Читать онлайн «Происхождение партократии». Страница 143

Как только на каком-либо собрании появлялся представитель или сторонник оппозиции, туда посылалась команда «свистунов и громил», которая, опираясь на местного партийного секретаря и его актив, должна была срывать выступление оппозиционера. На том же XV съезде приводился рассказ Троцкого, как секретарь Московского комитета Угланов руководил московским активом, когда выступали оппозиционеры:

«Троцкий, инструктируя кружок, говорил, что Угланов проводил московский актив и давал (это его доподлинные слова) специальную команду свистунам… Угланов сидит в президиуме, и если ставит бумажку так (показывает), то значит — посвистите немножко, если он ставит бумажку поперек, то свистите сильнее, а если он разрывает бумажку, тогда и свистите и стучите ногами… Так встречали лидеров оппозиции не только на Московском активе, но и на Украине» (там же, стр. 185–186).

Когда оппозиционные члены ЦК и идущие за ними коммунисты требовали от ЦК, чтобы в их распоряжение были предоставлены помещения, где они могли бы на партийных собраниях изложить свои взгляды, то ЦК и ЦКК отказывали им в этих элементарных правах членов партии. Ярославский, рассказывая, что оппозиция 4 ноября, накануне съезда, незаконно захватила аудиторию МВТУ для собрания, приводил слова Смилги, что ЦК и ЦКК «обязаны предоставлять из того жилищного фонда, который имеется в распоряжении партии, клубы и помещения по нашему требованию в любом районе». Когда он огласил эго требование оппозиции, то из зала XV съезда, как по команде, раздались голоса: «Пусть им Врангель предоставит!», «Можно предоставить на Новодевичьем кладбище!», «За Бутырской заставой!» (то есть в тюрьме. — А. А.), «На Лубянской площади!» (то есть в подвалах ОГПУ. — А. А.) (там же, стр. 544).

Несмотря на такой психологический, политический и полицейский террор, «контртезисы» оппозиции к съезду, по официальным, явно преуменьшенным данным, собрали 13 300 голосов, стоявших за оппозицию (Ярославский: «оппозиция получила один процент голосов во время дискуссии и полпроцента колеблющихся», это и составляет названное абсолютное число от 887000 членов партии, представленных на XV съезде; Ем. Ярославский, цит. пр., стр. 488).

Большую активность оппозиция, особенно ее местные группы, развернула путем распространения листовок. Накануне празднования десятой годовщины Октябрьской революции оппозиционеры опубликовали в Ленинграде за подписями Зиновьева, Радека, Евдокимова, Бакаева, Петерсон и Соловьева воззвание «К демонстрации 7 ноября». Один ленинградский делегат XV съезда считал его фактическим «призывом к восстанию», что, конечно, было извращением фактов. В этом воззвании, вместе с перечислением ошибок ЦК и требований оппозиции, выдвигался лишь один «боевой» лозунг: «По рукам безобразничающих сталинцев, по рукам тех, кто борется против оппозиции» («Пятнадцатый съезд»…, стр. 320).

Накануне праздника Сталин прибег к трюку, который показывает его как весьма изобретательного демагога. Он поставил на специальной юбилейной сессии ЦИК СССР вопрос о выпуске особого «Манифеста» к трудящимся СССР и всего мира в ознаменование юбилейного праздника. «Манифест» торжественно провозгласил:

отныне в СССР вводится семичасовой рабочий день с сохранением существующей зарплаты;

35 % крестьянских хозяйств (т. е. вся беднота и маломощные середняки) освобождаются от налогов.

Оппозиция назвала это все своим именем, то есть демагогией, и голосовала против «Манифеста». Вот это как раз и нужно было Сталину. Мощная пропагандная машина начала разоблачать оппозиционеров, как врагов жизненных интересов народа. Такая пропаганда легко достигла своей цели. Оппозиция своей тактической ошибкой изолировала себя от того пролетариата, городского и деревенского, выразителем интересов которого она себя считала. В этой обстановке происходит празднование десятой годовщины Октября. Партаппарат, имея в виду возможность открытых уличных демонстраций, подготовил заранее из партийцев специальные отряды, которых тогда остряки называли СББ («сталинские батальоны башибузуков»), чтобы их пустить в ход, если оппозиционеры выйдут на улицу. Оппозиция действительно устроила контрдемонстрацию — в Москве во главе с Троцким, в Ленинграде — во главе с Зиновьевым. Официальный историк пишет:

«Лидеры оппозиции вывели на демонстрацию в Москве и Ленинграде небольшие группы своих сторонников с антипартийными лозунгами и плакатами. Троцкий в Москве и Зиновьев в Ленинграде выступали перед демонстрантами с клеветническими речами… демонстранты были рассеяны, их плакаты и лозунги были уничтожены, а Зиновьеву и его приспешникам пришлось спасаться бегством» («Пятнадцатый съезд»…, стр. 1611). Так хорошо работали «башибузуки»!

