Читать онлайн «Мифология греков и римлян». Страница 6

Так понимаем мы центральное содержание всякого мифа с точки зрения развития и борьбы, или, что то же, как результат целого ряда исторических эпох.

4. Рудименты мифа. Один и тот же мифологический мотив можно называть и центральным содержанием мифа, и мотивом второстепенным. Для эпохи последовательного зооморфизма отождествление Солнца с быком есть центральное содержание мифа о Солнце, точно так же как и совиный вид Афины Паллады есть центральное содержание мифа об этой Афине. Но для периода Гомера понимание Солнца как быка было бы уже рудиментом, так как центральное содержание мифа о Солнце было здесь уже другое, а именно антропоморфическое; и совоокость Афины Паллады у Гомера уже только рудимент, поскольку центральное содержание мифологии Афины стало уже совсем иным. По тому, какие рудименты сопровождают центральное и прогрессивное содержание мифа, по тому, к какой эпохе они могут быть отнесены, по тому, в каком отношении и насколько центральное ядро мифа ушло вперед в сравнении с этими рудиментами и на какие передовые социальные силы оно указывает, — по всему этому мы и судим о мифе как об орудии развития и борьбы, как о продукте столетий и тысячелетий. Рудименты только дополняют и детализируют общую картину мифа как фокуса живых исторических сил. Они, как обертоны, делают полнозвучным и полноценным основной тон, или аккорд, которым является данный миф.

5. Классификация рудиментов мнфа. Античная мифология в ее наиболее цветущем, так называемом классическом, состоянии представляет собой мифологию героическую, а не стихийно–фетишистскую и не стихийно–демоническую (последние два типа мифологии назовем хтонической, или архаической, мифологией). Она связана с периодом восходящего патриархата. Перечислим главнейшие типы хтонических, т. е. матриархальных, рудиментов в этой классической, т. е. героической, мифологии.

Таковы прежде всего генетические рудименты. Ахилл — сын морской царевны. Ио — дочь аргосской реки Инаха. Эгина — дочь реки Асопа. Эак — от Зевса и Эгины. Мирмидоняне (ахейское племя) — от муравьев; сюда же отнесем жертвоприношение Пелопса, варку его членов, съедение его плеча Деметрой и замену съеденного плечом из слоновой кости.

Совсем другого рода субстанциальные рудименты, основанные на отождествлении разного рода предметов или существ. Луна — корова, Солнце — бык, Инах — река и царь Аргоса, Асоп — река и царь, Атлант — Тита–нид, царь крайнего Запада, и гора, поддерживающая небесный свод.

Многочисленны ипостасные, или заменительные, элементы: Агамемнон — ипостась Зевса, также Трофоний или Амфиарай; Ифигения — ипостась Артемиды; Ио — ипостась Изиды.

Огромное количество рудиментов имеет метаморфоз–ный, или оборотнический, характер. Зевс вступает в брак с Данаей в виде золотого дождя, с Семелой — в виде грома и молнии, с Европой — в виде быка, с Немезидой — в виде лебедя, с Персефоной — в виде змея; Гера превращает Ио в корову, Дафна превращается в лавр, Ниоба — в скалу, Гиацинт — в цветок и т. д.

Иконографическими рудиментами необходимо считать те, которые относятся к внешнему виду данной мифологической фигуры: змеиный хвост у Кадма, рога и копыта у Пана, совиные глаза у Афины и коровьи у Геры; серебряные или чешуйчатые ноги у Фетиды, бычачья голова у Минотавра, лошадиное туловище у кентавров.

Атрибутивные рудименты — это те, которые некогда были самим этим божеством, демоном или героем и впоследствии отделились и закостенели в виде внешнего придатка к данной фигуре: орел и Ника–Победа около Зевса, сова или змея около Афины, кукушка около Геры, лавровая ветвь на голове у Аполлона.

