Читать онлайн «Политика и рынки. Политико-экономические системы мира». Страница 50

Напротив, недостатки полиархического контроля очень серьезны, и, возможно, в самых крупных полиархиях они усугубляются. Существуют бесчисленные возможности блокировать развитие политической сферы или вести политику, полностью противоположную призывам большинства избирателей. Самым обычным вариантом, например, является избрание кандидатов вопреки желанию большинства просто потому, что голоса большинства разделились между противостоящими кандидатами. В 1970 году Альенде победил на выборах в Чили, получив только 36 процентов голосов. В 1968 году Никсон выиграл президентские выборы, набрав лишь 43 процента. В других случаях партийное и государственное руководство по идеологическим или каким-либо иным причинам может отказаться реагировать на народные требования, ожидая, что его жесткость забудут ко времени следующих выборов. Кроме того, у граждан могут отсутствовать эффективные методы волеизъявления, так как в любой предвыборной борьбе кандидаты занимают разные позиции по многим вопросам, и поэтому победитель может расценивать свою победу как мандат по любому из вопросов, на которых он сочтет необходимым сосредоточиться, или по нескольким таким вопросам. После Второй мировой войны британские лейбористы провели национализацию промышленности, утверждая, что получили на это мандат от избирателей. Следующие выборы показали, что избиратели голосовали за лейбористов по совершенно иным причинам⁵.

Все несовершенства полиархии, обусловленные скрытой борьбой за власть или невозможностью обеспечить четкий контроль над бюрократией, или недостатками механизмов рационального выбора, особенно экономического, — все они зачастую мешают государству отреагировать на волеизъявление народа или заставляют государство проводить политику, идущую вразрез с народными чаяниями.

Более того, голосуя за кандидатов, а не непосредственно за политический курс, избиратель приводит их в сложные организации — парламенты, законодательные собрания, правительства. Поскольку каждая такая организация действует на основе собственных внутренних процедур (например, в Палате представителей конгресса США это правило старшинства), то решения этих организаций не обязательно будут соответствовать прямому выбору или результатам голосования избирателей.

Следует напомнить, что полиархические государства замышлялись не просто как инструменты общественного контроля, но и как ограничители верховной власти. Разделение законодательной и исполнительной власти, например, заставляет две группы высших государственных чиновников пристально следить друг за другом. Таким образом, полиархическое государство представляет собой совокупность структур с сознательно ограниченными возможностями, поскольку в противном случае они обладали бы ужасающей силой. Поэтому ни одна из данных структур не способна в полной мере удовлетворить просьбы граждан.

Более того, в рыночной системе индивидуум или корпорация-продавец стремятся сохранить рыночное голосование. Напротив, многие политические лидеры пытаются разрушить систему полиархического управления, причем некоторые добиваются успеха, например Лон Нол^* в Камбодже и Яхья Хан^** в Пакистане.

Иногда выборы не отменяют впрямую, а нарушают процедуру, как г-жа Ганди^*, организовавшая при подсчете голосов фальсификации в чикагском стиле.

Основная причина того, почему монополист ослабляет воздействие общественного контроля, но не в силах его парализовать или аннулировать, заключается в том, что у «избирателя» всегда есть много других возможностей заменить не удовлетворяющего требованиям поставщика другим. Такая замена сопряжена с определенными издержками для «избирателя» — если бы не это, то монополия вообще не создавала бы никаких проблем. Но возможности для замены всегда имеются, даже если их меньше, чем хотелось бы потребителю.

