Читать онлайн «Мифы Древней Греции». Страница 69

²Аполлодор I.9.11.

³Гомер. Одиссея XI.281—297 и схолии; Аполлодор I.9.12.

⁴Гесиод. Перечень женщин; Аполлодор. II.2.2; Диодор Сицилийский IV.68; Сервий. Комментарий к «Буколикам» Вергилия VI. 48.

⁵Аполлодор ІІ.2.1—2; Вакхилид. Эпиникий XI.40—112; Геродот IX.34; Диодор Сицилийский IV.68.; Павсаний II.18.4; IV.36.3; V.5.5 и VIII.18.3.

1. Все чародеи утверждали, что их уши вылизаны змеями, которые считались вместилищем духов героев-оракулов (Дж. Фрэзер. Язык зверей. В: Археологический обзор, I, 1888), и что благодаря этому они способны понимать язык птиц и насекомых (см. 105.g и 158.p). Жрецы Аполлона, вероятно, казались еще более проницательными, утверждая, что могут предсказывать будущее, используя такие способности.

2. Мужская слабость Ификла была скорее фактической, чем мифической; ржавчина с ножа для кастрации животных явилась бы неплохим лекарством от импотенции, вызванной внезапным испугом; при этом оно полностью соответствовало принципам симпатической магии. Аполлодор считает, что деревом, в которое был воткнут нож, был дуб, однако более вероятным является предположение, что это была дикая груша — священное дерево Белой богини Пелопоннеса (см. 74.6), плодоносящее в мае, когда объявлялось половое воздержание. Филак нанес оскорбление богине, ранив ее священное дерево. Заявление чародея о том, что нужное лечение ему подсказали стервятники, занимавшие важное место в практике авгуров (см. 119.і), должно было еще больше убедить пациента в действенности лекарства.

3. Можно предположить, что Меламп, предводитель эолийцев из Пилоса, отторг часть Арголиды от ханаанейских поселенцев, которые называли себя «сыновьями Абанта» (семитское слово, означающее «отец»), а именно бога Мелькарта (см. 70.5), и в результате возникло двоецарствие. То, что ему удалось завладеть быками Филака («хранитель»), у которого был неусыпный пес, напоминает десятый подвиг Геракла, причем оба мифа основываются на эллинском обычае покупать невесту на деньги, вырученные от продажи угнанного скота (см. 132.1).

4. Прет — это, возможно, одно из имен Офиона-демиурга (см. 1.f). Матерью его дочерей была Сфенебея — луна-богиня в образе коровы, т.е. Ио, причем обе богини очень сходным образом лишаются рассудка (см. 56.а), а их имена — это эпитеты одной и той же богини в ее разрушительной ипостаси: как Ламии (см. 61.1) и как Ипполиты, чьи дикие кобылицы разрывают на куски царя-жреца в конце его правления (см. 71.a). Однако оргии, для которых жрицы луны наряжались в кобылиц, следует отличать от танца овода из обряда призывания дождя, во время которого они наряжались в телок (см. 56.1), а также от осенних пиршеств козьего культа, когда жрицы разрывали младенцев и животных на куски, опьяненные медом, вином или приготовленным из плюща пивом (см. 27.2). Захват эолийцами святилища богини в Лусии, запечатленный здесь в мифической форме, вероятно, покончил с оргиями «диких кобылиц». Покрытие Посейдоном в образе жеребца Деметры в образе кобылицы (см. 16.5) свидетельствует об этом же событии. Возможно, ключ к смерти Ифинои следует искать в жертвенных возлияниях в честь змеи-богини в одном из аркадских святилищ, расположенном между Сикионом и Лусией.

5. Официальное признание Дельфами, Коринфом, Спартой и Афинами экстатического винного культа Диониса, которое произошло несколькими столетиями позже, было направлено против всех древних и более примитивных обрядов и, возможно, положило конец каннибализму и ритуальным убийствам повсюду, за исключением самых отдаленных районов Греции. В ахейских Патрах, например, Артемида Тридария («трижды жребий назначающая») ежегодно требовала принесения в жертву мальчиков и девочек во время оргий по случаю праздника урожая. При этом головы жертв украшались венками из плюща и колосьев. Этот обряд, который, как считалось, исполнялся, чтобы загладить перед богиней факт осквернения святилища Меланиппом, овладевшим жрицей Артемиды Комето, был отменен, когда Эврипил (см. 160.x) доставил из Трои сундук с изваянием Диониса (Павсаний VII.19.1—3).