Наконец, имеется огромное количество функциональных рудиментов — названий каких–либо орудий, постоянно сопутствующих тому или иному мифологическому образу. Конечно, их граница с атрибутивными рудиментами не всегда ясна, и тем не менее это весьма определенная и очень яркая категория. Сюда относятся: перун Зевса, лук и стрелы Аполлона, трезубец Посейдона, жезл и крылатые сандалии Гермеса, крылатые сандалии у Афины и Персея, изображение Горгоны на груди у Афины, львиная шкура у Геракла.

Установление и анализ всех таких рудиментов классической мифологии раскрывает в самой отчетливой форме центральное и прогрессивное содержание и значение каждого мифа, оттеняя, углубляя и делая более выпуклым его ведущее значение, а с другой стороны, выступает в наглядной форме также и все ближайшее окружение этого мифологического ядра, его смысловой фон, более или менее закостеневший и во всяком случае устаревший, отошедший на задний план, указывающий на свою былую жизнь и минувшую самостоятельность. Некогда все эти боги, демоны и герои были неодушевленными предметами, растениями, животными, астрономическими телами, теми или другими небесными явлениями, стихийными силами в воздухе, на земле и под землей или на море; но на стадии так называемого классического периода мифологии все эти предметы и явления и силы природы теперь выделились в самостоятельные окаменелости и стали простыми орудиями, украшениями, атрибутами, а часто и вообще малозначащими придатками ведущего, прогрессивного ядра мифа. Разгадать их былую значимость — это значит раскрыть данный миф как орудие развития и борьбы, как результат ряда эпох.

В свете подобного анализа античный миф предстает как живой исторический комплекс разного рода прогрессивных и регрессивных тенденций, расположенных в нем по степени их социальной значимости и силы проявления. Развитие и борьба даны не только в непосредственном или сублимированном содержании мифа, но и в самой его структуре, поскольку в данном случае уже само взаимное расположение входящих в него элементов по их силе и с той или иной их социальной перспективой показывает, как отразилась соответствующая историческая действительность.

6. Ферменты мифа. Рудимент мифа отражает его прошедшее, фермент же указывает на будущее развитие мифа и свидетельствует об его движущих силах.

Если взять «Теогонию» Гесиода и последовательно рассматривать изображаемый в ней теогонический процесс, то решительно каждый его момент указывает на перспективу дальнейшего развития. Так, порождение Землей из себя Неба и бесконечная плодовитость этого Неба уже таит в себе большие возможности появления разного рода мифологических фигур. Когда появились Титаны, то для греков это было тем временем, когда плодовитость' Неба уже не мыслилась столь бесконечной и когда для нее были поставлены определенного рода границы. Вместе с тем неподвижная сосредоточенность в себе титанического мира уже таила возможность появления ее полной противоположности, а именно творческого и сознательно–волевого мироустроения Зевса. Появление в центре космоса такой фигуры, как Зевс Олимпийский, свидетельствовало о возможности появления от него множества разного рода героев, которые и должны были перестроить весь мир согласно героическим Зевсовым законам, вопреки господствовавшим до тех пор непонятным и непобедимым стихиям.

Ехидна у Гесиода (Theog. 295—305) — полузмея–полу–дева, прекрасная, но зловредная, ненавистная людям. Этот мотив отвержения Ехидны богами есть прогрессивный элемент в мифе, свидетельствующий о стремлении человека взять власть над стихийными силами природы. Тантал наказан за человеческую жертву. Это, несомненно, тоже фермент, свидетельствующий о прогрессе морали. Эриннии с их кровавой местью —тоже предвозвестницы будущего развития моральных принципов. Мотив очистки Авгиевых конюшен в мифологии Геракла — также свидетельство растущей победы человека над природой. Прометей у Гесиода (Theog. 507—567) представлен в виде элементарного обманщика, захотевшего перехитрить самого Зевса. Это имеет мало общего с позднейшим эсхиловским Прометеем, да и сам Гесиод относится к этому Прометею отрицательно. Однако уже то одно, что кто–то борется с Зевсом ради людей, конечно, является прогрессивным моментом, потому что в дальнейшем именно из этого и возникает вся эсхиловская концепция Прометея, устраняющая гесиодовскую элементарность и наполняющая образ Прометея идеями человеческого прогресса и цивилизации.