Читать онлайн «Брежнев: правитель «золотого века»». Страница 74

Материал заканчивается пространным комментарием обозревателя журнала А. Макарова. И здесь мы также не найдем четких классовых критериев. Что означает, по А. Макарову, интеллигентность в нашем обществе? Оказывается, это «тонкая душевная организация», затем далее — «это чуткость к миру и к собственной душе» (странно, кстати, что «мир» и собственная душа здесь уравниваются в ценностном критерии), еще дальше — «Интеллигентность можно назвать благородством духа, благородством моральных принципов и нравственных устремлений». Все эти слова не новы и в какой-то мере даже правильны. Однако в редакционном комментарии ничего не сказано о специфических чертах советской интеллигенции, которую отличает прежде всего активная коммунистическая сознательность.

Расплывчатостью критериев отличатся также статья О. Белявского о грузинском кино (№ 4). Вот как определяет автор новаторство в советском искусстве: «Подлинное новаторство — это ведь процесс накопления качества, развитие опыта прошлого, помноженного на серьезнейшие проблемы и достижения многонационального советского кино». Тут опять неважно с грамматикой. Что значит «процесс накопления качества»? Как можно «опыт» помножить «на проблемы»? Зато социальная характеристика понятия новаторства в искусстве отсутствует начисто и ссылка на «многонациональное советское кино» остается абстракцией. В объемистой статье ни разу не упомянут термин «социалистический реализм». Зато есть такие вот открытия: «С давних пор в нашей литературе и искусстве жили, действовали, порой спорили, но никогда не сливались две тенденции: искусство возвышенно-романтического плана и реалистически бытовое». Это очень узкий, однобокий подход к проблеме. В советском искусстве «спорили» (и спорят до сих пор) совсем другие «две тенденции»: реалистическое партийное искусство и модернизм в любых его формах.

В последние годы в партийной критике не раз обращалось внимание на стремление некоторых литераторов представить абстрактно-добродетельных стариков и старух как чуть ли не образец нравственности и гражданственности. Редакция журнала как будто не слыхала об этом. Читаем у О. Белявского: «Старики — это цемент, держащий нравственные устои, средоточие опыта и традиций». Какие старики? Не сказано. «Старики», и все. То же у Г. Товстоногова: «…Молодой рабочий или сельский житель с чувством некоторого превосходства смотрит на старика, который прожил всю жизнь в деревне, говорит нескладно и, кто такой Дарвин, не слыхал. Зато (?!) у старика есть мудрость, опыт, понимание жизненных причин и следствий». Странно: у «старика» есть понимание «причин и следствий» только потому, что он старик…

В № 2 помещен очерк Б. Камова о молодом сельском специалисте В. Верзилиной. Написан он довольно развязно, но главное не в этом. Автор словно бы сожалеет о производственной, деловой активности героини, которой-де это мешает заниматься «чистой наукой». Очерк заканчивается такой сомнительной рекомендацией: «…Организатор производства будет только в том случае творчески самостоятельным специалистом, когда он станет не только носителем знаний, но сможет тратить мыслимый минимум времени на решения организационных проблем, сможет сосредоточиться на проблемах «наука — мое хозяйство». Молодежь села ныне активно призывается именно к решению «организационных проблем», то есть поднятию производительности труда в сельском хозяйстве — и вдруг миллионным тиражом призыв: «наука — мое хозяйство»…

В журнале есть рубрика «Клуб русской классики». В указанных номерах есть только один материал на эту тему — публикация В. Сандлера об Александре Грине. Публикация представляет собой отрывок из воспоминаний жены литератора, носящие честный, камерный характер. Здесь возникает по меньшей мере два вопроса. Во-первых, можно ли причислять А. Грина к обязывающему понятию «русская классика»? А во-вторых, почему здесь дан не всесторонний анализ его творчества (также нуждающийся в четких социальных оценках), только лишь второстепенные (в смысле оценки) семейные мемуары?

В журнале немало других материалов, случайных для его вполне определенных задач, вытекающих из названия — «Сельская молодежь». Таково, например, интервью с психологом М. Неймарком «Обида». Речь идет тут всего-навсего об обидчивости в быту. К сожалению, вместо научного рассмотрения психологических проблем здесь господствуют общие слова, общие места. Вот итог этой «содержательной» беседы:

«Корреспондент: Как же избавиться от обидчивости?

Психолог: Самый лучший способ — спокойно обдумать ситуацию. Почему вы обиделись? Почему вас обидели? Справедлива ли ваша обида? Только обдумав эти вопросы, вы должны решить, как себя вести дальше» (№ 5).

Такого рода пустые словеса могут только скомпрометировать науку психологию в глазах читателя.

И последнее. В № 9 журнала напечатана сказка главного редактора журнала О. Попцова. Произведение это чрезвычайно слабо в литературном отношении. Конечно, неудачи могут случиться у каждого, тем более у начинающего литератора. Однако важно обратить внимание на другое. Этично ли редактору производить «пробу пера» в собственном журнале? В свое время Союз писателей принял рекомендацию главным редакторам литературно-художественных журналов не публиковать произведений в «собственных» изданиях. Это справедливо, ибо вряд ли сотрудники журнала могут с должной объективностью редактировать сочинения главного редактора. Представляется целесообразным, чтобы ЦК ВЛКСМ дал аналогичное разъяснение по этому поводу.

Записка составлена С. Семановым для ЦК ВЛКСМ (октябрь 1972 г.)

Документ № 5

«ПРОТИВ АНТИИСТОРИЗМА»

Особым смыслом исполнен приближающийся пятидесятилетний юбилей Союза Советских Социалистических Республик. Эти полвека — блестящее доказательство той истины, что история человечества развивается по восходящей линии, в полном соответствии с объективными законами общественной жизни, открытыми великими учеными К. Марксом и Ф. Энгельсом.

50 лет СССР — это зримое свидетельство героизма, самоотверженности, исторических свершений всех народов великого Советского Союза, прошедших в тесном едином строю нелегкий путь борьбы, труда и побед. Только объединенными силами можно было построить социализм. Только в условиях созидания нового строя могла сложиться новая историческая общность — советский народ.

Советская общественная наука, советская литература и искусство развивались и мужали все эти пятьдесят лет вместе с развитием страны, всегда являясь активными, деятельными участниками социалистического строительства. И они дали множество примеров глубокого и тонкого решения этой сложной задачи — отражения и исследования эпохи — на высоком научном и идейно-художественном уровне. Так же, как в партийных документах, ставших вехами нашей истории, в десятках теоретических обобщающих трудов и исследований, в ставших уже советской классикой эпических поэмах и пьесах, в замечательных фильмах и спектаклях, которые мы по праву называем народными, отразилась сама наша жизнь — бурная, полная революционного динамизма, новаторской энергии, созидательной мощи. В лучших произведениях партийной публицистики, науки, литературы и искусства глубоко осмысляется пройденный нашим народом исторический путь со всеми его тяготами, с переломными моментами, с противоречиями и столкновениями, а из этого анализа выкристаллизовываются те главные, животворные тенденции, которые и определяют направление движения жизни. Прошлое, настоящее и будущее народа освещено в этих произведениях светом марксистско-ленинского мировоззрения, силой таланта, служащего трудовому народу. Поистине с огромными достижениями не только в области материального производства, но и в сфере духовной приходит наша страна к славному юбилею великого Советского Союза.

Сегодня общество развитого социализма решает проблемы, небывалые по своей новизне, размаху и характеру. Отсюда сложность и многоплановость процесса развития зрелого социалистического общества. Отсюда и неизбежные для всякого развития противоречия.