Троцкий описывает демонстрацию так: «По мере приближения XV съезда… несмотря на чудовищный террор, в партии пробудилось стремление услышать оппозицию. Этого нельзя было достигнуть иначе, как на нелегальном пути. В разных концах Москвы и Ленинграда происходили тайные собрания от 20 до 200 человек. В течение дня я посещал 2, 3, иногда 4 таких собраний. Они происходили обычно на рабочих квартирах… На этих собраниях перебывало в Москве и Ленинграде до 20 тыс. человек. Оппозиция очень искусно подготовила большое собрание в МВТУ, — набилось свыше двух тысяч человек. Большая толпа оставалась на улице… Я и Каменев говорили около двух часов… ЦК выпустил воззвание к рабочим разгонять собрания оппозиции силой. Это воззвание было только прикрытием для тщательно подготовленных нападений на оппозицию со стороны боевых дружин под руководством ГПУ. Сталин хотел кровавой развязки. Мы дали сигнал к временному прекращению больших собраний. Это произошло уже после демонстрации 7 ноября… Оппозиционеры решили принять участие в общей процессии со своими плакатами. Лозунги этих плакатов ни в каком случае не были направлены против партии:

"Повернем огонь направо — против кулака, нэпмана и бюрократа", "Выполним завещание Ленина", "Против оппортунизма, против раскола, за единство партии". Сегодня эти лозунги составляют официальное кредо сталинской фракции в ее борьбе против правых (написано в 1930 г. — А. А.). В день 7 ноября плакаты оппозиции вырывались из рук, носители этих плакатов подвергались избиениям со стороны специальных дружин… В качестве добровольцев по борьбе с "троцкистами" поднимались на помощь аппарату прямо фашистские элементы московской улицы. Милицейский, под видом предупреждения, открыто стрелял по моему автомобилю… Пьяный чиновник пожарной команды вскочил с площадными ругательствами на подножку моего автомобиля и разбил стекло… Подобная же манифестация происходила в Ленинграде. Зиновьев и Радек подверглись атаке специального отряда, были заперты во время демонстрации в одном из зданий» (Л. Троцкий, «Моя жизнь», ч. II, стр. 277–280).

Мастера Октябрьского переворота 1917 г. во главе с Троцким показали себя сущими дилетантами, когда история резко поставила их перед необходимостью совершить контрпереворот против «термидорианского» переворота Сталина. Их организация была жалкая, конспирация — кустарная, лозунги — беззубые. Они не столько хотели победить, сколько напугать Сталина. Рабы доктрины «величия большевизма» и «святости ленинизма», они недооценили ни крепости нервов Сталина, ни его свободы от всяких идеалов, кроме идеалов власти. Заявляя на весь мир, что Сталин способен против них на все подлости, они недооценивали его одной способности — способность физически вырезать всю ленинскую гвардию во главе даже с самим Лениным (Крупская в 1926 г.: «Если бы Володя жил, то он теперь сидел бы в тюрьме». (L. Trotsky, "Stalin", p. 381).

Неудачная демонстрация оппозиции 7 ноября 1927 года явилась для Сталина долгожданным и вполне оправдывающим его поводом, чтобы окончательно разделаться с ней. Постановлением Политбюро ЦК и президиума ЦКК от 14 ноября 1927 года Троцкий и Зиновьев были исключены из партии. Одновременно были исключены из ЦК Каменев, Смилга, Евдокимов, Раковский, Авдеев и из ЦКК Муралов, Бакаев, Шкловский, Петерсон, Соловьев и Лиздинь («Правда», 15 ноября 1927 года). Это было сделано за две недели до открытия партийного съезда, чтобы поставить его перед совершившимся фактом и не дать лидерам оппозиции возможности воспользоваться трибуной съезда. Разумеется, Сталину не грозила никакая опасность от допущения на съезд Троцкого и Зиновьева, но он всегда любил действовать наверняка. О дальнейшем пребывании в партии группы Каменева должен был решить сам XV съезд. ЦК даже разрешил этой группе бывших членов ЦК и ЦКК присутствовать на съезде с совещательным голосом. Таковы были результаты неудавшейся демонстрации 7 ноября для оппозиции. «День 7 ноября 1927 г. будущий историк отметит как неудачное выступление пролетариата за новую революцию», — так писал сторонник Сапронова об этой демонстрации (Ем. Ярославский, цит. пр., стр. 485).