Читать онлайн «Полуостров загадок». Страница 29

Двенадцать лет Дежнев прожил на Анадыре, делил с товарищами «последнее одеялишко», трудности и опасности беспокойной жизни, разведывая огромную реку и окрестные земли. Во время похода на корякское побережье он «отгромил» у коряков якутку, бывшую жену Федота Попова. Она рассказала, что случилось с людьми второго коча. Бурей коч Федота Попова занесло на Камчатку. Белокожих бородатых людей камчадалы приняли за богов, пошедших на землю. Зимовать мореходы устроились на реке Камчатке, где было много леса. Там они построили бревенчатые дома. На следующее лето предприимчивые Федот Попов и Герасим Анкидинов обошли с товарищами вокруг Камчатки и расположились на зимовку на речке Тигль, на западном берегу полуострова. Оба смелых землепроходца и умерли на этой реке от цинги. Начавшиеся раздоры между оставшимися казаками и промышленниками привели их к гибели.

— Кто же, черт побери, в твоей грамоте плыл к берегу на досках «чуть жив» и откуда взялся второй коч, который бросило рядом на «кошку»?

Отрывочные строки анюйской грамоты не объясняли этого. Как жаль, что мы не могли прочесть всего документа.

— По моему, Вадим, — продолжал Костя, — здесь пишется о других кочах, тех двух, что отбились у Шелагского мыса. Буря пронесла их мимо мыса Дежнева и прибила к заморской, землице. Один коч разбили волны, и люди выбрались на берег кто как мог, другой выкинуло на мель…

— Ого!

Если это действительно было так, нам посчастливилось отыскать документ величайшей важности. Пятьдесят лет спустя после похода Дежнева, когда русские новоселы окончательно утвердились на Анадыре, смутные слухи донесли удивительную весть: на той стороне пролива, открытого Дежневым, на берегу Кенайского залива, на неведомом материке живут в рубленых избах белокожие бородатые люди, говорящие по русски, поклоняющиеся иконам.

Неужто нам повезло добыть письменное свидетельство высадки русских мореходов на берега Северо-Западной Америки еще триста лет назад?

Кисет с индейским орнаментом и грамота убеждали, что наш землепроходец был очевидцем этого исторического события…

— Хуг!

Восклицание Ильи спустило нас с облаков на землю. Пока мы обсуждали исторические проблемы, эвен обследовал неразобранные венцы и в щели между бревном И нарами обнаружил нож в полуистлевших ножнах. Рукоятку из потемневшего дуба украшала резьба, залитая оловом. Кое где олово вывалилось, оставив глубокие канавки узора.

Илья потянул за рукоятку и вытащил узкое лезвие, совершенно изъеденное ржавчиной.

— Совсем дедушка, — сказал старик, придерживая пальцами рассыпающееся острие.

Рукоятка, вырезанная из прочного дерева, хорошо сохранилась. По верхней и нижней ее частям двумя поясками врезались буквы славянской вязи. Мы с Костей довольно свободно прочли обе надписи:

Нашелся именной нож обитателя хижины. Резная рукоятка сохранила в веках имя российского морехода, ступившего на берега Америки.

Русские землепроходцы XVII века часто принимали прозвища по месту своего происхождения. Например, Федот Попов именовался во многих челобитных Колмогорцем — выходцем из Колмогор. Землепроходец, погибший в хижине у истоков Анюя, вышел в трудный путь из Каргополя.

Всю важность нашего открытия мы оценили позже.

— А ей и! Другую бумагу прятала, — закричал вдруг Илья, ощупывая ножны.

Старого следопыта охватил азарт, хорошо знакомый археологам и кладоискателям. Эвен потерял невозмутимость, подобающую северному охотнику.

В старых ножнах было что то спрятано. Костя взялся за скальпель и вскоре извлек небольшой свиток пергамента, пестрый от ржавчины… Мы развернули его. На побуревшем пергаменте явственно проступал полинявший рисунок.

— Батюшки, да это Анюй! Гляди, Вадим, Нижне-Колымская крепость еще на старом месте — на боковой колымской протоке, где Михаил Стадухин ее ставил.

Рисунок Анюя Матвей Каргополец выполнил с поразительной точностью: верно изобразил изгибы главного русла, отметил притоки, прижимы и перекаты, нарисовал приметные горы, мысы и даже Главный водораздел, именуемый на рисунке Камнем.

В левом углу чертежа казак нарисовал компасные румбы, пометив юг полуденным солнцем, север Полярной звездой — путеводными светилами мореходов.

В избушке у истоков Анюя жил не только грамотей, но и многоопытный путешественник, выполнивший с помощью компаса совершенную по тому времени «чертежную роспись» Анюя.

— Вот тебе и лоцманская карта! Все перекаты и прижимы как на ладони. Приставай вовремя к берегу, осматривай опасные места.

Костя был прав: чертеж землепроходца открыл нам Анюй с верховьев до устья, точно с птичьего полета. Костя призадумался, рассматривая рисунок:

— Не пойму, куда он шел? Помнишь, в конце грамоты: «а от крепости шли бечевой шесть недель»; вот и путь он свой обозначил. Выходит, Каргополец направлялся из Нижне-Колымской крепости вверх по Анюю к Камню?

Действительно, куда же пробирался он со своей смелой подругой? Вернувшись с Аляски в Нижне Колым скую крепость мореход повернул обратно на восток, по сухопутью. И почему высадка русских людей на новый материк, не оставила следа в переписке целовальников[20] Нижне-Колымской крепости с якутскими воеводами? Ведь челобитные и «отписки» той эпохи чутко откликались на все события, связанные с открытием новых «землиц».

Возникало много неясных вопросов.

Илья, прищурившись, разглядывал на свет горящий рубин. Он вертел перстень и так и сяк, то приближая камень к глазу, то отдаляя его.

— Чего ты суетишься?

— Птица в красный озеро тонула, — ответил старик, — на дно буквы хоронила.

— Какая птица, какие буквы?!

Я взял перстень и вгляделся в драгоценный камень.

— Что за дьявольщина! Смотри, Костя, рисунок какой то. — Костя повернул камень, и вдруг он отделился вместе с золотым ободком короны, открыв печать с выгравированным рисунком. Летящий орел нес в когтях три сплетенные буквы замысловатого вензеля: «И. И. Б.».

— Ну и чудеса! — воскликнул Костя. — И перстень именной!

Ни одна буква не совпадала с именем землепроходца. Владелец перстня с именной печатью был, очевидно, человеком знатным. В XVII веке по имени и отчеству величали лишь бояр, воевод и царей.

В одинокой хижине у истоков Анюя нам досталась уникальная коллекция реликвий XVII века. Найденные вещи носили отпечаток не только далекой старины, но роскоши и богатства…

Поиски пастбищ увенчались первым успехом. Пересекая с вьючными оленями Главный водораздел, мы обнаружили в верховьях Анюя высокогорный узел, вздымающийся к небу ребристыми вершинами.