Читать онлайн «Политика и рынки. Политико-экономические системы мира». Страница 24

Можно быть циничным в отношении самих наставнических устремлений — ведь во всем мире те, кто жаждет власти, ищут новые способы замаскировать это желание. В комментарии о тенденциях к «демократии участия» на западных торгово-промышленных предприятиях звучит восхищение революционными последствиями такой демократии: «Получившая широкое развитие... инициатива по проблемам производства со стороны рабочих и профсоюзных деятелей равнозначна настоящей революции в вопросах организации. Она требует, чтобы менеджер думал и действовал в терминах лидерства, а не власти и контроля». Но из заключения становится очевидным обман: «Это не означает, что он [менеджер] сейчас в меньшей степени контролирует организацию, чем раньше»²⁸. Если уж власть на либеральном конституционном Западе укрывается за риторикой об «участии» и инициативе, стоит ли удивляться тому, что она замаскирована в наставнической идеологии.

И тем не менее следует отдать должное некоторым очевидно гуманным элементам наставнического видения социальной организации. Несмотря на массовые казни в начале пребывания у власти, Мао Цзэдун в своей позднейшей практике перевоспитывал, а не казнил снятых лидеров; маоистская мысль делает упор на спонтанность и сознательность, а не на технологию²⁹. Трудно считать простой риторикой высказывание Мао Цзэдуна: «Самое ценное на свете — человек»³⁰. В некоторых отношениях столь же гуманное, как любое другое великое видение человека в истории человеческих устремлений, видение «воспитанных» граждан привлекательно во многих отношениях — в некоторых аспектах более привлекательно, нежели человек рыночной системы, даже если в Китае эта тенденция уже идет на спад.

Если воспринимать наставническую систему как набор устремлений, ее надо сравнивать с либеральными демократическими устремлениями к правлению путем убеждения, так как либеральные демократы считают свое туманное видение ненасильственного правления особо ценным для саморазвития индивидуума. Мы увидим, что они тоже постулируют появление «нового человека», который формируется не исключительно государством, но рождается из соревнования идей.

Часть II

НЕКОМПЕТЕНТНОСТЬ АВТОРИТАРНЫХ И РЫНОЧНЫХ СИСТЕМ

Глава 5

АВТОРИТАРНЫЕ СИСТЕМЫ: ВСЕ СПЛОШЬ НАЧАЛЬНИКИ

Организация политико-экономической системы, опирающейся на власть, а не на рынок, в определенных аспектах является достаточно негибкой. Я не высказываю здесь оценку, поскольку эффективность власти во многих других отношениях можно значительно повысить, а эффективность рынков — нет. Но требуется понять, каковы же те конкретные черты власти, которые можно назвать негибкими. Те, кто понимает данную проблему, обходятся без эмоциональных высказываний на тему капитализма и социализма. Рассматривая эти аспекты, мы заодно проведем предварительное изучение коммунистических систем. Эти отличительные черты — все равно, что рука с одними большими пальцами («начальниками»), — характерны для коммунистических систем. Сравнимые, хотя и иные недостатки рыночных систем будут рассмотрены в следующей главе. Таким образом, этот раздел книги составляют вместе нечто вроде вводного курса по известным нам слабостям авторитарной и рыночной систем; по прочтении данных глав ваше представление об этих системах будет гораздо более четким^*.

Мы начнем с простой, но широкой и абстрактной характеристики двух ключевых проблем политико-экономической организации. Конкретно речь идет о том, что во всех обществах перед людьми стоит как общая проблема рационального выбора, так и частная проблема выбора экономического. Давайте теперь конкретизируем этот тезис.

Общая задача рационального выбора

Мозг человека не всегда успешно справляется с проблемами¹. Поэтому для решения проблем людям нужна помощь в виде приборов, процессов и институтов — таких, как бумага, ручка, письменность, наука, специальные приемы вроде двойной бухгалтерии, административный аппарат, законодательные представительства и рынки.

На одном уровне социальные проблемы кажутся простыми. Чтобы накормить голодного ребенка, не требуется изощряться в искусстве решения проблем. Но люди усложняют процесс. Не все хотят кормить голодных, те же, кто хочет, желают свести принуждение к минимуму (как и налоги, за счет которых оплачивается то, что должно быть сделано). Бывает и так, что никто не хочет ничего делать, если эти действия усилят власть государства или причинят какое-либо из многих возможных неудобств. Таким образом, в любой политико-экономической системе возникают бесчисленные возражения против какого бы то ни было возможного решения проблемы. Выражаясь цветисто, все решения должны удовлетворять множеству критериев. А это чрезвычайно трудно.

Для того чтобы справиться со сложными ситуациями, представители иерархии и бюрократии расчленяют проблему на несколько более мелких, в решении которых можно опереться на знания специалистов, и рационализируют порядок решения вопросов, применяя к различным категориям проблем стандартные решения. Новые быстро развивающиеся математические и компьютерные методы, помогающие принимать рациональные решения, расширили возможности иерархии-бюрократии.

Тем не менее иерархия и бюрократия не справляются. Возможности человеческого мозга остаются прежними. Даже при условии специализации навыков должностные лица, принимающие решения по конкретным узким вопросам, не в состоянии обработать большое количество необходимой им информации. Им все так же не хватает способностей для разработки соответствующей политики. Мешает им и сложность оценки альтернативных вариантов. Например, Комиссия по торговле между штатами США, в функции которой входит регулирование тарифов и услуг на транспортные перевозки между штатами, не в силах предсказать последствия изменения структуры тарифов для страны. Комиссия не сумела разобраться во внутренних экономических взаимосвязях США и не смогла подготовить для конгресса рекомендации о рационализации транспортной системы. Она еле-еле справляется со сложнейшим вопросом о том, из каких ценностей должны исходить США при регулировании транспортной политики, и каковы должны быть внутренние взаимосвязи между этими ценностями.

Более того, иерархия и бюрократия сами являются препятствием на пути принятия рациональных решений, идущих против их собственных интересов. При дроблении проблем требуется уполномочить кого-то координировать взаимосвязанные решения отдельных подразделений аппарата правительства. Координация становится настолько сложной, что ни в одной политико-экономической системе в мире принимаемые меры не выходят за рамки общей централизованной координации экономики в целом. Интенсивные усилия прилагаются лишь в отношении очень немногих ключевых секторов экономики. В США во время Второй мировой войны централизованное распределение было введено только в отношении трех видов сырья: алюминия, меди и стали. Мы убедимся далее, что в СССР централизованное планирование экономики всегда проводилось на выборочной основе.

Одним из известных провалов централизованной авторитарной координации является неудача в области коммуникации. Например, нижестоящие члены иерархии подают вышестоящим искаженные сведения о своих производственных мощностях, опасаясь, что вышестоящие инстанции, будучи осведомлены об истинном положении вещей, установят им слишком высокий план. Это составляет хроническую проблему коммунистического экономического планирования². Советский исследователь пишет: «Главным недостатком планирования и управления является то, что по каждой мелочи решение должно приниматься в центре, а так как невозможно знать обстановку на каждом предприятии, центр исходит из средних показателей, которых не существует ни на одном предприятии»³.