Читать онлайн «Москва в начале ХХ века. Заметки современника». Страница 20

Ни один подчиненный на службе не разговаривал с начальником сидя, если тот стоял, или если он не получал приглашения сесть.

Это воспитывалось с детства. В любой школе ученик мог разговаривать с учителем только стоя.

Выше говорилось об одежде москвичей. Именно одежда определяла обращение к человеку со стороны случайных прохожих, извозчиков, приказчиков, продавцов.

При равных по виду персонажах обращение друг к другу могло быть: сударь, господин офицер, мадам, месье, «Пардон» (если хотели обратиться с вопросом или извиниться), «Послушайте» и, наконец, «Эй!» — все в зависимости от сословия. Желая осадить или поставить на место зарвавшегося собеседника, обращались напыщенно:

«Милостивый государь!»

При неравных сословиях, высший обращался к низшему: «Эй! Дружок», «служивый» (если к военному), «послушай, извозчик!» или «послушай, человек!» (к официанту) и т. п. Низший к высшему, хорошо одетому: «Барин, ваше благородие» (к офицеру или чиновнику в форме), а если чин вроде генеральского: «Ваш сиясь!» (сиятельство), «Ваше превосходительство!», «барыня, сударыня» (к смахивающему на купца), «батюшка» (священнослужителю), «барчук» (к гимназисту).

Очень был распространен заискивающий тон среди мелких служащих перед людьми, стоящими на более высокой ступени сословной лестницы, выражавшийся в окончании чуть ли не каждого слова на «с»: извольте-с, как прикажете-с и т. п., часто производимых в полусогнутой позе.

Конечно, в описываемое время, особенно после 1905 года, эти черты уже были лишь пережитком прошлого века и крепостного права. У многих простых людей, особенно у заводских рабочих, не было этого добровольного самоунижения. Они не сгибались в угодливую позу. Но рабочие старшего возраста, разговаривая с хозяином фабрики или начальником- инженером, снимали шапки, особенно если обращались с какой-либо просьбой. Держать руки в карманах при разговоре со старшими по возрасту или положению считалось у всех сословий неприличным. Здоровались за руку, как правило, только с равными.

Каждое сословие жило своей жизнью, замыкалось само в себе. Контакты между людьми разных сословий возникали лишь на деловой почве или через детей, общавшихся в учебных заведениях друг с другом, независимо от сословий. Соответственно были и разные интересы, и разное времяпровождение в различных сословных кругах.

Интеллигенты вне работы любили помузицировать, послушать какое-либо чтение, посещать театры, обсудить новости. Молодежь любила с жаром поспорить, лишь бы была тема.

Коммерсанты любили даже вне своих занятий поговорить о делах на бирже, о политике, перекинуться в картишки, пообедать вне дома — в недорогом ресторане. Те, которые побогаче — иногда провести вечер у Яра или в каком-нибудь кабаре.

Торговое сословие — лавочники, старомодные купцы — любили посидеть за чайком в трактире почище, не с извозчиками, старались не пропустить церковную службу.

Мастеровые и рабочие, прислуга и мелкие приказчики почти не имели свободного времени, и у них не было проблемы свободного времяпровождения. В воскресенье они старались вырваться на гулянье — пройтись по бульвару и послушать там духовой оркестр или самим, усевшись где-нибудь на дворовой скамейке, побренчать на балалайке (если жильцы не против), поглядеть на бродячих артистов. Если была привычка выпить, да еще к тому денежки, то эта проблема решалась просто в трактире или у кого-нибудь на дому. Мастера, квалифицированные рабочие любили посещать пивные и почитать там газеты, укрепленные на длинных палках, позволяющих держать их в руке, оглядывая сразу всю страницу.

Чиновники и служащие, не имевшие средств для траты на пивные, трактиры и другие развлечения, ходили в гости друг к другу, часто без жен. Никакого особенного угощения при этом не выставлялось, кроме самовара, вазочки с вареньем да остатков воскресного пирога. Разговаривали не спеша, обсуждали уже давно обсужденные вопросы и события и, попив чайку, любили молча посидеть, думая про себя свою думу, до тех пор, пока не приходило время гостю идти домой. Иногда играли в шашки или какую-нибудь примитивную карточную игру.

В семьях разных сословий, там, где хозяева не вели замкнутого образа жизни и не были очень стеснены в средствах, постоянно бывали гости, иногда одни и те же каждый день, как-то незаметно всегда попадавшие к обеду и заканчивавшие свой визит после ужина. В таких семьях жена занималась только домашним хозяйством и присутствие привычного гостя или гостьи сглаживало однообразие домашней жизни, главным развлечением в которой было хождение по магазинам, даже если ничего не собирались покупать. Вообще быт жен во всех семьях был более однообразным, чем у мужчин.

Как правило, во всех семьях внимательно считали деньги, записывали расходы. Рабочим в этом не было нужды, так как денег всегда было мало, и они расходовались мгновенно без всякого счета, особенно если продукты питания брали в лавке в кредит.

Зато во всех буржуазных и многих мещанских семьях детей приучали к бережливости или, точнее, к скупости. Почти каждый ребенок имел копилку для монет. Копилки запирались на замок крохотным ключом или они бывали глиняными в виде кошки, поросенка, гнома и т. п. фигурки, пустой внутри. Когда такая копилка становилась тяжелой, ее в случае нужды разбивали, так как стоила она дешево.

Среди детей часто можно было слышать: «Вот накоплю рубль и куплю себе солдатиков!» (или что-нибудь другое).

Источником накопления служила не возвращенная полностью сдача после полученной покупки (с разрешения родителей) или просто новенькая, блестящая монетка, выдаваемая за хорошее поведение и т. п.

Естественно, что при таком воспитании жадность, скупость и стяжательство являлись прямым его результатом, полезным для жизни в капиталистическом обществе, где главной целью жизни была нажива.

Спорта в современном его понятии не существовало, кроме, пожалуй, конькобежного. Футбол, теннис, велосипед, гребля, борьба были известны, но занимались ими по-любительски, широких соревнований не было и они были чрезвычайно далеки от массовости. Стадионов в Москве не было ни одного, если не считать такого специфического вида спорта, как бега и скачки, для которых существовал хороший ипподром. Борьба пользовалась наибольшей популярностью как зрелище, демонстрировалась в цирках, а на практике она проводилась всеми учащимися-мальчиками на переменах между уроками и вне пределов видимости дежурного учителя.

Гимнастика преподавалась во всех классах всех мужских учебных заведений — один или два урока в неделю. В некоторых учебных заведениях она была хорошо поставлена и обеспечена необходимыми гимнастическими снарядами. В женских гимназиях преподавались танцы.