6. Меламподы («черноногие») — это общепринятое для классической эпохи прозвище египтян (см. a). Поэтому рассказы о том, что Меламп якобы понимал язык птиц и насекомых, скорее всего, имеют африканское, а не эолийское происхождение.

73. Персей

Абант, царь Арголиды и внук Даная, был таким известным воином, что даже после его смерти все, кто восставал против царского дома, бежали при одном виде его щита. Он женился на Аглае, двум сыновьям которой, Прету и Акрисию, завещал свое царство, потребовав, однако, чтобы они правили попеременно. Однако ссора между ними, которая началась еще в чреве матери, еще больше обострилась тогда, когда Прет разделил ложе с дочерью Акрисия Данаей и насилу сбежал¹. Поскольку Акрисий теперь отказывался уступить трон, Прет бежал ко двору ликийского царя Иобата и женился на его дочери Сфенебее или Антее. Став во главе ликийской армии, он отправился утверждать себя на троне своего отца. Состоялась кровавая битва, в которой ни одна из сторон не добилась успеха, и тогда Прет и Акрисий нехотя согласились разделить царство между собой. Акрисию достался Аргос со всеми окрестностями, а к Прету перешел Тиринф, Герей (теперь принадлежащий Микенам), Мидия и побережье Арголиды².

b. Семь огромных киклопов, которых звали гастерохейры («брюхорукие») потому, что они были каменщиками, зарабатывая этим на жизнь, пришли вместе с Претом из Ликии и возвели вокруг Тиринфа массивные стены, использовав для этого такие огромные каменные блоки, что и несколько мулов не смогли бы их сдвинуть с места³.

c. Акрисий, женившийся на Аганиппе, не имел сыновей, а только дочь Данаю, которую соблазнил Прет. Когда он обратился к оракулу с вопросом, как оставить после себя наследника по мужской линии, в ответ услышал: «У тебя не будет сыновей, а твой внук убьет тебя». Чтобы избежать такой участи, Акрисий заключил Данаю в медный терем, который охраняли свирепые псы. Но, несмотря на эти предосторожности, в виде золотого дождя к ней сошел Зевс, и она родила от него сына по имени Персей. Когда Акрисий узнал об этом, он не поверил, что отцом Персея был Зевс, и решил, что это его брат Прет возобновил с Данаей любовную связь. Однако, не посмев умертвить собственную дочь, он заключил ее и младенца Персея в деревянный ящик и пустил его в море. Ящик понесло в сторону острова Сериф, около которого его поймал в свои сети рыбак по имени Диктис. Он вытащил ящик на берег, вскрыл его и обнаружил в нем еле живых Данаю и Персея. Диктис тут же отвел их к своему брату — царю Полидекту, в доме которого и вырос Персей⁴.

d. Прошли годы, и возмужавший Персей защитил Данаю от Полидекта, который при поддержке своих людей пытался сделать ее своей женой. После этого Полидект собрал всех своих друзей, и, сделав вид, что отныне будет добиваться руки Гиподамии, дочери Пелопа, попросил каждого привести ему лошадь, чтобы он мог сделать достойный подарок своей невесте. «Сериф — всего лишь маленький островок, — заметил он, — но я не хочу казаться нищим среди богатых женихов с материка. Не поможешь ли ты мне, благородный Персей?»

«Увы, — ответил Персей, — у меня нет ни лошади, ни золота, чтобы ее купить. Но если ты действительно намерен жениться на Гипподамии, а не на моей матери, то я готов достать для тебя любой подарок — только назови». И опрометчиво добавил: «Если нужно, то и голову Медузы Горгоны».

e. «Такой подарок пришелся бы мне по душе больше, чем любая лошадь в мире», — тут же ответил Полидект⁵. Как известно, у Медузы Горгоны вместо волос были змеи, а между огромных клыков высовывался язык, и вид ее был так отвратителен, что всякий, кто посмел взглянуть на нее, превращался от ужаса в камень.