмпирическим структурам, и эти эксперименты должны поощряться в самых широких рамках. Также требуется проделать некоторую дальнейшую теоретическую работу. В клинической литературе описывается множество новых и неожиданных фактов. Эти факты следует описать заново на новом языке, чтобы убедиться в том, какие соотношения выживут при преобразовании форм представления. Так, если обнаружится, что все «умственные» заболевания во всех различных формулировках будут указывать на ненадлежащую оценку, то мы можем обоснованно сделать вывод, что оценка представляет собой инвариантную общую характеристику деятельности человеческого организма как целого и, следовательно, она должна обладать необыкновенной важностью для приспособления и психического здоровья. Когда мы придем к этому выводу, нужно будет провести исследование механизма оценки, начиная с самых простых вопросов; а именно, с исследования тех факторов, которые делают надлежащую оценку невозможной. Мы должны обнаружить, что отождествление во всех случаях делает надлежащую оценку невозможной, и затем сделать вывод о том, что отождествление должно быть полностью исключено до того, как мы сможем сделать дальнейшие шаги. На самом деле, как только мы достигнем этих довольно очевидных результатов, вся остальная часть Ā-системы оттуда последует. Но этого будет недостаточно; мы должны подтвердить эти выводы эмпирически, а это напрямую предполагает необходимость проведения конкретной серии экспериментов.

В больницах для «умственно» больных следует выбрать две группы пациентов одинаковой численности, проявляющих похожие клинические симптомы, и изолировать их друг от друга. Врач, сам прошедший Ā обучение, должен постараться перетренировать с.р одной группы. Другая же группа не должна проходить переобучения, но получать лечение обычным пассивным и стандартным образом - это будет контрольная группа. Один врач должен начальствовать над обеими палатами и вести подробные записи историй болезни и лечения. Ожидается, что к концу года в палате, которая проходила обучение по Ā стандартам оценки, произойдет большее число неожиданных и спонтанных выздоровлений, чем в необучаемой группе. Было бы крайне показательно также сделать больше двух групп и попытаться применять различные групповые методы, следуя какой-нибудь другой медицинской школе, основанной на другой системофункции. Пассивное отношение к пациентам не должно меняться, так как при прежних методах врачи в «умственных» больницах скорее являлись священными хранителями, чем медиками. Это то, что предполагает теория. Только эксперименты могут показать правильность этих выводов. В отдельных особых случаях данная теория уже была подтверждена, однако ее следует испытать именно как групповой метод, и, при достижении успеха, только тогда больницы для «умственно» больных станут больницами, а не местами содержания под стражей.

Не помешает к этому всему также добавить пару слов о психотерапии. Во времясвязывающем классе жизни мы должны принимать в расчет исторические четырехмерные переживания вида, которые, даже в индивидуальных случаях, имеют здравые нейрологические основания, поскольку известно, что нервные реакции подвержены влиянию прошлых переживаний. История учит нас тому, что работа некоторых людей повлияла на большие массы человечества на многие годы, а работы других оказали лишь малозаметный в общем масштабе и непродолжительный эффект. Соображения о доктринальных функциях и системофункциях дают этому факту довольно простое объяснение. Чем больше возраст индивидуума или вида, тем больше структурных наблюдений они накапливают, и тем больше они замечают структурное несходство собственных форм представления с фактами первого порядка, с которыми они сталкиваются. Так как подстройка в общем полезна, индивидуумы, а также группы, и особенно ученые, всегда стараются обнаружить больше структурных данных о мире и о самих себе. Этот процесс, среди прочего, требует сравнения структуры форм представления со структурой мира и самих себя. Так называемые «прогресс», «цивилизация» и наука зависят от этого.

В этой конкретной области достижения могут быть двоякими:

1) Некие индивидуумы создают новую системофункцию, с новой структурой, более подобной нашему миру. , (смотрите Главу XI). В подавляющем большинстве случаев эта новая системофункция не сформулирована в явном виде, она присутствует скрыто в некоторых явных частных и отдельных толкованиях или особенностях системы того, кто ее открыл. Рождение новой системофункции обычно является самым важным событием, и не зависит от конкретных значений, придаваемых ее создателем переменным в этой функции. В подобных случаях, данный создатель получает множество последователей, и появляется возможность возникновения множества доктрин и систем, обладающих одной и той же доктринальной функцией или системофункцией. Содержание этих доктрин может меняться, но все они будут обладать одной структурой. Важность этой новой доктрины или системы содержалась не в частном ее толковании и не в назначении конкретных значений ее переменным, но в лежащей в ее основе доктринальной функции или системофункции, ибо только она одна обладает явной структурой, которая излагается постулатами, формулирующими данную функцию.