Читать онлайн «Политика и рынки. Политико-экономические системы мира». Страница 62

Каковы бы ни были причины проведения вышеперечисленных реформ, в США имеется впечатляющая история реформ, направление которых было прямо противоположно их внешне полиархически избранным целям. Действие 14-й поправки к конституции США, предназначенной для защиты освобожденных рабов, при помощи юридических интерпретаций было фактически заблокировано на многие годы. Одновременно с этим ее превратили в обоснование корпоративной автономии, базируясь на доктрине корпорации как «фиктивного лица», имеющего тем самым право на защиту, указанную в поправке. Закон Шермана^*, декларированной целью принятия которого было регулирование промышленных монополий, был использован для ограничения деятельности не столько предприятий, сколько профсоюзов. Его использование в этих целях продолжалось даже после того, как закон Клейтона специально освободил профсоюзы от применения к ним положений закона Шермана. Регуляторные мероприятия обычно расходятся с их официально заявленными целями, чтобы удовлетворить многочисленные требования, которые деловые круги могут предъявить правительству⁵.

Часто цитируемое заявление бывшего министра юстиции США демонстрирует, как может осуществляться контроль бизнеса даже в тех случаях, когда требования о реформах носят массовый характер. Высказываясь о только что созданной Комиссии по торговле между штатами, он заявил, весьма красноречиво охарактеризовав свое понимание действия политической системы: «Ее создание отвечает требованиям общественности о правительственном наблюдении за железными дорогами. В то же время это наблюдение является почти полностью номинальным. Чем дольше эта комиссия работает, тем больше она будет склоняться к точке зрения деловых кругов и железнодорожных компаний. Таким образом, она превращается в некий барьер между железнодорожными корпорациями и общественностью и определенную защиту от поспешного и непродуманного законодательства, враждебного интересам этих корпораций... Однако разумным будет не уничтожать комиссию, а использовать ее»⁶.

Как мы признали в предыдущей главе, бизнесмены не добиваются всего, чего требуют. Суть этой проблемы в том, что контроль со стороны деловых кругов и полиархический контроль большей частью друг от друга независимы и находятся в конфликте один с другим. Вследствие этого сфера действия полиархии ограничивается.

Координация конкурирующих видов контроля

Последствия этой конкуренции для полиархии идут еще дальше. Конфликт между электоральным контролем и контролем со стороны привилегированных бизнесменов кажется гораздо менее очевидным, чем в том случае, если бы эти два вида контроля были полностью независимы друг от друга. Почему электорат не требует более активно, например, реформировать корпорации, ограничить монополии, перераспределить доходы или даже ввести централизованное планирование? Ответ заключается в том, что два вида контроля не являются в действительности независимыми друг от друга. Между ними существует значительная степень координации.

Я предполагаю, что координация осуществляется в основном путем мер контроля, которые принуждают полиархию идти навстречу контролю со стороны деловых кругов. Мероприятия по контролю осуществляются через деятельность бизнесменов в группах интересов, партиях и на выборах, о которой мы до сих пор не упоминали. Теперь же мы указываем на эту деятельность не как на главные инструменты влияния бизнеса на государство, а как на процессы приспособления полиархического контроля к контролю привилегированных деловых кругов. Такое предположение проливает новый свет на группы интересов деловых кругов и электоральную активность.

С одним из проявлений широко распространенной невосприимчивости современной социальной науки мы сталкиваемся в научных работах о группах интересов. В силу привычки во многих этих работах все группы интересов рассматриваются совершенно однопланово. В частности, данные исследования подходят к профсоюзам, деловым кругам и фермерским организациям так, как будто все они действуют между собой на условиях равенства. Деятельность групп интересов бизнеса, так же, как и их электоральная деятельность, всего лишь дополняет их привилегированное положение. И она, как мы в этом убедимся, значительно более эффективна, чем деятельность всех номинальных конкурентов бизнеса. Это совершенно особый случай. Я не хочу, однако, сказать этим, что бизнесмены всегда побеждают или что они всегда едины в электоральной деятельности и деятельности групп интересов.

Трудно выдвигать подобные предположения и не показаться при этом сторонником теории заговора или саботажа. Я не являюсь ни тем, ни другим. Наличие привилегированного контроля в руках деловых кругов и дополнительный контроль, который бизнесмены осуществляют путем энергичного участия в полиархической политике, являются устоявшимися, стабильными и основополагающими составными частями государства и политики систем, называемых рыночно ориентированными полиархиями. Хотя эти виды контроля бросают вызов общественному контролю и ограничивают его эффективность, их нельзя считать второстепенными. Этот контроль является подрывным только с точки зрения демократических устремлений. Но эти системы никогда не были высокодемократичными, и их полиархические процессы, которые приближаются к демократии, составляют лишь часть этих систем.

Участие деловых кругов в полиархии

Нет необходимости подробно описывать активность деловых кругов в электоральной политике: частоту и тесный характер консультаций деловых кругов с государственными должностными лицами — от премьер-министра или президента и до менее важных чиновников; организацию групп интересов бизнеса, финансирование бизнесом политических партий, работу бизнеса по связям с общественностью и пропаганде. Все это знакомо и многократно описано⁷. Вместо этого обратим внимание на определенные ключевые явления.

Ту деятельность, которую бизнесмены ведут с целью подчинения себе полиархической политики, не всегда возможно отличить от деятельности, осуществляемой ими в силу своего привилегированного положения, которое не зависит от полиархических каналов. Тем не менее аналитическое различие вполне возможно. Зачастую несложно провести и эмпирически наблюдаемое различие. Очевидно, что корпоративное финансирование политических партий является частью деятельности бизнесменов в рамках полиархических процессов. Таково, например, участие групп интересов бизнеса в законодательных слушаниях.

Никакая другая группа граждан не может даже отдаленно сравниться с бизнесменами по эффективности деятельности в полиархическом процессе. Почему это так? Потому, что в отличие от любой другой группы граждан для финансирования своей деятельности в полиархической политике они могут привлечь ресурсы, которыми распоряжаются в качестве общественных «должностных лиц».

До некоторой степени каждый государственный чиновник неизбежно использует свое должностное положение для достижения своих частных или групповых целей в политике. И тем не менее закон проводит различие между государственным должностным лицом в его официальном качестве и тем же самым человеком, выступающим в качестве кандидата на выборах, активного члена группы интересов или гражданина. От президента США ожидается, что он будет пополнять фонд своей предвыборной кампании за счет частных взносов, а не из государственной казны. Ни он, ни другие государственные деятели не пользуются государственными средствами и персоналом для личных целей, хотя они зачастую находят способы обходить ограничения.

С руководством корпораций дело обстоит по-другому. Средства, которые проходят через их руки, когда они действуют в официальном качестве, — доходы от корпоративных продаж — могут быть почти без каких бы то ни было ограничений брошены на деятельность в партии, в группе интересов и на выборах для достижения любых целей, поставленных перед собой руководителями корпораций. Легкость, с которой руководство корпорации может привлечь корпоративные активы к поддержке этой деятельности, является удивительной особенностью политики в рыночно ориентированных полиархиях. Она не имеет никакого разумного обоснования в теории демократии.