Читать онлайн «Три зимовки во льдах Арктики». Страница 25

Из коридора доносился сдержанный гул голосов. Люди бродили по кораблю, беседовали, справлялись, который час. И вдруг в четвертом часу ночи из репродукторов, расставленных в каютах, донеслось сухое потрескивание, шелест, и диктор четко проговорил:

«Внимание, внимание! Говорит Москва...»

Радисты включили всю трансляционную сеть, но народ забегал по коридорам - выбирали лучшие репродукторы. К нам в каюту ввалилась сразу целая гурьба.

«...включаем зал собрания...»- закончил диктор, и в притихшую каюту дрейфующего корабля хлынула буря оваций, прозвучавшая на весь мир.

Я выкарабкался из спального мешка и сел на койке поближе к репродуктору. В черном рупоре все громче и громче гремели аплодисменты. Порой сквозь них прорывались чьи-то веселые молодые голоса, выкрикивавшие приветственные лозунги.

- Сталин тут, - тихо сказал заросший бородой кочегар, прислонившийся к притолоке. - Так только его встречают... - И он захлопал в ладоши. Мы все к нему присоединились.

Так началось это собрание, заочными участниками которого были и мы, 217 зимовщиков дрейфующего каравана. Вместе с избирателями Сталинского округа Москвы мы аплодировали почетному президиуму во главе с Иосифом Виссарионовичем. Вместе с ними мы слушали речи выступавших товарищей. Вместе с ними мы волновались, ожидая, будет ли говорить кандидат в депутаты.

И вдруг председатель собрания просто сказал:

«Слово предоставляется нашему кандидату товарищу Сталину...»

Мы всю ночь ждали этой минуты. И все-таки она наступила неожиданно для нас. Мы даже недоверчиво переглянулись: неужели сейчас мы услышим Сталина?

Тем временем вахтенный, хотя все уже были давно на ногах, бегал по коридору и стучал в двери кают: никто не простил бы ему, если бы он забыл разбудить хоть одного заснувшего.

- Сталин!.. Сталин!, - кричал он. Больше не было у него слов, но этим одним словом он выражал все, чем были полны в то мгновение наши умы и сердца.

Спящих не было. И когда умолкли восторженные овации, все 217 зимовщиков услышали негромкий голос вождя.

Казалось, он говорит совсем рядом, запросто, по-дружески беседуя с нами, зимовщиками дрейфующего каравана.

«Товарищи, признаться, я не имел намерения выступать. Но наш уважаемый Никита Сергеевич, можно сказать, силком притащил меня сюда, на собрание: скажи, говорит, хорошую речь. О чем сказать, какую именно речь? Все, что нужно было сказать перед выборами, уже сказано и пересказано в речах наших руководящих товарищей...»

Люди переглядывались и кивали головами: сказано-то много, сказано-то хорошо, но весь народ ждал, кроме выступлений руководящих товарищей, именно этого отеческого, напутственного слова своего учителя. Он вел свою речь дальше, и в голосе его звучала легкая ирония:

«...Конечно, можно было бы сказать эдакую легкую речь обо всем и ни о чем. Возможно, что такая речь позабавила бы публику. Говорят, что мастера по таким речам имеются не только там, в капиталистических странах, но и у нас, в советской стране...»

Из репродуктора донесся дружный смех, загремели аплодисменты. Послышался смех и в каютах «Садко»: знакомы и нам такие мастера!

А Сталин уже переходил к существу намеченной им темы. Тепло поблагодарив избирателей за доверие, он подчеркнул, что это доверие налагает на кандидатов в депутаты новые, дополнительные обязанности и, стало быть, новую, дополнительную ответственность.

«Что же, у нас, у большевиков, не принято отказываться от ответственности, - продолжал он. - Я ее принимаю с охотой...»

Бурные, продолжительные аплодисменты были ответом на эти слова. Когда же они, наконец, утихли, мы снова услышали знакомый сталинский голос, в котором теперь звучали твердые, решительные ноты:

«...Со своей стороны я хотел бы заверить вас, товарищи, что вы можете смело положиться на товарища Сталина...»

И снова до нас донесся гром оваций, и чей-то звонкий голос выкрикнул из зала Большого театра:

«А мы все за товарищем Сталиным!..»

Этот голос ясно и просто выразил то, что было в душе и у каждого из нас.

Но вот все утихло, и Сталин заговорил об особенностях выборов в Советской стране, о том, почему наши выборы являются единственными действительно свободными и действительно демократическими во всем мире. С огромным вниманием слушали мы его советы избирателям. Каким должен быть депутат?

«Избиратели, народ должны требовать от своих депутатов, чтобы они оставались на высоте своих задач, чтобы они в своей работе не спускались до уровня политических обывателей, чтобы они оставались на посту политических деятелей ленинского типа, чтобы они были такими же ясными и определенными деятелями, как Ленин...»

С непередаваемой теплотой, волнением и какой-то особенной суровой нежностью он произнес эти слова - «как Ленин». Овации еще раз потрясли эфир.

«...чтобы они были такими же бесстрашными в бою и беспощадными к врагам народа, каким был Ленин...»

И снова - овации, и снова - сталинский голос:

«...чтобы они были свободны от всякой паники, от всякого подобия паники, когда дело начинает осложняться и на горизонте вырисовывается какая-нибудь опасность, чтобы они были также свободны от всякого подобия паники, как был свободен Ленин...»

В голове пронеслось: вот он, идеал героя нашей эпохи! Вот образ, который каждый из нас должен хранить в душе... А Сталин находил все новые вдохновенные и яркие черты для этого образа.

«...чтобы они были также мудры и неторопливы при решении сложных вопросов, где нужна всесторонняя ориентация и всесторонний учет всех плюсов и минусов, каким был Ленин...»

Из репродуктора, почти не умолкая, неслись аплодисменты.

«...чтобы они были также правдивы и честны, каким был Ленин...»

Аплодисменты гремели, нарастая.

«...чтобы они также любили свой народ, как любил его Ленин...»

Теперь в эфире бушевала настоящая буря.

- И как Сталин!.. И как Сталин! - воскликнул кто-то рядом.

Я взглянул на своих товарищей. Глаза у всех горели, лица сияли. Все мы, вероятно, выглядели, как люди, получившие драгоценный подарок, о каком мечтали всю жизнь.

Кончилось собрание. Умолкли репродукторы. Но еще долго не расходились люди по своим каютам. Хотелось коллективно продумать мудрые сталинские слова и еще раз пережить замечательное ощущение самой тесной и непосредственной близости с вождем народа, который подсказал и нам, как должны мы вести себя в борьбе с жестокой стихией, чтобы не уронить, не запятнать высокое достоинство советского человека и гражданина.

Подошло памятное утро 12 декабря. Мы находились на 78°10',8 северной широты и 140°43' восточной дол готы.