Читать онлайн «Этнопсихология». Страница 70

Исследовательница совершенно уверена, что третья стадия этнической идентичности совпадает с достижением четкой личностной идентичности: ее «респонденты, обладавшие наиболее ясным чувством Я в терминах личностной идентичности, одновременно наиболее уверены в своей этнической принадлежности и ее значении для жизни» [Phinney, 1993, р. 73].

Рассматривая этническую идентичность в качестве универсального феномена, Финни считает и свою модель ее стадиального развития релевантной для всех этнических групп, отмечая, впрочем, что ключевые компоненты идентичности (самоидентификация, чувство принадлежности к группе и пр.) могут быть вовлечены в процесс разрешения индивидом проблем своей этнической принадлежности с разной степенью интенсивности[Phinney,1990][115].

12.2. Влияние социального контекста на этническую идентичность

Достигнутый в подростковом возрасте этнический статус чаще всего остается неизменным на протяжении всей жизни человека. И все-таки этническая идентичность не статичное, а динамичное образование, ее становление часто не завершается в отрочестве. Как подчеркивает Финни:

[с. 257]«Процесс не обязательно заканчивается с достижением этнической идентичности, он может продолжаться в новых циклах, которые включают дальнейшее исследование или переосмысление роли или значения собственной этничности» [Ibid, р. 503].

Во-первых, толкать взрослого человека на переосмысление роли этнической принадлежности, приводить к трансформации этнической идентичности могут бесчисленные обстоятельства индивидуальной судьбы. После накопления фактов рыхлое этническое сознание часто становится более устойчивым и даже может меняться, как это произошло с жителем Минска, католиком, родившимся в пограничной с Польшей Брестской области. Он «числился поляком и считал себя поляком. В 35 лет поехал в Польшу. Там убедился, что с поляками объединяет его религия, а в остальном он белорус. С этого времени осознает себя белорусом» [Климчук, 1990, с. 95].

Социальный контекст может привести и к изменению степени благоприятности этнической идентичности. Так, Василий Аксенов в романе «Негатив положительного героя» описывает, как его собственная этническая идентичность, вернее, ее еврейская часть, изменила окраску на земле обетованной:

«Желтая звезда гетто, символ юдоли, вызывала судорогу униженности, подъем сострадания, стыд бессилия, и только Израиль сменил ее цвет на непреклонность голубого с белым»[Аксенов, 1996, с. 142].

Во-вторых, происходящие в обществе значимые события, прежде всего глобальные изменения в социально-политической сфере и связанные с ними изменения в межэтнических отношениях, могут способствовать интенсификации этнической идентичности целого народа. Ярким примером этого является всплеск этнической идентичности титульных этносов независимых государств, образовавшихся на руинах советской империи. В этом случае осознание принадлежности, с одной стороны, к этнической общности, а с другой — к государству дополняют и усиливают друг друга. Так, в исследованиях, проведенных в 1990–1996 гг. в Беларуси и в Литве, у групп большинства была обнаружена «глубоко политизированная позитивная этническая идентичность, тесно связанная с чувством Родины и гражданской принадлежности» [Науменко, 1997, с. 81].

В этой ситуации этническая идентичность пробудилась и у многих русских жителей бывших союзных республик, но это, как уже отмечалось, сопровождалось ростом негативных чувств, связанных с этнической принадлежностью, а также обостренным восприятием дискриминации и увеличением субъективной культурной дистанции с титульным этносом. Иначе говоря, проявился[с. 258]синдром навязанной этничности, который означает, что «этническая принадлежность человека, против его собственной воли и желания, становится чересчур значимой характеристикой его бытия и сознания, начинает определять его место в обществе, комплекс прав и обязанностей, а в его самоидентификации выходит на одно из первых мест» [Лебедева, 19976, с. 106].

Но даже у детей последовательность стадий развития этнической идентичности и их временные границы не являются универсальными для всех индивидов, народов и социальных ситуаций. Более того, взгляд на этническую идентичность с точки зрения только ее индивидуального развития без одновременного анализа активного взаимодействия социальной среды и ребенка не способен объяснить специфику его этнической социализации. На формирование и проявление этнической идентичности индивидов влияет целый ряд факторов, обусловленных особенностями их социального окружения, этнических групп, к которым они принадлежат, и межгрупповых отношений.

Среди самых существенных факторов, влияющих на становление этнической идентичности, психологи выделяют: 1) особенности этнической социализации в семье, школе и ближайшем социальном окружении; 2) особенности этноконтактной среды, прежде всего ее гетерогенность/гомогенность; 3) статусные отношения между этническими группами.

Попытку создать концептуальную схему параметров, определяющих трансмиссию этнических ценностей в семье, предпринял Дж. Девос. В их число он включил: природу семейных связей, семейно-ролевое поведение, тип социализации, а также различные составляющие социального климата[Девос, 2001]. Однако на эмпирическом уровне механизмам влияния семьи на формирование этнической идентичности до настоящего времени уделялось не так уж много внимания. Так, американские психологи под руководством Дж. Найта в серии эмпирических исследований выявили зависимость особенностей этнической идентичности детей мексиканского происхождения от практики семейного воспитания [Knight, Bernal, Cota, 1993]. Ими была обнаружена связь между наличием этнической социализации детей в семье (преобладанием родного языка как средства внутрисемейного общения, соблюдением обычаев, обрядов и праздников, наличием в доме традиционных для Мексики предметов быта, бесед на темы истории родного народа) и содержанием их этнической идентичности. Дети, проходившие этническую социализацию в семье, быстрее и точнее ориентировались в перечне «этнических ярлыков», более осознанно и адекватно относили себя к этнической общности, чаще пользовались испанским языком.

[с. 259]Необходимо, кроме того, учитывать, что в семьях, принадлежащих к разным этническим группам, значимыми для формирования идентичности могут оказаться различные аспекты культурного «фона». В частности, нет ничего неожиданного в том, что в наибольшей степени формированию этнической идентичности еврейских подростков в России способствовала религиозность семьи[Грачева, 1995], ведь именно трансляция религиозных ценностей позволила еврейскому народу на протяжении многих веков не раствориться в инокультурном окружении.

Соответствие ценностей, передаваемых через семью, ценностям, транслируемым через школу и группы сверстников, благотворно влияет на формирование не испытывающей противоречий этнической идентичности[Девос, 2001].

В подростковом возрасте, с ослаблением влияния родителей, особое значение в процессе становления этнической идентичности приобретает группа сверстников, которая в современном обществе «является наиболее жестким социализатором, требующим постоянных знаков верности от тех, кто участвует в ее жизни» [Там же, с. 264]. П. Вайнрайч даже обнаружил, что в Великобритании для разрешения конфликта идентичностей, возникающего у иммигрантов (выходцев из Азии) из-за противоречий между ценностями этнической культуры, получаемыми через семью, и ценностями британской культуры, впитываемыми в школе, подростки как более выпуклую выбирают третью группу — группу сверстников с ее молодежной субкультурой — для идентификации себя с нею [Weinreich,1988].

На формирование идентичности членов этнических меньшинств непосредственное влияние оказывает также плотность этнического окружения: многие авторы отмечают позитивную связь реализованной этнической идентичности с этнической гомогенностью ближайшего социального окружения. Так, обнаружено, что в сети общения московских подростков, четко идентифицирующих себя с еврейским народом, доминировали носители «родной» культуры, а носителей русской культуры (культуры большинства) было относительно немного и/или их значимость была относительно низкой[Баклушинский, Орлова, 1998].