В свете этих соображений монополия, как следует отметить, не препятствует конкуренции, а лишь ослабляет ее. Конкурентные возможности всегда сохраняются во множестве. «Монополия» обычно связана с ослаблением или отсутствием конкуренции между фирмами, продающими одну и ту же продукцию. Сколь бы слабой ни была такая конкуренция, возможность замены товара продукцией других отраслей всегда сохраняет межпродуктовую конкуренцию. Межпродуктовая конкуренция гораздо более сильна, чем полагает большинство. Взаимозаменяемость технологий или конкуренция между ними — это одна из ее форм: люди могут отапливать жилье и газом, и нефтью, и углем. Взаимозаменяемость организаций — это другая ее форма: люди могут «покупать» услуги попечения о своих средствах в банках, сберегательных и кредитных ассоциациях, на почте (во многих странах), в страховых компаниях или у консультантов по вопросам инвестиций. Услуги по ведению домашнего хозяйства конкурируют с платными услугами. В том, что касается товаров длительного пользования (холодильников, радиоприемников, кроватей или одежды), старые покупки конкурируют с новыми; если цены на новые товары невысоки, то потребители заменяют свое имущество раньше. Товары, не относящиеся к предметам первой необходимости, — такие, как билеты в кино, туристические путевки, экзотическая еда, ремонт дома, — конкурируют друг с другом как проявления стремления к комфорту. На рынке потребительских благ рыночный спрос является в высшей степени эластичным и поэтому оставляет меньший простор для потенциального монополиста, чем рынок базовых пищевых продуктов или минимально приемлемого жилья. В таких богатых странах, как США, потребители расходуют свои средства большей частью на потребительские блага. Фактически все товары в определенной степени конкурируют друг с другом.

Неудивительно, что консервативные экономисты склонны принижать значение монополии. Однако на другом конце спектра Пол А. Баран и Пол М. Суизи, авторы основного марксистского критического исследования современного капитализма, считают, что конкуренция сохраняется в качестве возможного средства общественного контроля, побуждая производителей удовлетворять желания потребителей. Одним из доказательств силы конкурентного контроля является понижательное давление на издержки производства. В этом отношении на монополистический капитализм оказывается «не менее жесткое давление», чем до появления гигантских корпораций. Корпорации ведут непрерывную борьбу за увеличение своей доли рынка^*.

Свобода действий для корпораций

Если бы монополия являлась основным препятствием на пути к общественному контролю над рынками, то мы могли бы в свете вышеупомянутого ее сравнения с полиархическим контролем прийти теперь к выводу о том, что в тех случаях, когда возможно использование рыночной системы, полиархия значительно ей уступает в качестве инструмента общественного контроля. Однако рыночный контроль имеет еще один недостаток, приводящий к весьма серьезным последствиям. Управленческий персонал корпораций, используя свои полномочия, предоставляющие значительную свободу действий, и другие способы контроля методами, обычно не включаемыми в концепцию монополии, в значительной степени уходит от общественного контроля рыночной системы.

Попробуем вернуться назад и заново оценить четкость потребительского контроля в рыночной системе. Может ли потребитель эффективно голосовать за страховой полис или медицинские услуги, соответствующие его предпочтениям? А за кухонную плиту? А за лекарство от головной боли? Как мы видели, нет, если он не способен компетентно судить о технических характеристиках предлагаемых услуг — а так и есть в действительности. В той степени, в которой он некомпетентен, решения за него принимает администрация корпораций. Его контроль над ними неполон.

Если, помимо этого, корпорации умышленно сообщают потребителю неверную информацию о своей продукции, то его возможности контроля еще более ограничены. Не следует упускать из виду этот очевидный факт. Правила и стимулы рыночной системы способствуют тому, чтобы продавцы разрешали любые сомнения относительно безопасности своей продукции исходя из цели максимизации прибыли, а не здоровья покупателя во всех случаях, когда ущерб здоровью невозможно напрямую связать с употреблением продукции. Использование в информации на упаковке лекарств непонятных неологизмов и постоянное сопротивление пищевой промышленности указанию на расфасованных пищевых товарах полных названий содержащихся в них добавок регулярно свидетельствуют как о некомпетентности потребителей, так и об усилиях, которые корпорации прилагают к сохранению столь замечательных источников дохода. Масштаб этого явления так велик, что теперь, когда каждый день изобретаются все новые и новые химические пищевые добавки, а серьезных испытаний долгосрочных последствий их применения не проводится, можно предположить, что скоро основными заболеваниями богатых народов мира станут искусственно вызванные эпидемии. В главе 16 мы продолжим разговор о недобросовестном информировании о товарах.